Санкта-Психо - Юхан Теорин Страница 58

– Звуки?

Зачем он это ляпнул? Никаких звуков он, конечно, не слышал, но теперь ничего не остается, как продолжать.

– Да… хруст веток, будто кто-то зашевелился в ельнике. Я решил, что это зверь.

– Какой зверь?

– Не знаю… я его не видел. Косуля. Или лось.

– Одним словом, какой-то крупный зверь?

– Именно так, крупный зверь. Но не хищник.

Ее зеленые глаза округлились.

– Хищник? В каком смысле – хищник?

– Есть же у нас хищники в лесах. Их так не увидишь, они сторонятся людей, но есть же и рыси, и медведи, и волки… нет, волки вряд ли, у нас на юге волки вряд ли…

Ян почувствовал, что его понесло, что он болтает только ради того, чтобы скрыть страх. Закрыл рот и виновато улыбнулся.

Вопросов больше не было.

– Спасибо. – Зеленоглазая инспекторша пометила что-то в блокноте.

Ян поднялся:

– А лес прочесывать продолжим?

– Пока нет. Вертолетное наблюдение и точечные операции.

– Мне бы хотелось чем-то помочь, – сказал Ян, пытаясь понять, что означают на полицейском языке «точечные операции».

Он вышел из комнаты и посмотрел на часы. Двадцать минут третьего. Скоро сутки с того момента, как Вильям залез в бункер и Ян запер его там.

Будто год прошел.

Нина и все остальные, и из «Рыси» и из «Бурого медведя», собрались в воспитательской. Почти не разговаривали, но лица напряженные. Ждали. Похоже на поминальный кофе. Сигрид на месте не было – после допроса она сказалась больной и ушла домой.

Допрос… а ведь это был настоящий допрос. Он чувствовал себя совершенно измученным. Полиция видела посылку с шапочкой, ищут похитителя… но на него-то подозрение не падает? Или?

Он тоже налил чашку кофе, сел и постарался расслабиться. Солнце зашло за тучи. Смеркаться еще не начало, но дело шло к сумеркам.

Второй вечер Вильям проводит в лесу. Второй вечер, потом будет вторая ночь.

– Как ты, Ян? – тихо спросила одна из воспитательниц.

Он вздохнул:

– Ничего.

– Твоей вины нет.

– Спасибо.

Твоей вины нет. Странно, но Яну иногда и в самом деле казалось, что он ни в чем не виноват. Просто так вышло – маленький Вильям взял и исчез. Но он тут же вспоминал, как обстоит дело, и ему становилось очень и очень не по себе.

Только что он обратил внимание, насколько невыносима тишина в детском саду без детей. Ничего не происходило. Время от времени входили и выходили полицейские в своей черной форме. Вид у них был мрачный, и Ян понимал, что Вильяма пока не нашли.

Он допил кофе, вымыл за собой кружку и посмотрел в окно.

Кончай, вдруг услышал он голос в голове. Именно это слово – «кончай». Кончай этот идиотский ритуал. Выпусти его.

Он встал.

– Мне надо идти.

– Домой? – спросила Нина.

– Не знаю… пойду в лес.

Он беспомощно посмотрел на Нину, но та отвернулась и грустно посмотрела в окно:

– Полиция считает, что в лесу его нет.

– Я понимаю. Но все равно пройдусь по лесу немного, а потом пойду домой. Что-то же надо делать.

Ему сочувственно улыбались коллеги, но он на улыбки не отвечал.

Вдруг Яну пришло в голову, что снаружи «Полянка» выглядит довольно убого. Обычный деревянный барак, задуманный и построенный как времянка, под очередное нововведение, которое, скорее всего, долго не продержится. Свидания с родителями прекратят, а с ними и само здание исчезнет без следа. Зима на подходе… одного хорошего шторма достаточно, чтобы снести крышу в «подготовительной школе», повалить стены и вымести начисто комнаты.

А вот Санкта-Психо – другое дело. Серая каменная громада стояла уже сто лет, и никаких сомнений, что простоит еще сто, а то и больше.

Сегодня суббота, у Яна ночное дежурство. Он уже настраивается на веселые детские голоса, но его встречает полная тишина. Нет, не полная. В кухне звякает посуда, и, не успел он раздеться, как оттуда выглянула Ханна. В руке у нее нож. Обычный столовый нож. Наверное, разгружает посудомоечную машину.

– Привет.

– Привет… а разве сегодня ты? Я думал, Лилиан.

– Она заболела.

– А дети где?

– Они сегодня в новой приемной семье Миры.

– А когда придут?

– В любой момент… – Ханна опасливо оглядывается, хотя никого, кроме них двоих, здесь нет.

– И вот что, Ханна… все, о чем мы говорили, все эти тайны… ты же не будешь никому их передавать?

Он чувствует себя идиотом, но Ханна даже не улыбается. Отрицательно качает головой. Глаза, как всегда, блестят.

– Тайны сблизили нас, Ян.

– Это правда. Мы заключили пакт.

На том разговор и заканчивается – хлопает входная дверь, и на пороге появляются две маленькие фигурки в водонепроницаемых комбинезонах. Мира и Лео.

Мира увидела своих воспитателей и радостно завопила. Ханна и Ян машинально отодвинулись друг от друга. Дети не должны замечать личных отношений воспитателен.

Детей привел мужчина средних лет в синей кепке, бежевой куртке и тяжелых, прочных с виду сапогах. Сама надежность. С улыбкой потряс руки воспитателям и представился:

– Запасной папа Миры.

Они тоже заулыбались в ответ.

– Все прошло хорошо… – сказал он. – Замечательные детишки. Думаю, все сложится…

– Безусловно, – подтвердил Ян.

Теперь уже с Ханной не поговоришь. Ее смена кончается в половине седьмого, и она – минута в минуту – надевает куртку, показательно долго обнимает детей, кивает Яну и исчезает.

Он ставит на стол ужин и садится вместе с детьми за стол:

– Весело было сегодня?

Мира киваете набитым ртом.

– Я буду жить на ферме. У них есть лошадки!

– Вот это здорово… А тебе дали их погладить?

Мира опять кивает, глаза ее так и светятся счастьем. Она полна ожиданий – подумать только! Она будет жить на ферме, где есть лошадки!

Ян переводит взгляд на Лео. Его приемные родители тоже живут на хуторе, но он мрачен.

– Наелись?

– Не очень. – Мира притворно пожимает плечиками. – А конфеты есть?

Она прекрасно знает, что сегодня суббота, а по субботам детям дают конфеты.

После конфет он читает им сказки, глаза у них начинают слипаться, и он укладывает их, несмотря на обычные протесты.