Тайна великого живописца - Нина Дитинич Страница 55

– Мне кажется, речь шла о подделках старинных картин, – усмехнулась Верочка, – ведь Эдик прекрасно делал копии, точь-в-точь как настоящие полотна. – Она помолчала немного и произнесла: – Думаю, Арсений обманывал покупателей, продавал им копии как настоящие картины, кто-то узнал об этом и убил сначала Эдика, а потом Чарущева.

– А как же девушка и фотограф? – спросил с любопытством Суржиков. – Их кто убил?

– Ну, вы же нашли в сейфе у шефа и сумочку девушки, и ежедневник Димы Красилина, и денег кучу, мы же все здесь понятыми были. Неужели это Чарущев? Вот гад!.. – вырвалось у Верочки. – Извините, но у меня до сих пор в голове не укладывается, что он все это мог совершить.

– Перед смертью Чарущева вы замечали что-нибудь странное?

Верочка глубоко задумалась:

– В тот день он с кем-то разговаривал в своем кабинете, я сначала подумала, что он по телефону. А потом услышала, как ему кто-то отвечает, голос вроде женский был, я еще удивилась, когда мимо меня успел кто-то пройти, что я не заметила.

– Любопытно, – хмыкнул Суржиков. – Может, он через окно с кем-то говорил, оно же было открыто настежь.

– Вполне возможно, – согласилась Верочка. – А вскоре раздались хлопок и жуткий крик, никак не могу этого забыть.

Алексей Бричкин быстро нашел дом Ирины Чарущевой. При разводе она оставила фамилию бывшего мужа. Солидный кирпичный дом, в котором располагалась квартира вдовы, находился в двух кварталах от дома Чарущева.

Смазливая шатенка с ярким макияжем, в обтягивающих бриджах и открытой блузке открыла дверь и, увидев удостоверение, раздраженно поинтересовалась:

– Что нужно от меня доблестной полиции?

– Я должен вам задать несколько вопросов по поводу Арсения Чарущева, – произнес Бричкин.

– Проходите, – неохотно бросила она.

Хозяйка привела его в просторную кухню-столовую, где было устроено подобие бара.

– Присаживайтесь, – кивнула она на высокий круглый табурет рядом со стойкой. – Сок, кофе?

Бричкин отказался от напитков и, забравшись на табурет, сразу взял быка за рога.

– Как вы узнали, что Чарущев Арсений Борисович находится в больнице?

– Очень просто, – пожала она плечами. – Увидела по телевизору, что в него стреляли и ранили, узнала по «Скорой», куда его отвезли, и сразу поехала туда. Меня, правда, в реанимацию не пустили, но я с врачами беседовала, контролировала его лечение.

– А как вы узнали, что он умер?

Вдова вызывающе подбоченилась.

– Надеюсь, вы меня в покушении не подозреваете, а то, знаете, вопросы у вас какие-то странные.

– Обычные вопросы, – нахмурился Бричкин.

– Значит, мне показалось, – томно протянула она. – О смерти Арсения мне его доктор сообщил, я же родственница, хоть и бывшая.

– Где вы были пятнадцатого августа с четырнадцати до пятнадцати часов?

Чарущева с негодованием уставилась на Бричкина.

– Вы с ума сошли?! Я не помню, что я вчера делала, а вы спрашиваете меня про пятнадцатое августа!

– Попытайтесь вспомнить, потому что при совершении любого преступления возникает, как правило, первый вопрос – кому это выгодно? – коварно ввернул Бричкин. – А вы главная наследница.

Женщина сначала разозлилась, потом надулась, но вдруг воскликнула:

– Вспомнила, я же в это время в салоне красоты была, там по телевизору Арсения и увидела.

Бричкин поскучнел.

– Адрес салона назовете?

– Конечно, – обрадовалась она. – Так что свидетелей у меня полно, я как в десять часов пришла, и только после пяти все процедуры закончились.

– Это хорошо, проверим. А почему вы разошлись с мужем?

Вдова оскорбленно дернулась.

– А какое это имеет отношение к делу?

– Если спрашиваю, значит, имеет, – процедил Бричкин.

– Бросил он меня, а что? Да и мне его гульба по молодым девкам надоела!

В глубине квартиры послышались шаги, и на кухню заглянул молодой усатый парень, в котором Бричкин узнал художника Марата Гареева из фотостудии.

– Здравствуйте, Марат. Вдову утешаете? – ухмыльнулся Бричкин. – И как давно вы знакомы?

– Вчера познакомились, – смущенно ответил Гареев. – Ирина пришла в фотостудию, сообщила, что шеф умер, мы организовали поминки, а потом я Иру проводил, уже поздно было, на улице сейчас небезопасно, вот я и остался.

– Ладно, мне все в принципе понятно, – поскучнел Бричкин. – Что ж, госпожа Чарущева, вы пока свободны, если что-то вспомните, вот моя визитка.

Бричкин вернулся в отдел, начальник сидел перед компьютером и, подняв глаза, спросил:

– Ну, как дела?

– Сейчас расскажу, есть что-то новое?

– А как же! – усмехнулся Суржиков. – Оказывается, Верочка во время допроса забыла рассказать кое-что очень важное, но сейчас, с появлением вдовы шефа, ее память удивительным образом улучшилась. Так вот, она утверждает, что минут за пятнадцать-двадцать до выстрела Чарущев разговаривал с кем-то через открытое окно. Верочка была уверена, что это была женщина, так, может, это была наша вдова?

– Не может, – вздохнул Бричкин. – У Чарущевой алиби, весь салон красоты может подтвердить, что она весь день не выходила оттуда.

– Жаль, – вздохнул Суржиков, – а такая версия была, – с сожалением покачал он головой. – Так что же это была за женщина?

– Да мало ли у него было женщин, – возмутился Бричкин. – Может, какая-нибудь мимо проходила или дворничиха…

– Дворник там мужчина, но женщин у Чарущева действительно была тьма, ты давай пообщайся с ними, – усмехнулся Суржиков. – А я пока киллером займусь.

Бричкин навострил уши.

– Каким еще киллером?

– Киллером, который пытался убить Маргариту и убил Жаркова. Самое интересное, он недавно засветился и в Англии, так что не исключено, что смерть Башлыкова тоже его рук дело.

Помощник ошеломленно захлопал глазами.

– Надо же! А как вы его нашли?

– Дело счастливого случая. Когда киллер пытался убить Маргариту, то он и его машина попали в объективы видеокамер, понатыканных на каждом сантиметре в Жуковке, его уже взяли, и я сейчас еду на допрос. А ты давай знакомься с барышнями господина Чарущева. Все телефоны в базе его мобильника.

У Бричкина свело скулы от обиды.

– Вот так всегда, – пробормотал он. – Шефу настоящие преступники, а мне мелочовка – в бабах копаться… – Но делать нечего, и он потащился к сейфу, где хранился мобильный телефон Чарущева.