Бумажная клетка - Ирина Дягилева Страница 56

В гостиной были все, кроме Александра Николаевича. Даша сидела рядом с Гришенькой. Они, склонив головы друг к другу, о чем-то интимно шептались. Паша пристроился на подлокотнике кресла неподалеку от них и, беззаботно покачивая ногой, полировал кусочком замши ногти. Герман рядом с камином выкладывал из корзины дрова. Штыкин удобно устроился на диване напротив и лениво наблюдал за ним. Она присела рядом, спросила:

– Вам принести чего-нибудь выпить? Мартини или чего покрепче?

– Спасибо, не надо. Я за рулем.

– Значит, уже назначена дата слушания дела в суде? – спросил Герман, не отрывая взгляда от огня.

– Да, через две недели. Обвинительное заключение передано прокурору, на днях вручу его Назарову.

– Вот видишь, Пульхерия, может, не надо настаивать на твоих показаниях, предоставить делу идти своим чередом? – спросил Герман, ворочая кочергой в камине. Поднялся сноп искр и исчез в дымовой трубе.

– Я готова дать показания, но думаю, что суда не будет. Я этого добьюсь.

– Добьешься? Как?

– Что ты прикидываешься шлангом? Ты же прекрасно знаешь, о чем я говорю, – с досадой сказала она, а про себя подумала: «Спокойно, это же семья Гранидиных. Забудь о том, что он твой жених. Яблоко от яблони недалеко падает, и сегодня будет еще много провокаций подобного рода. Ты не должна на них поддаваться и просто обязана довести дело до конца».

Штыкин молча наблюдал. Лицо его оставалось спокойным и непроницаемым. Появилась горничная и пригласила всех пройти в столовую. Александр Николаевич восседал во главе стола, монументальный и величественный, как оплот мироздания. Едва уловимый взгляд в сторону сына, и вот уже Гришенька спешит к музыкальному центру. Полилась негромкая музыка Вивальди. Это означало, что у папаши Гранде плохое настроение или ему необходимо подумать над чем-то очень важным, и он не хочет, чтобы ему мешали. Всем надлежало вкушать дары божьи молча под божественную музыку.

«Ну и черт с тобой, – со злостью подумала Пульхерия. – Вечер только начинается, я еще успею разгромить это осиное гнездо».

Когда подали десерт, папаша Гранде оторвал, наконец, сосредоточенный взгляд от тарелки, откинулся на спинку стула и впервые за весь вечер взглянул на Пульхерию.

– Говорят, вы, Пульхерия Афанасьевна, не доверяя нашим правоохранительным органам в лице присутствующего здесь уважаемого Игоря Петровича, затеяли свое собственное расследование?

– Да, – кивнула она.

– Это интересно. Есть результаты?

– Есть.

– Может, вы нам поведаете о них?

– С удовольствием. Но я заранее хочу предупредить, что придется говорить о том, о чем много лет в вашей семье предпочитали молчать.

– Вы намекаете на мою связь с Павлом? – слегка повысив голос, спросил Гранидин.

– Да. Только у вас, Александр Николаевич, к сожалению, проблемы с контролем эмоций, поэтому держите себя, пожалуйста, в руках. Этот разговор можно свести к обычному базару на коммунальной кухне, но в таком случае мы затратим на выяснение истины слишком много энергии и времени. Мне бы этого не хотелось. Да, и еще одно… – Пульхерия немного помедлила, набрала в грудь побольше воздуха и с вызовом взглянула в глаза Гранидина-старшего. – Давно хотела вам сказать, но боюсь, что больше возможности у меня не будет: ваши офорты Рембрандта – примитивная подделка. Все свои работы, в том числе и офорты, художник подписывал, а на ваших его подписи даже с электронным микроскопом не найдешь. Правда, это к нашему делу не относится, это я так… Вклад в ваше общее развитие. Кроме меня, вам никто это сказать не осмелится.

Папаша Гранде со злостью сверкнул глазами в ее сторону, но ничего не сказал, только сильно сжал кулаки. Когда он через несколько секунд разжал их, то выглядел уже более спокойным.

Все, кроме нее и Штыкина, почти со страхом наблюдали за ним. Поняв, что грома и молний не будет, она продолжила:

– Начну с банальных вещей. Правда, иногда для того, чтобы сказать банальность, требуется мужество. Основная цель, которую я преследую, – это восстановить справедливость. Никита Назаров, как вы все знаете, до сих пор находится в следственном изоляторе. Думаю, после этого вечера его освободят. Многие считают, что все дело в алиби, которого он лишился благодаря моей лжи. Но так только кажется. Теперь достоверно известно, что алиби нет ни у одного из подозреваемых. Тогда я решила, что начинать нужно не с алиби, а с мотива. Здесь все намного сложнее. Не когда, а за что убили Вику. Если мы узнаем это, то вопрос алиби решится сам собой. Итак, за что? Чем больше я влезала в это дело, тем яснее становилось, что девушка кого-то шантажировала, за что и поплатилась. Но какую тайну она узнала? В нашей стране в настоящее время журналисты пишут статьи, как разгромные, так и хвалебные, исключительно по заказу. Трудно встретить человека, репутация которого была подорвана независимыми журналистами. Всем кажется, что сенсация целиком и полностью принадлежит прессе, а на самом деле прессу всего лишь наняли для раздувания этой сенсации. И все потому, что независимое журналистское расследование у нас нельзя вести просто по определению: в стране, в которой отсутствует демократия, нет независимости.

Пульхерия окинула взглядом присутствующих. Все сидели и с напряженным вниманием слушали. Даже отступление от основной темы никто не воспринимал, как лишнее, не относящееся к делу.

– Купить журналиста Вике было не по карману. Можно было бы продать сенсацию, но кому? Сами понимаете – только лицу заинтересованному. Сначала я решила, она поплатилась за то, что узнала о сексуальной связи Александра Николаевича и Павла Медведева.

– С кем я провожу свободное время, никого не касается, – надменно произнес папаша Гранде. – Если вы собираетесь осуждать меня за то, что я люблю мужчин, то прошу покинуть мой дом. Я никаких законов не нарушаю и судить меня не за что.

– Ваши слова, Александр Николаевич, являются защитной реакцией, но извините, обсудить эту тему все же придется. Вас я не осуждаю, наоборот, очень хорошо понимаю, ведь я сама люблю мужчин. И не собираюсь давать вашей связи морально-этическую оценку, так как не вижу в ней ничего аморального. Но вот Вика так не считала. Побывав у Паши и Даши в гостях, она обратила внимание на роскошь, которой они себя окружили. У нее достало ума не связываться с вами. Зачем? Она и так сумела подольститься и угодить вам. Вы даже решили, что она подходящая партия для Гришеньки. Вы и понятия не имели, что она обожала выпить, покурить травку, не отказывалась от всякой другой дури, которой сейчас увлекается молодежь. Нет, вы для нее проблемы не составляли.

– А все потому, что вы с Германом скрыли от меня это, – почти спокойно сказал Гранидин, он старался сдерживать свои эмоции.

– Тогда Вика решила потрясти Пашу, – продолжала Пульхерия. – Где она раздобыла эту фотографию?

Продемонстрировав присутствующим фотографию, которую ей дала Лариса, Пуля в упор посмотрела на Дашу, но та старательно отводила глаза в сторону.