Кто стучится в дверь - Светлана Чехонадская Страница 56

«Здравствуйте, Сергей Витальевич! – за этими словами он услышал голос: знакомый и навсегда ушедший… – В последнее время меня мучают нехорошие предчувствия. Кроме того, я не уверен, что свалившиеся на меня задачи я сам способен разрешить. Вы всегда говорили, что я беру на себя слишком много – и вот как раз сейчас я стал понимать, что Вы имели в виду.

Вы в последнее время были очень заняты, да и я был занят. Все у нас не хватало времени поговорить – так всегда в жизни и бывает. Вот я и выбрал посредника – нашу Марию. Теперь я уверен, что с пакетом все будет в порядке, что бы ни случилось со мной. Если же ничего не случится, то все равно: сделайте так, как я прошу. А потом уж и поговорим.

В Вашем конверте семьдесят тысяч долларов. Мне и раньше жертвовали, но это были все-таки меньшие суммы. С ними мне было проще. Распределить же эти деньги я прошу Вас.

Вы, наверное, помните ту женщину, которая стала приходить ко мне года полтора назад. В молодости она отказалась в роддоме от ребенка. Следы его навсегда затерялись. Эта женщина сходила с ума от горя, несмотря на то (а может, и вследствие?), что у нее теперь двое детей и очень хорошая благополучная семья. Когда она познакомилась со мной, то была на грани самоубийства. Покончить с собой стало ее твердым решением.

Я знаю, Вы осуждаете меня за то, что я разговариваю со всеми этими людьми так, словно у меня есть на это какие-то полномочия. Но не сердитесь: я ведь не имею от этого никаких выгод. Я сказал этой женщине, что она уже сделала сиротой одного ребенка, а теперь хочет сделать еще двоих. «Неужели вы верите священникам, что терпение Бога безгранично?!» – вот, что я ей сказал. Представляю Ваше лицо, когда Вы читаете эти строки!.. Я посоветовал ей взять ребенка из детдома. Она так и сделала, даже взяла двоих – одного из них больного – и я ее зауважал после этого. Эта женщина почти успокоилась (представляете, сколько на нее свалилось забот – тут не до философии!), единственное, что ее мучило – это квартира. Ведь из-за ее отсутствия она отказалась тогда от ребенка. Как назло, квартиру она получила буквально через год после своего страшного решения (Бог – сентиментальный писатель! Мы с Вами уже спорили на эту тему, помните?) – Сергей Витальевич улыбнулся, вытирая слезы, бегущие по щекам. – Но жить в этой квартире не смогла. Даже не сдавала – не хотела иметь с нее никаких денег. И вот теперь она квартиру продала, а распорядиться деньгами поручила мне. А я поручаю Вам – для моего жизненного опыта эта сумма великовата. Единственное, о чем попрошу, это дать кому-нибудь взятку, чтобы убрали директрису моего интерната. Пока она там работает, добра не будет».

Слезы лились непрерывно из глаз Сергея Витальевича. Он вспомнил сказку о тролле и его кривом зеркале, которую всегда считал самым точным на свете описанием всех стадий депрессии. Он просто физически чувствовал, как растворяются в теплых слезах осколки его боли.

Второй пакет был адресован не ему.

Но, поколебавшись лишь мгновение, он вскрыл его.

И увидел кучу красно-зеленых бумаг, какие-то листки с цифрами, нотариальный бланк с голограммами и печатями, увидел и письмо.

Сергей Витальевич понял, что не совершить этот грех он просто не способен. Он развернул письмо и прочитал:

«Здравствуйте, Ольга!»

* * *

– …Я ведь разговаривала с вашей любовницей о браслете, – сказала Анюта. Депутат сидел, плотно сомкнув губы, и на нее не смотрел. – Вы ей его подарили. Это было слишком. Браслет в виде витой змеи был старинный, единственный в своем роде, ваша жена его страшно любила. Когда она увидела, что он пропал – «покинул свое место» – терпение ее лопнуло. Она поняла, что вы ее уже не боитесь, не уважаете, не ставите ни в грош. Ольга решила наказать вас – «ударить по самому больному». А что для вас самое больное? Разумеется, деньги.

К этому моменту ее общение с Игорем Ледовских стало особенно тесным – женщины вообще к нему тянулись. А уж она-то – брошенная жена – тем более нуждалась в исповеднике.

Игорь сам когда-то попал под влияние известного религиозного философа, который, в силу ряда причин, доживает свой век при интернате во Фрязино. В Игоре он разглядел абсолютный свет, потянулся к нему. Они много беседовали на разные темы, потом часть этой, откровенно говоря, мешанины проникла в голову вашей жены. Она ведь всегда была истеричной, а уж при новых обстоятельствах готова была поверить во что угодно. Разумеется, он не просил ее жертвовать, она сама знала, что ему многие несут, вот и решила не просто забрать у вас миллионы, но еще и отдать их на благотворительность. Думаю, это не последние ваши деньги. Но почти последние…

Анюта вопросительно посмотрела на депутата. Он с отсутствующим видом смотрел в окно.

– Как же так получилось, что вы проворонили оформление дарственной? – Александров не повернулся. – У вас не было осведомителей? Или Ольгины рассказы о прекрасном участке земли на Рублево-Успенском шоссе сыграли свою роль? Все-таки она разбиралась в делах и коттеджных поселках? Наверное, научилась за столько лет общения с вами! – Депутат по-прежнему не реагировал: только желваки взбухали и опадали на его сухих обтянутых скулах. – Ваша жена оформила дарственную и отдала ее вместе с акциями и номерами счетов Игорю Ледовских. После чего напечатала письмо, в котором объяснила мотивы своего поступка и злорадно поздравила вас с Рождеством. Это и есть то самое письмо. Первое. Единственное, которое пришло до Рождества. То, которое получили вы. Разумеется, в нем не было никакого мышьяка, а, скорее всего, лежала ксерокопия дарственной. Все в нем понятно: витая змея – это браслет, энергетическими вампирами часто называют таких людей, как ваша жена, и вы наверняка ее так называли в ссорах, а может, это отголоски ее философских разговоров с Игорем, отравленная кровь – намек на историю с Кардашем, о которой ваша боевая подруга, разумеется, была прекрасно осведомлена. Не знаю, что означают слова про отражение в зеркалах – может, она считала, что давно уже растворилась в вас, а вы ее предали? – ну, вам виднее. Ольга вложила письмо в конверт, причем и то и другое она из предосторожности распечатала на принтере. У письма довольно темный текст. Думаю, она сделала его таким специально. От вас всего можно было ожидать. Вдруг бы вы ее объявили сумасшедшей, правда? А так только вам понятно, кто отправил письмо. Затем она бросила письмо в почтовый ящик…

У Левицкого было странное состояние. Он видел профиль любимой женщины, подсвеченный оконным светом, какой-то чужой и незнакомый. Он подумал, что совсем ее не знает. Да, он обнимает ее по ночам, он видит ее слабости, любуется ею или раздражается, но она – всегда тайна. Такая же, как и его жена. Такая же, как и жена его тезки Александрова. Он перевел взгляд на депутата: может, тот тоже думает об этом?

– …Куда бы пошла эта история, я не знаю, – сказала Анюта. – Вполне возможно, что она пошла бы по криминальному пути – слишком велика подаренная сумма. Банальной эту историю не назовешь: ваша жена со всеми ее страстями была какой угодно, но только не банальной. Мы никогда не узнаем, чем бы это все закончилось, потому что незадолго до этого момента вы приняли твердое решение избавиться от жены.