Прекрасное место для смерти - Энн Грэнджер Страница 55

Конвей круто развернулся и зашагал прочь. По пути он обогнал сгорбленную фигурку Джоша. Он не взглянул на мальчика и ничего ему не сказал.

Маркби догнал Джоша у ворот.

— Я провожу тебя до дому, Джош. Сторож вот-вот запрет ворота. Мне все равно нужно было повидать тебя. Я даже заходил к тебе домой после уроков. Идти в школу мне не хотелось, чтобы лишний раз не пугать твоих учителей. Тетка сказала, что ты, наверное, пошел в одно из мест, где вы бывали с Кэти. Она назвала кафе и парк. В кафе я заглянул, но тебя там не увидел. В парк я решил сходить на всякий случай… Как оказалось, удачно!

— Он думает… — пробормотал Джош, — что мы с Кэти… ну, вы понимаете. Вы тоже так считаете и тетя Селия! А мы ничем таким не занимались!

— Ладно, Джош, я тебе верю. Я понимаю, как тебе сейчас тяжело, и не хочу растравлять рану. Но мне нужно задать тебе кое-какие вопросы, потому что я должен найти ее убийцу. Были ли у нее другие мальчики — скажем, до того, как она подружилась с тобой?

— Нет! — закричал Джош и пылко продолжал: — Сейчас ее отец бесится, как будто ему не все равно! А они фактически не обращали на нее внимания! Им было на нее наплевать!

— Кто «они», Джош?

— Родители Кэти! Ее мамаша изображает из себя тяжелобольную, но я не верю, что она на самом деле такая чокнутая, какой прикидывается! У папаши любовница на стороне! А Кэти была для них… вроде как орудием. Они ею пользовались… Так нельзя поступать с теми, кого любишь! А если все же поступаешь, значит, не любишь!

— Джош, несчастные люди не умеют рассуждать здраво. Они часто больно ранят именно тех, кого любят. Я не сомневаюсь в том, что и мистер, и миссис Конвей очень любили Кэти, хотя и причиняли ей много страданий. И Кэти тоже любила родителей. Однажды в беседе с мисс Митчелл она обмолвилась, что наделала глупостей и ее родители очень расстроились бы, если бы узнали, что она натворила. Как по-твоему, что она имела в виду?

— Понятия не имею! — Джош вдруг задумался. — Правда, в прошлом году…

Он замолчал.

— Продолжай! — кивнул Маркби.

— Да нет, ничего особенного я не знаю. Просто в прошлом году обстановка у нее дома стала просто невыносимой. Кэти ходила подавленная… Ее как подменили. От всех отдалилась, даже от меня. Перестала ходить в молодежный клуб; не появлялась там несколько недель. Наверное, она нашла себе других друзей. Прошло какое-то время, и она снова начала ходить в клуб, и мы снова стали друзьями, так что все наладилось.

— Ты не спрашивал ее, где она пропадала? С кем проводила свободное время?

Джош покачал головой. В желтом свете уличного фонаря блеснули стекла очков.

— Я ни о чем ее не расспрашивал, потому что боялся, что она рассердится на меня и снова отдалится. Она вернулась, мы с ней снова были вместе, вот и все, что я считал важным. И мне плевать, если вы не понимаете!

— Нет, Джош, я тебя понимаю, — сказал Маркби.

Еще бы ему не понимать! Мальчик сейчас говорит об истинной цене любви…

— Мне кажется, мистер Конвей больше тебя не потревожит, — сказал он. — Но если вдруг что-то случится, немедленно сообщи мне!

Он долго смотрел Джошу вслед. Мальчик уныло брел по тротуару к безрадостному теткиному дому, лишенному любви. Рано или поздно убийцу Кэти поймают, но для Джоша это уже не будет иметь никакого значения. Совсем недавно Маркби говорил Мередит: даже когда все кончится и убийц найдут, жизнь в Бамфорде уже не будет прежней.

— Аделина, вы спите?

