Казнь Шерлока Холмса - Дональд Томас Страница 53

Как ни странно, это сообщение нисколько не смутило Холмса.

— Неудивительно. Кто из полицейских находился в часовне с этими двумя?

— Никто, сэр. Я лично убедился в том, что дверь и окна плотно закрыты.

— Но никого не приставили для наблюдения, и оба мерзавца могли громко говорить или кричать, как им вздумается? Тем более фрагмент для чтения был выбран заранее — разве можно не разобрать слов, если текст уже знаком?

Нанн казался неплохим малым, и мне стало жаль, что Холмс его распек. Судя по всему, констеблю Райт и Скиннер нравились не больше, чем нам. Разумнее заручиться его поддержкой, чем настраивать против себя.

— Ну ничего, — сказал мой друг, смягчившись. — К этому мы еще вернемся, а сейчас осмотрим место действия.

Передав мне свой дорожный плащ, он сперва обошел часовню снаружи, затем принялся осматривать вход, оконные проемы и вентиляционные отверстия. Дверь, покрытая белой краской, легко открылась и закрылась. Опустившись на колени, Холмс исследовал нижний край дверного полотна. По словам Гардинера, дерево разбухло, поэтому в тот вечер Роуз не сумела запереть помещение.

— Видите, Ватсон?

— Нет, я ничего не вижу.

— В том-то и дело. Вы ничего не замечаете, потому что дверь перекрашена. Со дня предполагаемого свидания прошло восемнадцать месяцев, но краска, очевидно, зиму еще не переживала. Она была нанесена после убийства. Не сомневаюсь, это сделали для того, чтобы скрыть какие-то манипуляции. Пожалуйста, проведите рукой по филенке. Новая краска легла на старую, поэтому поверхность гладкая. Но ниже вы без труда нащупаете пальцами волокна дерева: край двери кто-то обстругал, чтобы она легче закрывалась. Ну а после убийства ее покрасили, чтобы замаскировать затесы. Возможно, это совпадение, но теперь дело выглядит так, будто Уильям Гардинер солгал про разбухшую дверь, которую помогал запереть. Ведь сказал он это тогда, когда единственная его свидетельница уже лежала в могиле.

— Двоим юным негодяям придется за все ответить! — возмущенно проговорил я.

Шерлок Холмс поднялся.

— Не будем делать поспешных выводов, — сказал он. — Сам по себе данный факт не означает, что Гардинер прав во всем. Но в истории с дверью он, похоже, не обманывал, хотя кто-то и пытался выставить его лжецом.

— Ну конечно! В суде Скиннер назвался разнорабочим при доме мистера и миссис Крисп. Наверняка он выполнял всевозможные мелкие поручения и в часовне. Он обстругал дверь, а затем ее покрасил!

— Вероятно, но это еще нужно доказать.

Теперь мой друг занялся изучением трех окон, каждое из которых состояло из маленьких стекол в свинцовом переплете.

— Помните, как выразился на суде Скиннер? «Мы услышали шорох, и окно задрожало…» Будьте добры, потрясите раму, — обернувшись ко мне, попросил Холмс.

Не совсем понимая его замысел, я энергично постучал по стеклу и свинцовым переплетениям. Другого способа заставить дребезжать плотно закрытое окно было не найти. Холмс заглянул через него в маленькое помещение:

