Сценарий убийства - Д. У. Баффа Страница 53

– Она сама вам рассказала?

– Да, – с досадой ответил Уолш. Он явно давал понять, что не стерпит, если кто бы то ни было посмеет усомниться в его словах.

– То есть что ее бил Стэнли Рот, ее муж?

Уверенный, что последует возражение, Уолш взглянул на Анабеллу Ван Ротен. Заместитель прокурора что-то записывала в блокнот. Она не смотрела на Уолша.

– Она объяснила, почему не обратилась в полицию? – продолжал я. – Она не говорила, почему не ушла от мужа сразу, как только это произошло? Почему не ушла от него сразу после избиения – раз ваша дочь боялась, что муж убьет ее?

Насупившись, Уолш скрестил руки на груди и сделал такой вид, словно от него зависело – отвечать или не отвечать.

– К моменту убийства как долго ваша дочь состояла в браке со Стэнли Ротом?

Вопрос поставил Уолша в тупик.

– Хорошо. Сколько лет они были женаты со Стэнли Ротом к моменту ее смерти?

Он не мог сообразить.

– Вы имеете в виду, когда ее убили?

– Так сколько лет?

Уолш замялся, прикидывая даты.

– Пять лет – такая цифра, по вашему мнению, подходит? – спросил я.

– Да, лет пять, – сказал он, делая вид, словно самостоятельно пришел к этому же заключению.

– У нее был ребенок?

– Да.

– Ребенок от другого брака?

– Да.

– Которому вы приходитесь дедушкой?

– Да.

– Скажите нам… Скажите: как давно вы в последний раз виделись с внучкой?

Уйдя в себя и как-то сжавшись, Уолш поник головой, ладони бессильно легли на колени. Кусая губы, он смотрел в пол.

– Много лет я не мог видеться с дочерью, – пробормотал он. Подняв взгляд, Уолш добавил: – Я уже сказал, что ее мать со мной развелась…

– Вы виделись с внучкой хотя бы один раз?

– Нет, – признался он.

– Знаете ли вы, сколько ей лет? Нет, погодите. – Я помахал рукой. – Скажите лучше: ваша дочь жила со Стэнли Ротом пять лет, но у них не было детей. Ваша дочь не любила детей?

Уолш, не раздумывая, сказал то, что должен был сказать о своей дочери всякий отец, плохой или хороший.

– Она любила детей.

Держа руку на перилах скамьи присяжных, я недоуменно поднял бровь:

– В то же время единственная дочь проживала вместе с ее первым мужем. Он получил опекунство, правильно?

– Да.

Не убирая руку с ограждения, я сделал шаг вперед, к Уолшу:

– Она любила детей. Я понял так, что она хотела бы иметь еще детей. Она хотела ребенка от второго мужа, Стэнли Рота?

– Да, конечно.

– Тогда почему она не родила от него? Знаете ли вы причину? Не потому ли, ну… что была слишком занята карьерой?

Я спросил так, словно это было лишь предположением, сделанным в поисках ответа.

О чем бы Джек Уолш ни говорил с Мэри Маргарет Флендерс, я сильно сомневаюсь, чтобы вопрос о ребенке возникал хотя бы раз. По крайней мере это никак не следовало из его обращения с единственной дочерью. С другой стороны, дочь вполне может разговаривать с отцом на такие темы, и Джек Уолш не упустил бы своего шанса предстать таким, каким он должен казаться публике.

– Она хотела ребенка, – твердо сказал Уолш. С видом страдальца он наклонился над перилами, ограждавшими место свидетеля. – Но она не назвала бы мне причину, по которой у них не было детей. – Уолш бросил гневный взгляд в направлении стола защиты, за которым тихо сидел Стэнли Рот. – В тот момент возникло ощущение, что это он не мог иметь детей.

Несколько секунд я молчал. Потом, скользя ладонью по ограждению, сделал еще один шаг к свидетелю.

– У вас возникло «ощущение», – повторил я. – Вы только что показали, что дочь не раскрыла вам истинной причины, но у вас было «ощущение». – Я внимательно и строго посмотрел на Уолша. – Вы знаете про это не больше, чем любой другой человек. Дочь никогда не говорила с вами на эту тему. Она не только не раскрыла вам причину, по которой не имела детей от Стэнли Рота, но вообще ничего вам не говорила. Она ни о чем вам не рассказывала, верно? Вы вдруг появились, попросили денег, и она дала то, что вы просили. Потом вы потребовали еще, и, когда ей это надоело, она сказала, что больше не хочет вас видеть. Ведь так было?

– Это неправда! – воскликнул Уолш, подавшись вперед и едва не соскользнув с сиденья.

– Она вызывала полицию?

Прозвучав так быстро и так неожиданно, вопрос явно застал Уолша врасплох. Он наверняка запомнил, что я уже спрашивал про то, почему она не вызвала полицию, – вопрос, для ответа на который я не дал времени.

Уолш ответил не задумываясь:

– Нет. Она не хотела, чтобы про это узнали.

– Она сама это сказала? Она сказала, что не стала вызывать полицию потому, что не хотела огласки?

– Да, – зло подтвердил Уолш.

Опустив глаза, я про себя улыбнулся и легко постучал пальцами по подбородку. Затем, подняв взгляд, спросил:

– Вы уверены?

В его взгляде мелькнула неуверенность, мгновенное сомнение. Уолш напрягся, словно почувствовал ловушку. Слишком поздно. Последнее, что еще оставалось, – это сознаться во лжи.

– Да, я уверен, – со злостью подтвердил Уолш.

Я кивнул, словно согласившись.

– Хорошо, тогда это должно объяснить, не так ли? Объяснить, почему нет полицейского рапорта о происшедшем инциденте и ни одного свидетельского показания, доказывающего его существование.

Вернувшись к столу защиты, я встал за столом, положив руки на спинку стула.

– Однако это не объясняет, мистер Уолш, почему защита намерена вызвать в суд свидетеля, который подтвердит, что ваша родная дочь – которую вы бросили, когда девочке было всего пять лет – на самом деле вызывала полицию.

– Значит, он действительно ударил ее! – закричал Уолш, как будто в сравнении с этим фактом могла показаться незначительной любая ложь, в которой его уличат.

– Верно, ударил. Один раз. Ударил, мистер Уолш. Ударил, узнав, что ваша дочь сделала аборт, убив ребенка, которого он отчаялся ждать. Вопросов больше нет.

Я посмотрел на скамью присяжных. Последнюю фразу никто не услышал. В зале суда воцарился бедлам. Хонигман стучал молотком. Ван Ротен вскочила с места, но что-то заставило ее снова сесть.

Для Джека Уолша все было ясно. Выйдя из суда в окружении телекамер и репортеров, он снова и снова утверждал, что сказал правду и что дочь говорила, какой опасный человек Стэнли Рот, а теперь этот факт признал даже его адвокат.

Раскинув руки в стороны, я стоял под душем лицом к стене кабины, чувствуя, как пульсируют бьющие по затылку струи горячей воды. Я старался выкинуть из головы все, что произошло сегодня днем. Весь день от меня требовалась непрерывная концентрация. Я мысленно взвешивал сказанное, сопоставляя это со свидетельскими показаниями всех участников процесса. И более всего страшился мысли, что не услышал ложного заявления, упустил единственно важные, не соответствовавшие истине слова, неточность, которая могла повлиять на результат процесса.