Агент в кринолине - Елена Хорватова Страница 58

Петербургское общество с удовольствием судачило о новобрачных, и в тесноте под гулкими сводами храма каждая фраза долетала до ушей даже тех, кому вовсе и не предназначалась. Зато в церкви стоял такой гул, что трудно было разобрать слова священника.

— А невеста у графа хорошенькая! — шептал какой-то господин, вытянувший шею словно гусак, чтобы лучше разглядеть церемонию венчания.

— Ну да, для тех, кому нравится белесый нордический тип красоты, лишенный ярких красок. Никогда не думал, что граф Алексей польстится на нечто столь бесцветное, — отозвался кто-то из стоявших рядом.

— О, вы несправедливы, девочка просто очаровательна! Я слышал, что отвергнутая любовница графа, ну та, балеринка, от ревности пыталась покончить с собой… Она никак не ждала, что граф бросит ее ради иностранки, и пребывает в полнейшем отчаянии.

Против этой версии тут же выступило несколько знатоков, прекрасно осведомленных о делах графа Алексея.

— Да что вы, с балериной Чертольский давно расстался! Говорят, она наставила ему рога, но была поймана графом в момент интимного свидания с другим возлюбленным и тут же получила отставку.

— Наверное, он потому и женился так стремительно на первой попавшейся особе, чтобы насолить своей неверной Сильфиде!

— Вы не правы. У графа был давний роман с этой англичанкой, чуть ли не с детских лет! Мне рассказывали, что ее мать служила гувернанткой у его родственников… А вот теперь, изволите видеть, из дочери гувернантки получилась графиня Мэри Чертольская. Поистине, из грязи да в князи!

— По-моему, это вы ошибаетесь! Путаете что-то! Невеста графа — настоящая леди из хорошей английской семьи. Ее брат — пэр, лорд Дартлвилль, представитель знатнейшего рода. Вон он стоит, видите? На морде так и написано нечто пэрское…

— Не пэрское, сударь, а мерзкое! Как можно принести такое выражение лица на венчание собственной сестры? Может, у лордов так принято, а по-нашему, так это моветон-с!

— Так вы говорите, ее брат — лорд? — поразился один из знатоков. — Надо же, а ведь так похожа на дочь гувернантки! Правда, я видел ту барышню много лет назад, когда она была совсем ребенком… Могу и обознаться! Эти англичанки все на одно лицо.

Гости жадно прислушивались, ловили новости, а наиболее осведомленные старались добавить что-нибудь от себя.

И только Алексей и Мэри были полностью поглощены друг другом, ни на кого не обращая внимания. Чужие неприятные слова разбивались, как морской прибой о берег, не долетая до них и не мешая их счастью…

Когда они вышли из церкви, напутствуемые искренними и неискренними поздравлениями и пожеланиями счастья, Алексей усадил жену в убранную цветами свадебную карету и тихо прошептал:

— Тебя ждет сюрприз, дорогая!

Кучер тронул вожжи, и экипаж покатил по мостовой. Мэри очень быстро поняла, что едут они не домой, не к особняку Алексея, а в противоположную сторону.

— Куда мы едем, Алеша? — спросила она. — Нам ведь надо принять столько гостей! Что ты придумал?

— Потерпи немного, скоро узнаешь! — загадочно ответил он. — Я же обещал тебе сюрприз!

Экипаж остановился в хорошо знакомом Мэри месте, на набережной Фонтанки, и она с удивлением узнала дворец князей Барятиных, у которых служила ее мать. Здесь, в этом богатом и красивом доме, она и сама когда-то провела лучшие годы своего детства и ранней юности.

Княжеский дворец буквально утопал в цветах, распространявших невероятное благоухание, и сверкал праздничной иллюминацией, на которую пошли сотни свечей и масляных светильников. Множество золотистых язычков пламени колебалось на ветру, и казалось, что эти сказочные чертоги как мираж плывут над рекой в синеватом сумеречном воздухе…

Неужели старый князь Барятин, узнав о свадьбе Мэри и Алексея, решил устроить торжество для молодоженов в собственном доме? Что ж, он ведь всегда был добр к семейству Мэлдон, а уж к племяннику, молодому графу, и подавно.

Алексей предложил жене руку и провел ее по знакомой мраморной лестнице на второй этаж, в парадные апартаменты. Здесь все было готово для бала. Лакеи в парадных ливреях почтительно кланялись Мэри, но хозяина видно не было. Странно, что он не вышел навстречу молодым, прибывшим из церкви, чтобы приветствовать и благословить их, как это было принято в русских семьях… Может быть, старый князь нездоров?

А Алексей, не задерживаясь в нарядно украшенных залах, провел Мэри на тот памятный балкон, выходящий в старый сад. Здесь почти ничего не изменилось с тех пор, как шестнадцатилетняя англичанка позволила молодому кавалергарду поцеловать себя и получила строгий выговор от матушки за вольность нрава.

— Ты помнишь это место? — спросил Алексей. — Здесь все началось. Я распоряжусь, чтобы нам принесли шампанское! Выпьем по бокалу за все былое и за много лет впереди…

И не дожидаясь ответа, привлек Мэри к себе и стал целовать. Но теперь это были поцелуи не того наивного и самоуверенного юноши, каким он был когда-то, а взрослого и любящего мужчины.

Она почувствовала знакомый трепет внутри, как и тогда, много лет назад, и также смутилась от мысли, что их с Алексеем тут кто-нибудь застанет.

Сейчас она была не с кавалером, а с собственным мужем, и вряд ли ее строго осудили бы за законные супружеские поцелуи… Но этот балкон заставил ее вновь почувствовать себя юной девочкой и еще раз пережить забытые эмоции.

Вот-вот появятся свадебные гости и князь, хозяин дома, и будет неловко, что молодожены не смогли их дождаться, сразу же уединившись, чтобы кинуться друг другу в объятия… а впрочем… пусть люди думают что хотят! Нельзя же вечно прислушиваться к чужому мнению!

Но где же все-таки князь? Неучтиво распоряжаться в его доме, даже не повидав хозяина. Что ни говори, а с супружескими ласками придется чуть-чуть подождать.

— Алеша, а где твой дядюшка? — спросила Мэри, как только смогла выскользнуть из объятий Алексея. — Почему он к нам не вышел?

— Дядя год назад умер, — вздохнув, ответил Алексей, — вечная ему память. Пусть спит с миром.

Мэри, не ожидавшая такого известия, не смогла удержаться от слез.

— Я так его любила, — прошептала она, всхлипнув. — Он был добрый, он так помог нам с мамой в трудное время…

— Ну вот, я тебя расстроил, — покаянно сказал Алексей. — Не хотел говорить о дядиной смерти прежде времени, да еще в день нашей повторной свадьбы, но вот на язык подвернулось. Нет у меня настоящего такта. Твой брат не зря говорит, что из моих манер видна привычка к лошадям. Теперь придется воспитывать в себе привычку к изысканному дамскому обществу и давить свою натуру, раз уж моя жена — истинная леди.

Но Мэри пришла в голову важная вещь, которую она немедленно решила выяснить (надо же разобраться, у кого в гостях она оказалась):

— А кому же теперь принадлежит княжеский дворец? Твоему кузену?

— После смерти дяди дворец и вправду унаследовал мой кузен. Но этот повеса сильно проигрался и пустил родовое гнездо с молотка.