Находка на Калландер-сквер - Энн Перри Страница 56

У генерала эти слова вызвали неприятие, он поморщился от вульгарности вопроса. Елена была женщиной высоких качеств… Он поймал взгляд инспектора и понял, что пытается цепляться за красивую мечту, которая на самом деле была ложной. Но думать так о женщине! Будь проклят Питт с его жалкой правдой.

— Вы знаете? — повторил тот, хотя вопрос был уже не нужен. Явное отвращение Балантайна уже ответило за него.

— Нет, конечно, я не знаю. — Генерал отвернулся.

— Естественно, вы сильно огорчены. — Инспектор попытался сказать это мягко. — Вы были о ней высокого мнения?

Балантайн не был уверен в ответе, он заметно колебался. Он всегда считал Елену красивой, чистой и трогательной. Возможно, он ее немного идеализировал.

Питт заговорил снова, стоя у его плеча:

— Я знаю, что она тоже была о вас высокого мнения.

Генерал вздрогнул от удивления. Его собеседник слегка улыбнулся:

— Женщины доверяют друг другу свои тайны. А я опрашивал женщин в этом районе довольно долгое время.

— Хм… — Балантайн снова отвернулся.

— Насколько хорошо вы знали ее, генерал Балантайн?

Инспектор говорил тихо, но он вкладывал новые — и ужасные — мысли в голову Брэндона. Генерал чувствовал, как горит его лицо, и уставился на Питта, пытаясь увидеть подозрение в его взгляде. Но обнаружил только пытливый интерес и нетерпеливое ожидание ответа.

— Не очень, — неловко заговорил он. — Я говорил вам… я… знал ее как приятную соседку. Не более того.

Питт ничего не сказал.

— Не более того, — повторил генерал. Он начал говорить что-то еще, чтобы разъяснить инспектору сказанное, затем запнулся и замолчал.

— Я понял. — Питт имел в виду, что услышал собеседника. Он задал еще несколько вопросов, а потом попросил разрешения поговорить с женщинами.

Инспектор ушел, а Балантайн стоял в комнате, чувствуя огромное потрясение. Три… даже два месяца тому назад он был уверен во многих незыблемых вещах — а теперь они разбились на мелкие кусочки. Большинство из них касалось женщин. Всю надежность его жизни — не материальную, а эмоциональную — обеспечивали, как он считал, женщины. Но Кристина, как выяснилось, связалась с этим ужасным слугой и теперь собирается замуж за Алана Росса. Слава богу, хоть это дело благополучно разрешилось. Хотя роль Огасты тут была довольно сомнительной, он еще не определил ее. Ефимия Карлтон носит под сердцем ребенка от другого мужчины, что и вовсе необъяснимо. Она предала хорошего человека, который ее любил. Бедная Елена Доран была обманута, использована и убита. Или она сама пошла на это? Они никогда не узнают правды. Эта мысль, больше чем любые другие, причиняла боль.

Но почему-то самой волнующей из всех была мысль, которую генерал меньше всего желал держать в голове. Это мысль о той теплоте, с которой он относился к Шарлотте Эллисон, о том удовольствии, которое доставляло ее присутствие, о той остроте, с которой он мог вызвать в своем воображении изгиб ее шеи, богатство красок волос… Он помнил, как она смотрела на него, как относилась ко всему, что делает и говорит — неважно, правильно или нет.

Это нелепо! Она не волнует его, он не питает никаких надежд, она его не смущает. Не было и чувства одиночества, когда она отсутствовала. Эта молодая женщина воспринимала его только как работодателя.

Или, может быть, он был немного ближе? Ему казалось, она уважала его. Разве смел он вообразить, что она любила его? Нет, конечно, нет. Нужно отогнать даже мысль об этом. Он делает из себя идиота.

Балантайн взял бумаги и стал яростно их читать, хотя прошло целых пять минут, прежде чем слова стали складываться в отдельные образы, которые, в свою очередь, зажили полнокровной жизнью отдельно от разброда в его голове.

Даже за обедом разговор протекал мимо его сознания. Естественно, генерал оплатит свадебные расходы, но все приготовления он полностью переложил на Огасту. Он сделает все, как ему скажут, и будет настолько приятен, насколько от него потребуется. Но он отстранился от всех хлопот.

Генерал почти не слышал обмена язвительными репликами между Кристиной и Брэнди о гувернантке из соседнего дома. Их разговор, насколько он смог просочиться в его голову, состоял из пренебрежительных замечаний Кристины и яростных защитных речей Брэнди, настолько яростных, что в другое время отец семейства потребовал бы объяснений. Подсознательно его тревожил тот факт, что Брэнди, возможно, имеет пристрастие — это становится семейной традицией — к любовным утехам со служанками. Конечно, согласно общественному мнению, у мужчин здесь иные права, нежели у женщин, но это имело бы гораздо больше смысла, если бы сын развлекался подальше от дома.

После обеда Балантайн послал слугу за Брэнди, чтобы поговорить с ним в библиотеке. Дворецкий принес портвейн и удалился, закрыв за собой дверь.

— Портвейн? — предложил Балантайн.

— Нет, спасибо… немного тяжеловато, — покачал головой Брэнди.

— Я понимаю твои склонности, — начал генерал. — Довольно естественно…

— Просто не люблю портвейн.

— Я не говорю о портвейне! — Парень специально притворяется дураком? — Я говорю о мисс… как ее зовут… о гувернантке из соседнего дома. Очаровательное созданьице…

— Она не созданьице! — сказал Брэнди. В его голосе прозвучала вспышка гнева. — Она женщина, такая же, как Кристина, или ваша мисс Эллисон, или кто-нибудь еще.

— Едва ли как Кристина, — холодно заметил Балантайн.

— Да, вы правы, — отрезал Брэнди. — Она не спит со слугами!

Генерал занес руку для удара. Оскорбление его покоробило. Затем он увидел спокойный взгляд Брэнди и опустил руку. Насмешка отражала правду, и он не желал ссориться с сыном. Они совершенно разные, и тем не менее он сильно любит Брэнди.

— Не нужно быть таким злым, — он понизил голос. — Я хотел сказать, что ты иногда влюбляешься там, где не следовало бы этого делать.

К его удивлению, Брэнди залился румянцем от смущения.

— Я прошу меня извинить, сэр, — тихо сказал он. — То, что я сказал, непристойно. Это потому, что я очень уважаю Джемайму. Совсем не так, как вы предположили. Подозреваю, точно также, как вы уважаете мисс Эллисон. И я бы не посмел оскорбить ни одну из них, делая предположения подобного сорта. — Он мрачно улыбнулся. — И каждый, кто попытается это сделать, получит здоровую оплеуху. Я определенно чувствую, что мисс Эллисон вполне способна влепить ее.

Балантайн помрачнел, сильно смущенный тем, как Брэнди воспринял его слова. Внутри у него был полный кавардак, но он сумел выдавить из себя улыбку.

— Думаю, это так, — согласился он. — Может быть, нам лучше обсудить что-нибудь еще.

Они переключились на разговор, который был не столь взрывоопасен. Вскоре появился слуга и объявил, что пришел сэр Роберт Карлтон. Брэнди, с необычным для него тактом, тут же встал, извинился и ушел.