Черная тропа - Оса Ларссон Страница 55

— Настоящая картина сохранилась там, под этим слоем. Мы все ее видели.

Мать терпеливо писала, но с особой силой нажимала на кисть.

— Это не поможет, — ответила она. — Они все полные идиоты.

«Она становилась все нетерпеливее и нетерпеливее, — думала Эстер, пробегая среди деревьев. — Я не понимала. Только собаки все понимали».

Мать сварила крепкий мясной бульон. Она ставит большой котел остывать на кухне. Потом разольет бульон по большим пластмассовым контейнерам и поставит в морозилку. Пока он остывает, мать сидит в ателье и делает своих керамических куропаток.

Неожиданный звук заставляет ее вытереть пальцы от глины и вернуться на кухню. На столе стоит Муста. Она сбросила с горшка крышку и пытается выловить из бульона кости. Обжигает морду, но все равно снова и снова пробует. Снова обжигается и зло лает, словно суп намеренно делает ей больно и его надо приструнить.

— Какого дьявола? — восклицает мать и делает движение в сторону Мусты, чтобы сбросить ее со стола или даже ударить.

Муста стремительно бросается на нее. Хватает зубами воздух у самой маминой руки и обнажает зубы. Из ее горла доносится угрожающее рычание.

Мать в шоке отдергивает руку. Никогда ни одна собака не решалась так с ней поступить. Она берет швабру, стоящую в углу, и пытается согнать Мусту со стола. И тут Муста кусает ее по-настоящему. Суп принадлежит ей — никто не осмелится его отобрать.

Мать задом выходит из кухни. В этот момент я возвращаюсь из школы, поднимаюсь по лестнице и буквально сталкиваюсь с матерью в холле второго этажа. Мать оборачивается — лицо у нее белое, как полотно, окровавленная рука прижата к груди. За ее спиной я вижу сквозь открытую дверь Мусту на кухонном столе. Она как маленький черный демон, зубы обнажены, шерсть стоит дыбом, уши прижаты к голове. Я с удивлением смотрю на собаку, потом на мать. Что тут произошло?

— Позвони папе, пусть срочно приедет, — говорит она жестко.

Пятнадцать минут спустя папа въезжает во двор на своем «Вольво». Не говоря ни слова, он приносит ружье и кидает его в багажник. Затем идет за Мустой. Собака не успела спрыгнуть со стола при виде него, скулит от боли и покорности, когда он хватает ее за шкирку и за хвост, несет к машине и тоже бросает в багажник. Она покорно ложится на футляр ружья.

Машина означает интересную работу в лесу или в поле — Муста и не представляет себе, что ее ожидает. Мы видим собаку в последний раз. Вечером папа возвращается без Мусты, и мы больше об этом не говорим.

Муста была ярко выраженным лидером. Папе, наверное, жаль было расставаться с таким толковым помощником. Она могла умчаться в горы вдогонку за сбежавшим оленем и спустя пару часов пригнать его назад.

Собака заметила, что произошло с матерью, — та стала слабее. Естественно, Муста не упустила случая попытаться занять ее место — место вожака в стае.

Вечером того дня мать сидела на кухне одна. Шипела на меня так, что я не решалась показываться ей на глаза. Я понимала, что ей стыдно. Стыдно, что она испугалась собаки. Теперь из-за ее слабости и страха Муста умерла.

* * *

В обеденный перерыв Свен-Эрик Стольнакке поехал к Айри Бюлунд. Он сам предложил взять это на себя, а Анна-Мария была рада избежать визита. Сидя за столом у Айри, он рассказал ей, что муж не покончил с собой, а был убит.

Руки Айри задвигались, словно не находя, за что бы уцепиться. Она стала разглаживать невидимую морщинку на скатерти.

— Так он не сам повесился, — проговорила она после долгой паузы.

Свен-Эрик расстегнул молнию на своей куртке. В кухне было жарко. Айри только что стряпала. Кошки с котятами нигде не было видно.

— Выходит, что нет, — ответил он.

Губы у Айри задрожали. Она поспешно поднялась и поставила вариться кофе.

— Я так много обо всем этом думала, — проговорила она, по-прежнему стоя спиной к Свену-Эрику. — Мучилась вопросом — почему? Он был, конечно, из тех, кто все держит в себе, но чтобы он просто взял и оставил меня вот так… не сказав ни слова. И мальчиков. Правда, они уже взрослые, но все равно… Вот так вот бросить нас на произвол судьбы! — Она положила булочку на блюдо и поставила его на стол. — И еще я злилась. Господи, как я была зла на него!

— Он ни в чем не виноват, — сказал Свен-Эрик, глядя ей в глаза.

Женщина смотрела на него. В ее глазах отразились все чувства прошедших месяцев — гнев, скорбь и мука. Сжатый кулак, обращенный к небу, отчаяние и беспомощность, стоящие за этим «почему?», на которое не было ответа, поиски собственной вины.

«У нее красивые глаза, — подумал Свен-Эрик. — Черное солнце с синими лучами на сером небе. Красивые глаза и красивый зад».

И тут она начала плакать. Смотрела на Свена-Эрика, не сводя глаз, а слезы катились по щекам. Свен-Эрик поднялся, сел рядом с ней и обнял. Поддерживая одной рукой ее затылок, он ощущал в ладони ее мягкие волосы. Кошка появилась из спальни, за ней прибежали котята, стали виться вокруг их ног.

— О господи! — проговорила наконец Айри и, втянув носом сопли, вытерла глаза рукавом джемпера. — Кофе остынет.

— Ничего страшного, — сказал Свен-Эрик, медленно покачивая ее. — Мы подогреем его потом в микроволновке.

Четверть третьего Анна-Мария вошла в кабинет главного прокурора Альфа Бьёрнфута.

— Привет, Анна-Мария! — радостно приветствовал он ее. — Как дела?

— По-моему, все идет неплохо.

Она ломала голову над тем, чего он хочет, и более всего желала, чтобы он сразу перешел к делу.

Ребекка Мартинссон тоже была там. Стоя у окна, она приветствовала Анну-Марию кратким кивком головы.

— А Свен-Эрик? — спросил прокурор. — Где он у нас?

— Я позвонила и сказала, что ты хочешь с нами встретиться. Думаю, он сейчас появится. Можно поинтересоваться, по какому поводу…

Прокурор подался вперед и помахал в воздухе факсом.

— Криминалистическая лаборатория закончила анализ плаща, изъятого водолазами из озера Турнетреск, — сказал он. — Кровь на левом плече принадлежит Инне Ваттранг. На внутренней стороне воротника они нашли материал для анализа ДНК, так что… — Он протянул факс Анне-Марии. — Британская полиция в своем реестре нашла соответствие этим ДНК лиц, отбывавших наказание.

— Морган Дуглас, — прочла Анна-Мария.

— Десантник британской армии. В середине девяностых напал на офицера, был осужден за нанесение тяжких телесных повреждений и уволен из войск. Начал работать на «Блэкуотер» — предприятие, занимающееся охраной людей и имущества в горячих точках. Побывал в Центральной Африке, оказался в Ираке на ранней стадии событий. Примерно год назад одного из его коллег взяли в плен и казнили члены исламистской группировки. Угадайте, как звали коллегу!

— Может быть, Джон Макнамара? — предположила Анна-Мария.