— Чтобы выполнить такой маневр изнутри, нужно ударить прямо в стекло, предпочтительно на уровне подоконника. Под ним есть сиденье. Вставая с него, случайно задеть окно практически невозможно. Зато, садясь, вы почти наверняка ударитесь затылком. Но скажите мне, что еще произведет подобный эффект? — Заметив мою растерянность, Холмс рассмеялся. — Ну же, Ватсон, это так просто! Очевидно, девушка делала свою работу: самым добросовестным образом начищала молельный зал, протирала окна. Если рама дрожала, то причиной тому была тряпка, которую Роуз Харсент сжимала в руке. А Скиннер и Райт могли услышать дребезжание стекол и на этой основе сочинить свою небылицу. — Холмс еще раз окинул окна внимательным взглядом и добавил: — Посмотрите, какие частые переплетения! Семь рядов по вертикали и пять по горизонтали. Тридцать пять маленьких стекол для проема, в четыре раза меньшего, чем окно нашей гостиной на Бейкер-стрит! Очень неподходящий вариант для часовни, в которой все должно быть светлым, легким и воздушным. Где еще можно такое увидеть? Я скажу вам, мой дорогой друг. В тюрьме или приюте для умалишенных. Оттуда, по всеобщему мнению, не доносятся стоны и крики тех, кто томится взаперти. Так неужели сквозь подобные окна кто-то услышит приглушенные голоса мужчины и женщины, занятых интимной беседой?

Отвернувшись от окна, Холмс посмотрел на приоткрытую металлическую заслонку в стене, врезанную на уровне середины рамы в нескольких футах от нее. Впервые с момента нашего прибытия на место происшествия мой друг усмехнулся, и я понял, что мы на пути к успеху.

— Взгляните-ка, Ватсон. Это наша старая знакомая — вентиляция. Если помните, нам пришлось уделить ей внимание несколько месяцев назад, во Франции, куда мы прибыли в связи со смертью Эмиля Золя. Великий романист отравился угарным газом по причине неисправности подобного устройства. Поскольку окна часовни не обеспечивают поступления достаточного количества воздуха, члены конгрегационалистской общины Пизенхолла решили установить здесь вентиляционную трубу. Конструкция хорошо мне известна: ее разработал мистер Тобин из Лидса, однако эта модель изготовлена его конкурентом по фамилии Хоппер. — Холмс надавил на заслонку, свешивающуюся сверху вниз, и она со щелчком захлопнулась. Он снова ее открыл, взявшись за отогнутую кромку. — Все довольно просто. За заслонкой расположен бессквозняковый воздуховод, напоминающий увеличенную в размере квадратную водосточную трубу. Он выполнен из перфорированного цинка, облицованного деревом. Воздушный поток поступает снаружи через отверстие и проходит внутрь, спускаясь под углом. Его втягивают теплые воздушные массы в нижней части помещения. Соответственно, свежий воздух поднимается и распространяется по комнате, иногда при помощи вентилятора, но, полагаю, не в нашем случае. — Холмс опять защелкнул наружную заслонку. — Теперь, мой дорогой друг, когда и дверь, и воздуховод, и окна надежно закрыты, разговор на спокойных тонах из часовни будет доноситься неотчетливо — если он вообще может быть услышан, даже там, где стоим мы. Ну а те два дрянных юнца сидели на корточках за забором, до которого отсюда девять футов в сторону и шесть вверх. Если бы до них и долетело какое-нибудь неосторожное восклицание, они не сообразили бы, откуда оно раздалось. При открытом вентиляционном отверстии с трудом уловишь голоса, да слов не разберешь. И то вряд ли, поскольку звук пойдет наружу с пола, против встречного воздуха, преодолевая изолирующее действие деревянных поверхностей, по траектории с двумя углами, и в конце концов полуопущенная заслонка направит его вниз, а не наверх, к гребню насыпи и ограде.

— Они у нас в руках! — ликующе проговорил я.

Холмс покачал головой:

— Пока мы держим их не так крепко, как необходимо. Но впереди допрос, на который я очень рассчитываю.

6

За столом собралась прежняя компания — Холмс, Лестрейд, мистер Уайлд и я. Но на сей раз мы сидели не в тюремной камере, а в часовне. Ее убранство свидетельствовало о простоте и скромности проводимых здесь обрядов. Голые стены, покрытые побелкой, были построены, очевидно, из смеси глины, гравия и соломы. Место «главного инквизитора» занимал Холмс. Если на допросе в Ипсвиче мой друг исполнял роль терпеливого искателя истины, то здесь он превратился в мстителя, добивающегося справедливости для Уильяма Гардинера. Теперь великий детектив знал правду и был полон решимости ее доказать.