Звезда волхвов - Арина Веста Страница 58

* * *

Уже рассвело, а Севергин все шел по обочине пустого шоссе. На руках тяжело обмякло тело Алены, и в мелкий песчаный прах под ногами ягодами рябины капала ее кровь и сворачивалась пыльными градинами.

И повесть скорби роковую

Угрюмо слушает острог…

Старинная тюремная песня

Утро для Сосенского отделения милиции выдалось ранним и жарким. На десятом километре трассы, где чернела обгорелая и искореженная взрывом туша «Ягуара», уже третий час работала следственная группа. Изувеченное тело водителя уже было отправлено в морг, а странная находка в виде мешка с ювелирными изделиями и денежными знаками США запротоколирована и отвезена в управление. Но в опаленной взрывом траве все еще попадались драгоценные камни старинной огранки и теплый от солнца жемчуг. Перепачканные кровью доллары находили метров за сто, в придорожной канаве и даже на ветвях деревьев. Обшаривая каждый камешек и куст, следственная группа расширяла квадрат поисков. К поискам присоединились дорожные инспекторы, оставив в это утро свою плодоносную ниву.

Полковник Панин наблюдал за поисками вещдоков из окон машины: «Да, верно сказано: доллар никогда не упадет так низко, как люди, готовые ползать на коленях ради него», — думал полковник, но ему не с кем было поделиться своим философским наблюдением. А жаль… Ведь именно в эту минуту он открыл закон обратной связи между достоинством купюр и людским достоинством.

Предстоящая беседа с крестником заранее страшила и огорчала бесстрашного и неподкупного Никодимыча. Их беседа будет больше походить на допрос, и Панин заранее краснел и досадливо морщился.

В дежурной части Севергина попросили сдать пистолет и удостоверение. У дверей кабинета начальника ОВД словно сам собой возник вежливый пока еще постовой. Пряча глаза, в кабинет вошел Панин и, пробежав глазами рапорт Егора, заговорил о чем-то мелком, незначительном.

Егор сидел, как на иголках. Мягкий голос Никодимыча на этот раз резал по нервам. Все мысли его были с Аленой.

— Так ты, Егорушка, пишешь, что видел только доллары и камушки, а боле ничего? Припомни-ка все хорошенько, ведь и тебе досталось. Женка в машине маялась и так далее…

— Степан Никодимыч, я уже все в рапорте отписал: все происшествие от начала до конца, — обессиленный мягким вежливым допросом, Егор думал только о жене. — Откуда мне знать, что еще могло быть в машине? А что пропало-то?

— Погибший в ДТП, похоже, ограбил епископа, — шепотом поделился своей догадкой Панин. — При нем обнаружили почти пол-лимона «зеленых» и драгоценных камней больше трех кило! Это что же за подпольный богач, откуда такой взялся? Оказалось: служка владыки Валерия, вроде ординарца. Но епископ до сих пор не подал заявления. Попахивает «черным налом», а тут еще эти неизвестно откуда взявшиеся камушки. Но чтобы замять дело, владыка готов отказаться от всех прав собственности на деньги и ценности. Сейчас ты поговоришь с одним влиятельным лицом. У него к тебе есть строго конфиденциальный вопросец.

Севергин надолго остался одни. Постовой у дверей кабинета предупредил, что, если ему нужно выйти в туалет, его проводят.

Через минут сорок в кабинет вошел высокий, грузный священник и тяжело опустился в кресло напротив милиционера. Мрачный, насупленный, он смотрел мимо Севергина в пустое, пламенеющее зноем окно. И милиционер, и епископ мгновенно опознали друг друга и теперь настороженно ощупывали незримыми усиками-антеннами, как насекомые из враждебных кланов.

— Слушаю вас, батюшка, — прервал молчание Севергин.

— Волею случая вы первым оказались на месте катастрофы и наверняка успели осмотреть место аварии. Не было ли в самой машине или рядом с погибшим, — владыка на мгновение замялся, подбирая слова для описания неизвестной никому вещи, — …ну, скажем, некоего предмета, похожего на серебряную трубку, с обеих сторон запечатанную воском?

— Нет, — ответил Севергин. И еще раз повторил: — Нет!

— А книги с золотыми листами? — срывающимся голосом спросил владыка.

— Нет, ничего похожего я там не видел. Может быть, эти предметы сгорели в машине? Взрыв был такой силы, что даже легированная сталь расплавилась и выгорела.

Владыка неопределенно покачал головой, тяжело поднялся с кресла и ушел, забыв проститься.

Почти сразу в кабинет бочком заскочил озабоченный Панин.

— Я могу идти? — С надеждой спросил у него Севергин.

Тот тяжело вздохнул, нащупал пачку сигарет и, не глядя в лицо Егора, сказал:

— Дела наши скорбные, Егорушка. Гаишники подъехали, осмотрели твое поврежденное транспортное средство…

— Ну что там, не томи, Никодимыч!

— Что-что… в машине твоей героин нашли. Сейчас опергруппа на месте разбирается. На первый взгляд, пакет — чистый: вообще без отпечатков. Похоже на подставу, но случай все равно неприятный. Похоже, ты с кем-то поссорился…

— Я, крестный, со счастьем своим поссорился и совести хребет сломал.

Севергин сник, догадавшись, что Квит выполнил свою угрозу. Наркотики в багажнике — это его стиль. Может быть, он всего лишь хотел поиграть, припугнуть, но дело-то заварилось серьезное, с кондачка не разберешь.

— Сейчас с тебя пальчики снимут для ясности. Ну, ты не волнуйся, разберемся, а ты пока в КПЗ посиди, маленько…

Панин в своей отеческой заботе чуть было не сказал «отдохни».

С ладоней Егора сняли отпечатки. Обтерев пальцы от липкой краски, он попросил:

— Можно я в больницу позвоню?

Панин кивнул. Севергин долго набирал номер родильного отделения Сосенской горбольницы и, когда дозвонился, окаменел, слушая голос на том конце провода:

— …Роды произошли на двадцать шестой неделе. Ребенка спасти не удалось… Роженица уже переведена из реанимации в общую палату.

Через день Севергина вызвали на первый допрос.

Следователь где-то замешкался, и словно случайно зашедший в кабинет Панин успел сочувственно шепнуть:

— Знаешь, Егор, аркан-то на тебе еще туже затягивается. Что-то тут не так. Прогнали твои «пальчики» по федеральной базе…

Панин плаксиво, по-бабьи сморщил лицо, не решаясь выговорить главное:

— Ты же крестник мой, Егорушка. Я же на свадьбе твоей посаженным отцом гулял…

— Говори, Никодимыч, хуже мне уже не будет.

— Ты тут в столицу через день летал. Скажи, ты с Черносвитовым встречался?

— Да…

— Вот как… А по какому поводу?

— Я расследовал дело Ивлевой, а он проходил как один из свидетелей. А почему ты спрашиваешь?