Пру Уилкокс осторожно, на цыпочках, подошла к кровати. Аделина Конвей, полностью одетая, лежала на боку, подложив руку под голову. Сброшенные тапочки валялись на полу. Глаза закрыты, дыхание ровное. После захода солнца в спальне царил полумрак.

Пру вздохнула с облегчением. Она даже самой себе не признавалась в том, что вести дом и присматривать за Аделиной становится все труднее. Она уже не девочка. А теперь еще и Кэти… Настоящая трагедия! Как она может бросить Конвеев даже на самый короткий срок? Она-то надеялась на небольшую передышку, на отпуск. Сестра, которая живет в Корнуолле, постоянно пишет и зовет ее в гости. Пру собиралась предложить Мэтью временно взять вместо себя приходящую сиделку. Ненадолго, на неделю-две. Но только не сейчас. Сейчас уехать невозможно.

Пру осторожно вышла и, зная, что ее подопечная крепко спит, поднялась к себе в комнату, чтобы тоже недолго вздремнуть. В доме воцарилась тишина.

В спальне, из которой только что вышла Пру, Аделина пошевелилась и открыла глаза:

— Пру!

Кот Сэм, свернувшийся калачиком на покрывале, открыл один изумрудный глаз, но тут же закрыл его снова. Аделина села, потерла глаза и огляделась. Должно быть, уже наступил вечер. В окне унылая серость. Она опустила ноги на пол и принялась нащупывать тапочки. Посмотревшись в зеркало, она нахмурилась, словно не узнала себя. Неужели она сейчас такая — бледная, изможденная женщина с затравленным взглядом? Значит, вот как она выглядит… Вот какой видят ее другие!

Аделина вдруг задумалась: сколько ей лет? В последние годы она стала забывать о своем возрасте. Можно сосчитать. Кэти шестнадцать. Значит ей, Аделине, тридцать восемь!

Она с сомнением посмотрелась в зеркало. Она выглядит гораздо старше тридцати восьми лет! И… ее тревожило что-то еще, связанное с Кэти, только она не могла вспомнить, что именно! Где-то у нее в голове прячется мысль, но она спрятана словно за высокой стеной. Она знает, кто она и где находится, — а дальше ничего сообразить не может, потому что все время натыкается на стену. За ней спрятано что-то очень страшное. Ей не хочется об этом думать, вспоминать. Пусть стена остается на месте. Так спокойнее. Так безопаснее!

Аделина вышла в холл. Повсюду было очень тихо. Только тикали старинные напольные часы. Она подошла к двери Пру, прислушалась. Услышала мерный тихий храп. Пру спит. А Мэтью…

Где же Мэтью? У себя в конторе, вот где! Надо пойти к нему и сказать, что пора пить чай. Должно быть, уже время. Внизу часы пробили четыре, словно подтверждая ее предположение. Аделина смутно помнила, что часы отстают, причем давно, уже много лет, но это не важно. Она сходит за Мэтью, и они вместе выпьют чаю. Если Кэти уже вернулась, она тоже попьет чаю с ними. При мысли о дочери Аделине снова стало не по себе. Что-то случилось…

Она осторожно спустилась вниз, держась за перила. Комнаты Мэтью находятся по ту сторону зеленой двери. Аделина с опаской посмотрела на дверь. Она никогда не бывала за ней. Но там Мэтью — возможно, и Кэти тоже. Набравшись храбрости, она потянула за ручку.

Хорошо смазанные петли не заскрипели. Дверь распахнулась бесшумно. Аделина робко вошла на половину мужа, словно современная Алиса в Зазеркалье. Как здесь чисто и светло! И как тепло! Она очутилась в коротком узком коридорчике. Белые стены, яркие лампы под потолком… Дверь направо открыта — там пустой темный кабинет. У окна стоит большой письменный стол. Стол Аделина прекрасно помнила. Он принадлежал ее отцу. Значит, Мэтью переставил его сюда.