Капля яда. Бескрайнее зло. Смерть на склоне (сборник) - Джадсон Пентикост Филипс Страница 53

Голубые глаза Элисон плясали.

– Думаете, ему подливали «сонное зелье»?

– Доказать ничего не могу, – ответил управляющий отелем. – Но с тех пор как я предупредил распорядителя, Мун пребывает в добром здравии.

– Привередничает, как божий одуванчик. Забавно!

Шамбрен, прищурясь, закурил.

– Нельзя недооценивать его, Элисон. Он особого сорта мерзавец – опасный. В субботу приглашает к себе на день рождения двести пятьдесят человек. Но я сомневаюсь, что ставит во что-нибудь хотя бы одного из них. Потратить тридцать тысяч долларов, чтобы четыре часа развлекать двести пятьдесят человек, до которых ему нет дела. Непонятно.

– Тридцать тысяч долларов! – повторила Элисон, и ее глаза округлились.

Управляющий отелем пожал плечами:

– Тридцать тысяч – предварительная цифра. Цветы летят с Гавайев, некоторые продукты плывут из Австралии, Канады, Европы. Хор Метрополитен-оперы споет «С днем рождения». Прибавьте к этому персональные подарки – золотые пудреницы и зажигалки от «Тиффани». Два оркестра, еда, напитки, чаевые. Тридцать тысяч – очень приблизительная сумма. И все из его кармана. Мы четыре-пять раз в году проводим мероприятия подобного масштаба, но их заказывает большой бизнес, который списывает расходы на издержки по стимулированию спроса.

– Но что он с этого имеет? – спросила Элисон. – Если ни во что не ставит приглашенных людей?

– Должен напомнить вам, дорогая, что наш бизнес – роскошь, и приходится с утра до ночи иметь дело с излишествами. Возьмите, к примеру, жилье этого Муна. Он заплатил за него сто девяносто четыре тысячи долларов. Восемь комнат, четыре ванные, терраса на крыше. Годовое содержание составляет тридцать две тысячи. Представьте, какое имение можно было бы купить на эти деньги за городом! – Шамбрен открыл ящик стола и достал изящно напечатанный буклет. – «Бомонт» – дорогое удовольствие, но мы не единственные в этой сфере, Элисон. Вот каталог номеров на продажу в отеле «Пьер». Ткните пальцем в любой. Видите? Восемь комнат, пять ванных за сто две тысячи долларов. Годовое содержание – двадцать три тысячи. Вот еще: сто тридцать тысяч за восемь комнат, пять ванных и двадцать восемь тысяч за годовое содержание. – Шамбрен бросил буклет обратно в ящик стола. – Люди тратят такие деньги, Элисон, чтобы создать некий собственный образ. Мун организует праздник за тридцать тысяч, потому что это увековечивает его образ. Согласен, таких людей не встретить на каждом углу, но, поверьте, в мире их полно – и здесь, и за границей. В «Бомонте» же мы имеем дело с концентрацией подобных особей.

– Круто! – усмехнулась Элисон.

Шамбрен рассмеялся:

– Помните витрину с мехами внизу в вестибюле? Незадолго до вас в окне за столом с напитками сидел маленький механический медвежонок. Нагибался носом в стакан, распрямлялся и снова нагибался. Знаете такие игрушки? Когда нос сухой, голова опускается, когда намокает – распрямляется. Проживавшая в отеле латиноамериканка зашла ко мне и спросила: сколько стоит этот медведь? Я понятия не имел и позвонил в магазин. Оказалось, сто восемьдесят четыре доллара и сорок пять центов. Я с сожалением сообщил об этом даме. Немыслимая цена за игрушку. Она же, не моргнув глазом, сказала: пошлите двенадцать штук ко мне домой в Эквадор. И ушла в ореоле щедрой бабушки. В нашем деле, Элисон, не удивляйтесь никаким суммам. А если решите, что стали свидетельницей самого сумасбродного мотовства, не сомневайтесь, найдется другой, кто удивит вас еще сильнее.

Элисон покачала головой:

– По крайней мере вы дали мне представление, кто такой мистер Мун. В каком направлении мне думать, что ему предложить?

– Он сам скажет, что ему нужно, – ответил управляющий отелем. – Обри Мун всегда точно знает, что ему нужно. И получает желаемое. – Его глаза сузились. – Зная вас, моя дорогая, думаю, что вы не растеряетесь. Только боюсь, что Мун вам покажется отнюдь не привлекательным.

Элисон поднялась. Ее смех был теплым и заразительным.

– Разве я вам не говорила? Я занималась в колледже джиу-джитсу. Нам внушали, что это искусство нам очень пригодится в жизни. – Ее глаза потемнели. – Я слишком рано стала женщиной одного мужчины и не сумела проверить, так это или не так.

Она вышла в приемную и буквально столкнулась с молодым человеком, стоявшим перед столом секретаря.

– Прошу прощения, – произнесла она. – Замечталась.

Элисон была высокой женщиной, их глаза оказались на одном уровне. Она заметила легкую сеточку морщин в уголках его серых глаз. Трудно было судить, то ли перед ней стоял старообразно выглядевший молодой человек, то ли моложавый старик. Волосы светлые, коротко подстрижены. Противный жесткий рот. Но когда он улыбнулся, вся его внешность преобразилась – стала приветливой и смешливой.

– Не стоит извинений. Было даже очень приятно.

Британский выговор, решила Элисон, шагая по коридору к своему кабинету.

В то время как не появляющийся в отеле Джордж Баттл был неважным судьей человеческих характеров, Пьер Шамбрен, двадцать лет управляя «Бомонтом», в отличие от босса научился быстро и безошибочно определять, кто есть кто. Перевидал множество всяких типов и почти стопроцентно классифицировал с точки зрения своего заведения. Способны ли расплатиться? По средствам ли проживание в «Бомонте»? Не станут ли устраивать пьяные дебоши? Докучать жалобами? Не занимаются ли какого-либо рода мошенничеством и не хотят ли использовать «Бомонт» в качестве декорации? В своей ли будут здесь стихии?

Молодой блондин с короткой стрижкой и паутинкой морщинок у глаз, свидетельствующих о долгом пребывании на открытом воздухе, с сурово поджатыми губами и неожиданно открытой улыбкой, по предварительной оценке, вызывал сомнение лишь в одном: сорок долларов в сутки за одноместный номер – цена, как правило, слишком высокая для такого типа людей. Разве что речь идет о коротком отпуске.

Шамбрен взглянул на письмо, которое вручил ему гость:

Дорогой Пьер!

Буду глубоко признателен за любую помощь моему юному другу Джону Уилзу.

С наилучшими пожеланиями,

Энтони Вейл был некогда помощником Шамбрена в отеле «Бомонт», а теперь управлял «Чедуик-Хаусом» в Лондоне. Шамбрен принял решение. Поднял голову и улыбнулся Джону Уилзу.

– Как поживает Тони?

– Превосходно, сэр. Во всяком случае, когда я видел его в последний раз. – У Уилза был мягкий, приятный голос. Звучал вполне по-британски, но что-то все-таки настораживало.

– Вы англичанин, мистер Уилз?

– Нет, сэр, американец. Родился в Колумбусе, штат Огайо. Но большую часть жизни провел в Англии. Мой отец представлял там компанию автомобильных покрышек, управлял лондонским филиалом. Когда началась Вторая мировая война, вступил в британскую армию. Нас с матерью отправили на родину. Но после войны мы вернулись обратно.