Затерянный поезд - Марсель Аллен Страница 55

Как ни в чем не бывало продолжая свою работу и не оборачиваясь, Барзюм проговорил несколько насмешливо:

– Ну это же просто, Соня. Я же сказал, что потерял ключи, что мне нужны деньги, а они в ящике. Вот я и ломаю стол, чтобы их достать.

Он ломал свою собственную мебель, надо отметить, весьма умело.

Княгине нечего было сказать. И все же она не возвратилась в спальню, а села в кресло позади любовника, который явно не обращал на нее внимания.

Ящик наконец открылся. Запустив в него обе руки, директор стал выгребать пачки банкнот и не считая рассовывать их по карманам.

Соня Данидофф наблюдала за ним со все возрастающим недоумением.

«В этом есть что-то ненормальное, – думала она. – Барзюм ведет себя как-то странно. Обычно он такой спокойный, педантичный, аккуратный».

Вспоминая, она удивилась, что Барзюм не был слишком огорчен потерей ключей; она удивилась также замкнутости, почти злости, не покидавшей его с того момента, как он вызвал ее из «Палац-отеля»; еще ее поразила небрежность, с какой импресарио взламывал ящик своего бюро из розового дерева, ценностью и редкостью которого он не раз хвастался перед своей любовницей.

На этом удивление Сони Данидофф не кончилось. Элегантная молодая женщина, сидя перед зеркалом, могла видеть своего любовника в зеркале.

И машинально она следила за выражением его лица.

Соне почудилось, что когда импресарио набил карманы деньгами, в его взгляде на мгновение вспыхнула искра удовлетворения.

Но вот, взяв один из документов, разбросанных на столе, Барзюм жадно, будто видел впервые, прочитал его.

Под документами он нашел подшивку копий почтовых отправлений и принялся весьма внимательно перелистывать их.

Внезапно флегматичный импресарио подскочил в своем кресле. Лицо его совершенно изменилось. Он несколько раз перечитал копию одного из текстов.

– Это невозможно! – проговорил он сквозь зубы. – Нет, это просто невозможно!

И добавил:

– Нет, это судьба! Подумать только – я мог этого никогда не узнать…

Он еще раз перечитал копию.

Соня Данидофф, чье удивление росло ежесекундно, о которой Барзюм, погоже, совершенно забыл, дала о себе знать.

– Что же все-таки здесь происходит, дорогой? У вас такой удивленный вид.

И, подойдя, она взглянула через плечо на подшивку копий, лежавшую открытой на бюро. Чуть дрожащим пальцем Барзюм указал на ту, которую он только что читал. Княгиня тоже прочитала.

Это телеграмма, направленная Барзюмом несколько дней тому назад полицейскому Жюву с просьбой срочно приехать в его специальный поезд.

– И что? – спросила Соня Данидофф.

– Как «и что»? – проворчал импресарио. – Что все это значит? Для чего была нужна такая телеграмма?

Княгиня стояла, будто пораженная громом.

– Да вы что? – наконец проговорила она. – Вы шутите? Вы сами ее написали и сами три дня назад отправили! Вы же знаете, что…

– Что я знаю? – перебил ее Барзюм.

– Что вызвали полицейского Жюва по моему совету.

Импресарио взвыл:

– Несчастная! Вы это сделали?

Барзюм был взбешен. Он круглыми от удивления глазами взирал на княгиню. Директор был неузнаваем!

Соня Данидофф вдруг побледнела.

Только теперь, в первый раз после отъезда из «Палац-отеля», она разглядела его при полном освещении.

И вот, что внезапно ей пришло на ум: Барзюм – это невероятно – не был Барзюмом!

Разумеется, Барзюм был похож на Барзюма, хотя бы уже потому, что он походил на самого себя, но была некая разница между Барзюмом и…

Вдруг Соня Данидофф страшно побледнела и, пошатнувшись, упала в кресло. С трудом переведя дыхание, она произнесла:

– Барзюм! Вы не Барзюм!

В ответ раздался пронзительный смех, и резким движением импресарио – точнее, тот, кто играл его роль, – сорвал с себя парик, и княгиня увидала энергичный подбородок и характерный череп человека с незабываемым выражением лица.

Ей хватило сил лишь произнести:

– Фантомас! Это Фантомас…

Это был действительно Фантомас, таким образом оказавшийся лицом к лицу с княгиней, один, без посторонних, в огромном пустом поезде, в глубине громадного товарного вокзала, поразительно ловко и столь же загадочно завлекший туда княгиню Соню Данидофф.

Что нужно было Гению зла от любовницы импресарио? С какой целью подстроил он это свидание с той, кого когда-то знал и кого не видал так долго?

Парализованная ужасом, Соня Данидофф смотрела на Фантомаса, в котором видела самого неуловимого бандита, самого закоренелого преступника, но также и любовника, любовника самого нежного, самого завораживающего, самого пылкого и бесстрашного из всех тех, кого она знала, ибо Соня Данидофф была когда-то любовницей Фантомаса!

Понемногу придя в себя, княгиня собралась с силами и произнесла:

– Что все это значит, Фантомас? Зачем вы меня сюда завлекли? Что с Барзюмом?

Бандит ответил:

– Да! Я – Фантомас!

И, обволакивая княгиню своим обольстительным взглядом, он подсел к ней поближе и сказал:

– Я благословляю небеса за то, Соня, что они поставили меня на вашем пути, за то, что позволили встретить ту, о которой я сохранил самое нежное и живое воспоминание…

– Ради Бога! – пролепетала княгиня. – Объяснитесь…

– Все очень просто, – сказал Фантомас. – Когда я снова вас увидал, в моей памяти всплыли воспоминания о тех чудесных и слишком редких часах, что мы провели вместе, и мне захотелось их воскресить, продлить… Вы были восхитительны со мной в тот день, когда я вас вез из Спа…

Княгиня Соня в ужасе поднялась.

– Из Спа? – воскликнула она. – Так это вы были тогда в автомобиле, а не Барзюм?

– Я! – ответил Фантомас. – И мы провели бы отведенный нам час самым лучшим образом, если бы какому-то балбесу не взбрело в голову нас обокрасть… Согласитесь, он сделал не самый лучший выбор, – продолжал Фантомас, с удовольствием засмеявшись при мысли, что какой-то мелкий жулик напал на него, самого Гения зла!

Сжав лоб руками, как безумная, Соня Данидофф металась по крошечному кабинету своего любовника, стук ее каблуков тонул в плотной ткани гардин и занавесей.

– Теперь, – произнесла она вполголоса, как бы рассуждая сама с собой, – мне все понятно… Вот почему удивился Барзюм, когда я пришла сюда продолжить разговор, начатый с вами…

Через некоторое время молодая женщина вспомнила о своем антрепренере.