Считается убийством - Миранда Джеймс Страница 54

– Именно так. Она дала понять, что я ей нравлюсь, а я втрескался в нее по уши. Только и думал, что о ней. Готов был пахать круглые сутки, лишь бы ей угодить.

Сердце у меня сжалось от жалости к сыну: я уже понял, как будет развиваться эта история.

Шон смотрел через окно во двор.

– А дальше… Ох, я чувствую себя полным идиотом. Когда мы были готовы передать оба дела в суд, она поручила мне новое задание, и тут я узнал, что у нее роман с другим нашим коллегой. Он примерно мой ровесник, и работал вместе с ней над другим делом, – Шон вздохнул. – И она свалила на меня почти всю работу, а потом бросила меня.

Случись мне встретиться с этой дамой лично, я сказал бы ей много нелестных слов, но пока мне пришлось оставить их при себе.

– И тогда ты решил уволиться?

Шон получил горький опыт, и эти шрамы еще долго будут болеть.

– Нет, но я дико разозлился – на нее, на себя… Но разорвать наши отношения еще не мог. Должно быть, я слишком устал: работал допоздна и плохо понимал, что я вообще делаю, – он горько рассмеялся. – И тогда я решил отомстить.

– И что же ты сделал?

В детстве Шон устраивал всякие выходки – правда довольно безобидные, но я думал, что он это давно перерос.

– Три недели назад мы всей фирмой отмечали день рождения Лорелеи, и я приготовил ей подарочек, но не простой. И естественно, анонимный. И я, и еще целая толпа народа видели, как она его развернула, – он усмехнулся. – Это была пачка книг про избавление от сексуальной зависимости. Ох, какое у нее было лицо, когда она достала первую, ты бы видел! И тут же запихала ее обратно в коробку.

Я не выдержал и рассмеялся – месть и в самом деле была довольно остроумной.

– Она догадалась, от кого это?

– Вполне могла и догадаться. Правда, кроме меня там было еще несколько человек, на кого она могла подумать, – Шон усмехнулся, но в его голосе еще звучала не до конца пережитая обида.

– И какими последствиями обернулся тебе этот подарочек?

– Управляющий партнер разослал сотрудникам несколько грозных писем. А товарищи по несчастью тайком меня благодарили, – Шон чуть улыбнулся. – Конечно, я говорил, что это не я, но, оказывается, все были в курсе, кого и в какой последовательности обрабатывала Лорелея. А я, тупица, узнал обо всем последним. Вот тогда я и решил уволиться. Мне осточертело работать днем и ночью, осточертела фирма, я и сам себе осточертел. Так что я написал заявление, и вот я здесь, – он посмотрел на меня, приподняв бровь: – Между прочим, официальная версия такова: у тебя маразм.

– Ах вот оно что! Бедный старик-отец впал в детство, и тебе пришлось бросить работу, чтобы присматривать за ним? – Я едва сдерживал смех.

– Ну, примерно так, – пробормотал Шон. – Ты не очень сердишься?

– Ни капли не сержусь.

– Прости, что разочаровал тебя, – сказал Шон и отвел глаза. – Влез в эту идиотскую историю, испортил себе карьеру.

– Шон, я не разочарован, – я помолчал. – Заводить роман с начальницей было неправильно, но ответственность здесь не только твоя, она тоже виновата. Ты, конечно, хорош, но и она злоупотребила своим положением.

– Это точно, – сказал Шон. – И больше я таких ошибок не повторю.

Данте поскребся в дверь веранды, и Шон впустил его обратно. Тот немного поскакал у его ног, потом увидел Дизеля, который все так же лежал на диване. Данте прыгнул к коту и пристроился рядом, положив морду на передние лапы. Дизель приподнял голову, посмотрел на него и закрыл глаза.

– Смотри, как они подружились, – заметил Шон.

– Хорошо, что Дизель такой уживчивый, – я откинулся на спинку кресла. – Рад, что ты наконец рассказал мне, что произошло.

– Я тоже рад, – сказал Шон. – Мне по-прежнему нравится юриспруденция, я просто не хочу работать в такой крупной фирме. Одного раза хватило.

– Ты и не обязан, – сказал я. – Как тебе идея открыть в Миссисипи частную практику? Сдай экзамен по адвокатуре.

– Это было бы здорово. Но как ты вытерпишь нас с Данте? Похоже, он теперь у меня останется, – он посмотрел в сторону, и я вдруг понял, кем была предыдущая хозяйка Данте.

– Он раньше принадлежал Лорелее, да?

Шон кивнул:

– Я подарил его ей на Рождество, но когда она узнала, что я его взял из приюта, то велела забрать обратно. Ну, я и забрал.

– Еще одно очко не в ее пользу.

Я был невысокого мнения о людях, которые так оценивают животных. Гораздо более подходящей компанией для Данте был Шон. И, конечно, мы с Дизелем.

Шон сказал, поморщившись:

– Сегодня Лорелея звонила, чтобы сказать: она готова взять меня обратно, – он презрительно фыркнул. – На самом деле это было предложение поваляться у нее в ногах. Она любит помыкать людьми и понимает, что если я вернусь, то буду ей обязан. Тогда она сможет из меня любые веревки вить.

– В таком случае тебе точно лучше остаться здесь, – я засмеялся. – Поможешь папаше-маразматику.

Шон тоже рассмеялся, и это было прекрасно. Мы все вчетвером еще некоторое время оставались на веранде в уютном молчании; Дизель и Данте спали, а мы с сыном любовались ночью.

В семь утра зазвонил будильник. Я проснулся с легким сердцем и тяжелой головой. Я не привык засиживаться позже десяти, а накануне я лег почти в час ночи, но и тогда заснул не сразу: все думал о нашем разговоре с Шоном и об известии о смерти Элоизы Моррис.

Шон, наконец, рассказал мне правду, и у меня словно гора с плеч свалилась. Такого доверия, как сейчас, между нами не было уже несколько лет. Я стал понимать, как мое поведение ранило сына, а значит, мог постепенно это исправить.

Но когда я думал о смерти Элоизы, меня охватывали грусть и злость. Кто же боялся или ненавидел ее до такой степени, что убил?

Первым подозреваемым был Хьюберт. Он явно презирал жену и хотел от нее избавиться; а если он собирался жениться на Аните, то теперь все препятствия исчезли. Мог ли он убить и Джеймса Делакорта? Мог, если считал себя главным наследником дядиного состояния. Получить в наследство миллионы, устранить жену и зажить с любовницей – неплохой план.

Мне пришла в голову еще одна мысль: а что, если убийц двое? Я несколько минут размышлял над этим, но потом решил, что вряд ли. Конечно, убийца Элоизы мог скопировать первое преступление, но мне в это что-то не верилось.

Ее мог убить тот, кто боялся. Чего такого знала Элоиза, что навредило бы убийце Джеймса Делакорта? Большую часть времени она была не слишком вменяемой, но это ей не помешало бы что-нибудь увидеть и потом разболтать. Ее речь обычно казалась бессвязной, но, перебирая в памяти ее странные реплики, я понял, что они так или иначе были связаны с тем, что происходит вокруг.