Предчувствие смерти - Анна и Петр Владимирские Страница 58

Из ворот рынка показался Двинятин, нагруженный большим количеством пакетов. Он увидел Веру и заулыбался.

— Ну что, посекретничали?

-Да.

— А о чем, можно узнать?

— Любопытство погубило кошку.

— Но я ведь не кошка, я скорее кот. Мартовский.

— Это ТОЧНО. Между прочим, мы пообещали проведать Кадмия.

— А как же Иван? — перестал улыбаться Андрей. — Нужно что-то предпринять, наверное, пойти в милицию...

— Не придется. Доблестная милиция сама справится.

— Хм... Веруня! Что-то случилось? Ты какая-то не такая.

— Да нет, все в порядке. Слушай, ты же все купил! Какой хозяйственный!

— А то! — обрадовался похвале Андрей. — У меня еще столько всяких достоинств!

— И ты скрываешь их от меня?! — возмутилась Вера.

— Ну, в общем, не все, — потупился Андрей.

Так они веселились, вопреки тревоге и не очень приятным воспоминаниям о вчерашнем дне.

Дома Андрей и Вера разгрузили пакеты от даров юга и отправились встречать путешественников. Еще издали они увидели группу с рюкзаками, ребята прощались у автобуса. Подошли поближе... Ольга и Кирилл бросились к ним с радостными воплями. Нацеловавшись и наобни-мавшись вволю, отправились домой.

Оля весело щебетала:

— Ой, мамулечка, ты не представляешь себе! Мы так чудно провели эти дни на Тарханкуте!

— Представляете! — Кирилла тоже переполняли впечатления, — Голая степь, метров сорок-тридцать над морем, а внизу — обрыв! Внизу вода такая чистая, такая синяя, аж дно видно!

— И мы плавали в подводные гроты, меня ребята научили плавать с маской и трубкой. Мамуля! Я уже сама могу под водой плавать, это оказалось совсем не страшно. А там красота такая, просто крышу сносит! Хочется там остаться жить.

— Это называется «дайвинг». — Загорелое лицо Кирилла излучало восторг. — Помните старый фильм «Их-тиандр»? Так вот там море, словно в этом фильме.

— Фильм назывался «Человек-амфибия», — уточнил Андрей.

— Точно. Ему еще легкие жабрами заменили. Мы с Олюней плавали как ихтиандры...

Пришли домой, и молодая пара со счастливым стоном рухнула в кресла. Но Оля тут же вскочила, и ее смуглая мордашка стала мелькать между кухней и холодильником, стоявшим в прихожей.

— Ух ты! Какая дыня! А пахнет, с ума сойти.

— Я тоже хочу дыню! — вышел из комнаты Кирилл.

— Персики! Кирюша, ты только посмотри, какие персики! Они же размером с голову младенца!

— Я тоже хочу персики! — заявил Кирилл.

— Вас что, в походе совсем не кормили? — тревожно спросила Вера, глядя, как зять делится персиком с женой и уплетает свою половину.

— Мам-Вер, мы кормились, сами понимаете, всякими кашами и тушенкой. А из фруктов только яблоки купили в Оленевке.

— Ну, как там овцы? — ветеринарским голосом спросил Андрей. — Может, мне тоже поехать туда, поработать с ними?

Ольга хитренько посмотрела на Двинятина.

— А что? На всем готовом. Мясо — молодая баранина. Хочешь — шашлык жарь, хочешь — на вертеле запекай, как в средние века. Рядом море, значит — рыба. Чем не жизнь? Мама, давайте все вместе бросим наш пыльный асфальтовый город и поселимся в Крыму, на берегу моря! Кругом красота неописуяемая! Чистый воздух, чистая вода и бараны. Много баранов!

—Баранов везде много, не только в степях Тарханку-та, — вставил свои пять копеек Кирилл.

— Иди ко мне, красота ты моя «неописуяемая»! Соскучилась я по тебе! — Вера притянула дочь к себе и нежно потерлась о ее смуглую щеку носом.

— А-бал-деть. А по мне, что ли, никто не соскучился? — Кирилл скроил кислую рожицу.

— И по тебе тоже. Ты ж любимый у тещи зять, как же без тебя? — по-матерински потрепав парнишку за вихры, Вера обняла их обоих, счастливо улыбаясь.

На это всеобщее обнимание примчался Пай, решивший, что лучшее место для собаки — быть внутри поцелуев.

— Эх, жаль, нет видеокамеры, заснять воссоединение семьи. Вы так классно смотритесь, — заметил Двинятин, чувствуя некоторую ревность. Вера теперь уже принадлежала не только ему. — Прямо чемпионы мира по обниманию... Ладно, у нас есть еще дело сегодня. Нужно поехать проведать Кадмия Ивановича.

— Им не нужно ехать, — сказала Вера. — Пусть отдохнут с дороги, они ведь все-таки устали после похода. А мы съездим.

— Мам! Ты сама забота! Я как раз мечтала о душе. Никуда ехать не хочется. Кстати, а когда мы отчаливаем домой? А то в этом походе я совсем потеряла счет дням.

— Вообще-то, — сказал Кирилл, — если мне не изменяет мой склероз, мы планировали уезжать через четыре дня. Еще куча времени на юге!

- Планы изменились, Кирюша. Мы уедем сегодня вечерним поездом, — сказала Вера совсем будничным, даже слегка печальным голосом.

— Почему? Спрашивается, с какой радости мы должны терять несколько дней отпуска? — нахмурился зять.

— Я так решила, — спокойно, но твердо сказала Вера.

— Может, стоит всех нас посвятить в это загадочное «я так решила»? — Двинятин обиженно смотрел на свою возлюбленную, которая не соизволила даже намекнуть на то, что собирается возвращаться домой так быстро. А он, как наивный мальчишка, мечтал, что проведете ней еще несколько волшебных дней!

— Мам! Действительно, почему мы так вот срываемся, нам хотелось еще хотя бы денечек поваляться на пляже. Давай завтра? Ну пожалуйста! — жалобно заныла дочь.

— На вопрос, почему мы едем именно сегодня, я отвечу позже. А ты, Андрей, можешь еще на несколько дней остаться и продолжить свой отпуск. Ты вовсе не должен прерывать отдых раньше, если мы уезжаем.

Лицо Андрея медленно становилось мрачным, он старался справиться с собой и не показывать, как ему неприятны эти неожиданные слова. Однако это у него не получалось.

«Наивный идиот, — ругал он себя. ~ Пока ее детки были в походе, она решила развлечься. Теперь ненаглядные дочь с зятем при ней, и я уже не нужен. Вот придурок! Поверил в искренние чувства со стороны такой красивой, такой умной женщины! Да у нее таких, как я, вагон и маленький бронепоезд! Может, она, вообще, соскучилась по своему мужу? Не зря говорят: “Хороший левак укрепляет брак”! Что ж, был рад оказать вам эту маленькую услугу, дорогая Вера Алексеевна...»

Он совсем не умел прятать мысли за спокойным и даже холодным выражением лица, как доктор Лученко. У него на лице было все написано. По крайней мере, Вера читала его, словно плакат. Было очень жаль Андрея, он действительно ей нравился. Однако она боялась признаться даже самой себе, что этот мужчина — именно тот, кто ей нужен. Женщина до мозга костей, она уже давно знала, что где-то по свету бродит ее любовь. А когда эта самая любовь оказалась с ней рядом, она, как слишком современная женщина, приказала себе: «Стоп! Слово “любовь” не употреблять, планы не строить, не навязываться, не быть обузой...» И перечислила еще десяток заповедей по защите собственной гордой личности.