Алмазная история-2 - Иоанна Хмелевская Страница 57

* * *

Неделька выдалась на редкость драматичной.

Уже во вторник стало ясно — проклятая Изюня решила заполучить Павла во что бы то ни стало. И поскольку Павел её избегал, сообразила вцепиться в меня, из-за чего мы с Павлом не могли встретиться наедине, везде оказывалась третья лишняя. Я просто сатанела и не знала, чем бы дело кончилось, если бы эта зараза, выходя из кабака, не вывихнула ножку. Я не успела обрадоваться, напротив, меня чуть кондрашка не хватил, ибо провожать эту гангрену до дома не мог никто другой, только Павел. И домой довёз, и компрессик на больную ножку сделал, и спатиньки положил, холера ясна!!! Ну конечно, как всякого нормального мужчину, не могли его не разжалобить слёзки в прекрасных подслеповатых глазках и трогательная беспомощность. Странно, что от скрежета зубовного у меня ни один зуб не сломался. Ну да и я не промах, мне удалось этим и ограничить его медицинские заботы о ней. Просто я перестала поднимать трубку телефона. Иза могла звонить до посинения, а приезжать ко мне, не убедившись предварительно, что я (а значит, и Павел) дома — не решалась. Вот в моем доме и разразился скандал.

Я уже было решилась последовать совету сестры относительно ребёнка, но Павел, вместо того чтобы предпринять необходимые для этого действия, устроил мне форменный скандал. Совершенно неожиданно он вдруг раздражённо заявил, что хотел бы наконец остепениться, жениться и завести детей и не намерен ждать до бесконечности. А дети у него должны быть непременно, и менее двух штук! Больше всего, продолжал он так же раздражённо, он бы хотел жениться на мне, но начинает понемногу уставать от бесконечных препятствий, которые я выдумываю на каждом шагу, и преодолевать дурацкие преграды, которых могло бы не быть. Он, Павел, не понимает, зачем я вынуждаю его терять время, тратить силы, портить нервы и вообще. Он, Павел, думал, я тоже к нему всей душой, как и он ко мне, и тоже веду себя честно, а я что? Мало того, что вечно выкаблучиваюсь, так ещё хитрю и виляю, и какого черта тогда покупала с ним вместе новую кухню, если не собираюсь в ней хозяйничать? Для другой бабы? А другой бабе мой выбор не понравится, и тогда что?

Кухней он меня совсем оглушил. Ведь и в самом деле современную электронную кухню я выбирала для себя…

Так вот, он, Павел, дошёл до ручки, и пусть я решусь наконец, ибо больше он не выдержит! И он желает, чтобы я честно и откровенно сказала ему, в чем дело. И женимся мы, холера, в конце концов, или он окончательно разуверится в моих к нему чувствах, потому как о любви вообще смешно говорить. Как выглядит любовь, он-то уж знает, есть женщины, которые сумели доказать ему свою любовь, а он, кретин, все чего-то ждал от меня!…

И я не выдержала. Ничего в жизни я так не желала, как выйти за Павла замуж. А остальные женщины — это, конечно же, Изюня. Уж она-то сумеет продемонстрировать любовь в дистиллированном виде, без всяких выкрутасов и излишних рефлексий. Да и какие могут быть сомнения и размышления у этой самовлюблённой коровы? И её притягивало к нему то, что меня как раз останавливало, — его баснословное богатство. Вот если бы он хоть немного обеднел, не обнищал, нет, но перестал быть таким богатым. Ведь я нутром чуяла укоренившуюся в нем уверенность, что бабы любят лишь его деньги.

И все-таки в тот вечер… да, меня ещё никогда не тащили к алтарю с такой силой, как в тот вечер. А если уж он не может разориться, так хотя бы мне разбогатеть! А тут ещё Изюня с её миллионами и больной ножкой…

— Хорошо, дорогой! — с ангельской улыбкой произнесла я, перебивая на полуслове разбушевавшегося любимого.

А тот не услышал. Вошёл в раж и решил выложить мне все, раз и навсегда. Идиота я из него делаю, то поманю, то отталкиваю, дьявол, что ли, вселился в меня, он ни о чем думать не может, дела забросил, никогда с ним такого не было, я отравляю ему жизнь, а могла бы украсить…

О, Изюня поработала на славу.

— Хорошо, дорогой! — заорала я страшным голосом.

Павел на полуслове замолчал, все ещё пыхтя и сыпля искры, как разогнавшийся локомотив.

— Что?

— Хорошо, говорю. Согласная я. Можем пожениться.

— Ты серьёзно?

— На самом полном серьёзе. Хочу я тебя в мужья, хочу быть тебе доброй женой и даже, представь, я умею готовить!

— А это зачем? Ты что, спятила?

— И вовсе нет. Я знаю жизнь. Если мужчину плохо кормить, он охладеет очень быстро к своей женщине, даже если только что обожал её до потери сознания. Можем пожениться через два месяца.

— И одного хватит. Хотя я бы предпочёл через неделю.

— А я бы предпочла через два. Павлик, послушай… так и быть, скажу. До сих пор скрывала от тебя, но, видишь ли, мне улыбается очень неплохое приданое, а ведь ты ни за что не поверишь, что я люблю тебя бескорыстно, если я не переплюну Онассиса. Деньги отрицательно влияют на умственные способности.

— До сих пор я считал, что отрицательно влияет их отсутствие. И кончай молоть чепуху. Какое имеет значение, как ты меня любишь? Хватит того, что я тебя люблю, а ты даже и притвориться можешь, если это у тебя хорошо получится. Ну ладно, скажем, к примеру, Изе не приходится притворяться…

Тут меня всю просто передёрнуло. А Павел ничего не замечая, докончил:

— …но я предпочитаю тебя. Ладно, месяц. Иначе, богом клянусь, перестану тебе верить, потому как понимать тебя отказываюсь. Хорошо, и я тебе признаюсь. Своим дурацким поведением ты меня до того довела, что я стал тебя подозревать и нанял людей, чтобы наконец убедиться…

Уж и не знаю, как я не померла на месте. Вся обмерла, слова не могла вымолвить. В чем же он меня подозревал?!

— …потому как совсем в тебе разуверился. И лишь случай спас. Я уж совсем было поверил в то, что ты встречаешься с каким-то типом, мне сто раз об этом доносили, да только в тот раз ты как раз была у меня, ну я и догадался, с тем типом не ты, а твоя сестра. А у тебя никаких типов нет, не обижайся, ну что ты обмерла, просто люблю я тебя как не знаю кто, а в таком состоянии и ума можно лишиться, вот я и хотел подлинно знать, как оно на самом деле, почему ты отказываешься выйти за меня?

Все правильно, все логично. Чудовищно богатый молодой человек, красивый и симпатичный, до такой степени облепленный со всех сторон девками, что их приходится то и дело стряхивать, желает знать, почему нормальная, явно влюблённая в него женщина отказывается выйти за него замуж?! Я бы на его месте тоже удивлялась и желала знать. И, откровенно говоря, тоже захотела бы выяснить…

А Павел никак не мог успокоиться. Вместо того чтобы заняться делом, метался по комнате, высказывая предположения одно глупее другого. Что мне оставалось делать?

— Ладно, пусть будет месяц, — покорно согласилась я.

На этом скандал и закончился.

Как только Павел вышел от меня, я принялась звонить Кристине. Занято. Подождав немного, опять позвонила. Опять занято. Тогда я начал звонить бесперебойно, и занято тоже было бесперебойно. Терпения хватило на четверть часа. Через пятнадцать минут я вышла из себя, набросила плащ на домашний халат и в тапочках помчалась к ней.