Расписной - Данил Корецкий Страница 58

– Что молчишь? Шлепнул бы друга? За говенные камни?

– Ну, не такие уж они и говенные, – глядя в сторону, ответил Серж. – И потом, крысятничество – грех тяжкий…

– Я тебя понял, дружище! – Волк широко улыбнулся. – Тем вкуснее будет обед.

* * *

Прилично пообедать в центре столицы практически невозможно. В кафе самообслуживания стоят хвосты очередей, только через час можно добраться до столовского винегрета, невкусных сосисок и шницеля с картошкой. На дверях немногочисленных ресторанов висят таблички «Мест нет». Элитные даже не вывешивают табличек – туда и так никто не идет. Кроме тех, кому положено.

«Прага» относилась к суперэлитным. У входа стояли сияющие «Волги» из специальных гаражей, диковинные «Мерседесы» и «Вольво» с посольскими номерами, даже «Чайка» с антеннами спецсвязи. За отсвечивающим стеклом тяжелой, отделанной бронзой двери белым пятном маячило лицо швейцара. При виде Сержа он приветливо распахнул дверь и расплылся в улыбке.

– Пожалуйте, Николай Павлович, проходите!

Потом уже без улыбки обратился к Волку:

– А тебе через служебный ход надо!

– Это мой гость, – сказал Серж. – Мы служили вместе.

– А… – швейцар явно растерялся. – Только как Марат Витальевич посмотрит…

–Что?!

– Нет, ничего. Но в общий зал совершенно невозможно… Сами знаете.

Серж сдал вышколенному гардеробщику дорогое пальто-реглан и норковую ушанку. Вольф протянул через отполированный прилавок телогрейку и черную трикотажную шапочку, напоминающую колпак Буратино. У зеркала прихорашивались две симпатичные девушки в неподходящих ко времени вечерних платьях. Они изумленно обернулись, рассматривая могучую фигуру, обтянутую черным рабочим комбинезоном. Можно было смело держать пари, что таких посетителей здесь отродясь не бывало.

– Это иностранки? – спросил Вольф, разглядывая голые плечи девушек и блестки на веках.

– Нет, обыкновенные проститутки, – не понижая голоса, ответил Серж.

Они стали подниматься по чистым мраморным ступеням с заправленным под блестящие медные прутья красным ковром. На площадке второго этажа их встретил человек в смокинге, накрахмаленной сорочке и галстуке-бабочке. Уверенные манеры, холеное лицо, перстень-печатка на пухлом пальце – все это казалось нарочитым, скрывающим совсем другую суть. Вольф понял, что это и есть Марат Витальевич. И он уже был в курсе возникшей проблемы.

– Э-э, здравствуйте, Николай Павлович, – вальяжно поздоровался человек. – Мест очень мало, но я приготовил вам кабинет на двоих…

– Спасибо, старина, мы с товарищем хотим в чешский зал. Чего нам по углам забиваться?

– Но вы же знаете, что к нам разрешен вход только в костюмах и галстуках… А ваш товарищ, мягко говоря, одет не по этикету…

– Слушай, Марат, – Серж взял его за пуговицу. – Ты с парашютом прыгал?

– Я? Нет, – администратор попятился, но Серж не отпустил пуговицу.

– Тогда ты меня поймешь. Я упал Волку на купол, и нам обоим чуть не пришел трандец. Но он не дал полотну сдуться. А меня поймал за фал и держал. Представляешь что это такое?

Серж гипнотизировал Марата Витальевича взглядом и странно улыбался. Пуговица с треском оторвалась. Администратор побледнел. Пухлая ладошка машинально отряхнула оскверненное место, будто от этого могла вырасти новая пуговица.

– Ну, в порядке исключения… Там есть место, в углу за фикусом…

В просторном, наполовину пустом зале царили тишина и благолепие. Один официант убрал от столика лишний стул, второй записал заказ на блюда и закуски, третий – на спиртное. Серж прекрасно ориентировался в меню и называл официантов по именам.

– Завсегдатай, – утвердительно сказал Вольф. Товарищ кивнул:

– Надо же где-то тратить бабки.

– А где ты их зарабатываешь?

– Есть много способов. А скоро будет еще больше. Так что с камнями?

Вольф рассказал. Он проголодался и с удовольствием ел диковинную закуску: что-то типа слоеного пирога, в котором чередовалась нежная ветчина и ароматный сыр. Серж ковырялся в сложном салате и внимательно слушал.

– Сегодня я выяснил, что ремонт еще не начат, а утром в квартире чаще всего никого нет.

– Понятно, – Серж опрокинул рюмку коньяка. Подлетевший официант наполнил ее снова. – После обеда и поедем.

–Куда?

– За камушками.

– Это как?!

– Да очень просто. Ребята зайдут, всех повяжут, а ты вынешь свою захоронку.

– Это же разбой! Лучше завтра с утра, когда дома никого…

Вольф положил вилку. У него пропал аппетит. Серж наоборот – жадно набросился на свой салат.

– Какая разница, как это называется. Там камней на миллион долларов! Их нельзя оставлять ни на один лишний час! И так…

Серж отодвинул пустую тарелку, и она была мгновенно убрана.

– В общем, если окажется, что они пропали… Я даже не знаю… Возникнет серьезная проблема…

Он смотрел на Вольфа ничего не выражающим взглядом, от которого по коже пробежали мурашки. Картинки зачесались.

«Его валить надо при первой возможности, – опасливо прошептал кот. – Иначе он тебя замочит».

«Перо под кадык, и все дела! – согласился пират. – Хотите, я сделаю?»

– На разбой я не пойду, – твердо сказал Вольф.

– Как хочешь, – легко согласился Серж. – Ребята сами справятся. Только расскажешь им, где тайник.

– Нет. Разбоя не будет.

– Хорошо, – кивнул Серж. – У тебя ксива ментовская есть? Придем под видом обыска.

– Это уже лучше. А понятые?

– Ребята и будут понятые.

– Тогда мне точно надо переодеться.

– Переоденешься.

Оставшаяся часть обеда прошла в молчании.

* * *

Два быка затаились на лестничной площадке. Кроме песка и цемента у знакомой двери стояло ведро со сбитой плиткой. Из квартиры доносился характерный стук.

– Твою мать! – выругался Волк. – Ты как в воду глядел! Он с силой вдавил кнопку звонка. На этот раз дверь открыли сразу. Аккуратная женщина лет тридцати тревожно осмотрела солидных, чем-то похожих друг на друга мужчин в расстегнутых пальто, строгих костюмах и галстуках.

– Что-нибудь случилось?

Вольф отработанным жестом извлек удостоверение, четко открыл его и поднес к лицу женщины.

– У нас к вам важное дело, – произнес он, так же четко сложил красную книжечку и спрятал в карман. За несколько секунд испуганный человек способен рассмотреть только верхнюю строчку: «Комитет государственной безопасности СССР». Да еще фотографию владельца в форме. Ни фамилия, ни звание, ни должность при беглом показе не запоминаются.