Стратегия Банкрофта - Роберт Ладлэм Страница 58

У самого подножия скалы, напротив сгрудившихся у русла пересохшей реки глиняных домиков, стоял большой шатер. Его ткань – кремовый шелк – тихо шелестела от легких дуновений ветерка.

– Это то самое место?

– Да, – подтвердил Бааз. В его голосе прозвучало напряжение.

Оманский князек в шатре, в окружении своих придворных. Перед входом вытянулись неровной цепочкой шесть или семь человек в тюрбанах и халатах, с бронзовой от солнечных лучей кожей, стройные, можно даже сказать, тощие. Бааз объяснил, что Альмани навещает родные земли своего племени, и, судя по всему, это действительно было так: князек одаривал местных вождей и старейшин деревни. Такой порядок, освященный веками, восходил к далекому феодальному прошлому Омана.

Войдя в шатер, Белнэп тотчас же обнаружил, что земля застелена шелковыми коврами. Слуга недовольно окликнул его по-арабски, возмущенно размахивая руками. Белнэп сообразил, что ему предлагается снять обувь. «Мне бы твои проблемы», – подумал он.

Бааз говорил, что князек обладает дородным брюшком, но, как оказалось, это было сказано слишком мягко. Альмани расплылся от жира. При росте около пяти футов восьми дюймов он весил не меньше трехсот фунтов. Поэтому ошибиться было невозможно. Князек восседал в плетеном тростниковом кресле, будто на троне. На ковре перед ним лежала груда ярких, дешевых безделушек – судя по всему, подарки для пришедших в гости старейшин. Один из них, облаченный в запыленный муслиновый халат, как раз отходил от Альмани, прижимая к груди сверток золотистой фольги.

– Вы Хабиб Альмани, – без предисловий начал Белнэп.

– Добро пожаловать, дорогой мой сэр, – изящно махнул рукой князек, широко раскрыв глаза. Сверкнули многочисленные перстни с драгоценными камнями, которыми были унизаны его пальцы. На поясе висел «ханджар», кривой парадный кинжал с рукояткой, усыпанной бриллиантами. Говорил Альмани на безупречном английском; казалось, Белнэп заглянул в клуб лондонского высшего света. – Американцы в наших краях – гости нечастые. Просим простить нас за то, что принимаем вас в таком скромном временном жилище. Увы, здесь не Маскат! Так чем же мы обязаны удовольствию видеть вас? – Однако подозрительные маленькие глазки араба никак не вязались с его цветистыми славословиями.

– Я пришел сюда за информацией.

– Вы пришли за информацией к этому скромному оманскому князьку? Вероятно, вы сбились с пути и хотите узнать, в какую сторону ехать? Чтобы попасть на ближайшую… дискотеку? – Издав похотливый смешок, Альмани украдкой бросил вожделенный взгляд на девочку лет тринадцати, забившуюся в угол. – И ты тоже получила бы огромное удовольствие, о бутон розы, проведя вечер на дискотеке, – слащавым тоном обратился он к ней. Затем жирный араб снова повернулся к Белнэпу. – Не сомневаюсь, вы знакомы с арабским гостеприимством. Мы прославились этим на весь мир. Я должен угостить вас лучшими кушаньями и получить от этого наслаждение. Но, как вы сами видите, меня терзает любопытство.

– Я работаю в Государственном департаменте Соединенных Штатов Америки. Скажем так, занимаюсь расследованиями.

Одутловатое лицо Альмани исказилось в едва заметной гримасе.

– Значит, шпион. Очень мило. Снова идет «Большая игра». [38]Как в старые добрые дни Оттоманской империи.

Самозваный князек отпил глоток из серебряной пиалы. Белнэп, находившийся совсем близко, уловил запах спиртного, точнее, виски. Вероятно, дорогого. Не вызывало сомнений, что у Альмани слабость к выпивке. Язык у него не заплетался; наоборот, он говорил со старательной отчетливостью человека, желающего скрыть свое опьянение, что было ничуть не менее красноречиво.

– Недавно к вам попала девушка-итальянка, – сказал Белнэп.

– Боюсь, я не понимаю, о чем вы говорите.

– Она работала в службе эскорта, которая принадлежит вам.

– Клянусь бородой пророка, вы поразили меня до самого сердца, рассекли меня до самых внутренностей, содрогнули до самого основания, заставили дрожать все мои члены и…

– Не испытывайте мое терпение, – тихим, угрожающим голосом произнес Белнэп.

– О, проклятие, если вам нужна итальянская putta, [39]вы действительно сбились с пути. Я могу предложить вам компенсацию. Могу и хочу. Какую скорость вы предпочитаете? Какой яд у вас самый любимый? Хотите – да, хотите мой розовый бутон? – Альмани махнул на забившуюся в угол девочку. – Берите ее. Разумеется, не насовсем. Но, если так можно выразиться, вы можете взять ее на тест-драйв – и прокатиться в рай!

– Вы вызываете у меня омерзение, – сказал Белнэп.

– Тысяча извинений. Я все понял. Вы предпочитаете другие маршруты. Катаетесь на других машинах. Можете не объяснять. Видите ли, я учился в Итоне, и там все просто помешаны на багги. В этой школе гонки на багги – священный вид спорта, что-то вроде «игры в стенку». Вы знаете, что такое «игра в стенку»? В нее играют только в Итоне. Вам следует как-нибудь посетить Итон в день Святого Андрея, когда устраивается ежегодный матч между школьниками и горожанами. Эта игра весьма похожа на футбол. Весьма похожа. Но в то же время это не футбол. Если я не ошибаюсь, последний гол в матчах в день Святого Андрея был забит аж в далеком 1909 году. Вы не поверите…

– А ты, ублюдок, поверь вот во что, – прорычал Белнэп так, чтобы услышал его один только Альмани. – Если ты не выложишь все начистоту, я вырву тебе руку из сустава!

– Ха, вы не ищете легких путей к удовольствию! – Сквозь снисходительный тон прозвучала неприкрытая насмешка. – С этим мы тоже можем вам помочь. Каким бы огнем ни горел ваш светильник! Каким бы током ни заряжались ваши аккумуляторы! А теперь, если вы просто развернетесь и поедете обратно в Дубай, я смогу обеспечить вас именно тем…

– Всего одним телефонным звонком я вызову пару вертолетов, которые заберут тебя вместе со всей твоей проклятой свитой в одно очень мрачное место, откуда ты, возможно, больше никогда не выйдешь. Всего одним телефонным звонком я…

– Фу, фу, какие ужасы! – Схватив унизанной перстнями рукой пиалу, оманец залпом допил ее содержимое и рыгнул перегаром. – Знаете что? Вы из тех, кого доктор Спунер [40]назвал бы «шустящим блестником».

– Я тебя предупредил.

– Эта девчонка-итальяшка – что в ней такого? Меня попросили об одолжении, только и всего. Не моя чашка чая, это я вам скажу задаром. Просто одному человеку понадобилось убрать ее подальше с людских глаз.

– Одному человеку, связанному с группой Халила Ансари.

Внезапно Хабибу Альмани стало очень неуютно. Махнув рукой и пробормотав несколько гортанных слов по-арабски, князек приказал удалиться всем, кто находился в шатре, в том числе двум верзилам зловещего вида, стоявшим по обе стороны от него, чьи «ханджары» были не просто украшением. Осталась только молчаливая девочка, забившаяся в угол.