Око Озириса - Ричард Остин Фримен Страница 58

– Вот и славно, я ведь говорил вам, что доктор не возился бы так и не тратил столько времени, не будь у него определенной цели и существенных оснований надеяться на успех, – ободрил я девушку.

– Спасибо, – ласково прошептала она, – и еще у меня к вам небольшая просьба, вы ведь не откажете?

Она заглянула мне в лицо с такой трепетной грустью, что сердце у меня сжалось, и я был готов на все. Если бы Торндайк увидел меня в ту минуту, то не пожалел бы, что оберегает от меня свои секреты и держит своего сентиментального партнера в неведении относительно важнейших деталей расследования. Я поспешил, однако, вернуть себе душевное равновесие, и, когда мы дошли до Флит-стрит, где миссис Хорнби уже садилась в кэб, я, пожимая руку мисс Гибсон, пообещал, что мы увидимся при первой возможности. Обещание я собирался выполнить самым неукоснительным образом.

– Вы, кажется, в доверительных отношениях с нашей прекрасной гостьей, – заметил Торндайк, когда мы, проводив дам, повернули обратно. – Хорошо, что вы умеете располагать к себе людей, Джервис.

– Мисс Гибсон так общительна и искренна, что от меня, собственно, не требуется особых усилий.

– Да, девушка добрая, умная и к тому же хорошенькая. Полагаю, излишне намекать, чтобы вы смотрели в оба?

– Ну что вы! Как я могу соперничать с человеком, попавшим в столь тяжелое положение? – произнес я угрюмо.

– Конечно, вы не способны на это, но я имел в виду совсем другое. Вам удалось выяснить, как в действительности мисс Гибсон относится к Рубену Хорнби?

– Нет, – помотал я головой.

– И зря, – огорчился Торндайк и замолчал.

Намек Торндайка на потенциальную опасность, которую таила в себе моя крепнущая дружба с Джульет Гибсон, прозвучал для меня как гром среди ясного неба и поначалу привел меня в негодование. В первую минуту внутри у меня все клокотало от обиды на бесцеремонность друга. Однако затем я успокоился, стал размышлять и пришел к выводу, что бдительное око моего опытного коллеги заметило в том, как я держусь с мисс Гибсон, нечто необычное, вероятно, наводящее на мысль о моем неравнодушии к этой девушке, в чем, по правде говоря, я не решался признаться себе самому.

Мне казалось абсурдным, что столь короткое знакомство может породить настоящее чувство. Я видел Джульет всего три раза, да и то по делу, ведь я не назначал ей свиданий? Таким образом, если не принимать в расчет наши деловые отношения, я вряд ли имел право на что-то большее, чем поклон при встрече. Я умерил свой пыл, еще раз проанализировал ситуацию и собственные впечатления и вынужден был признать, что девушка вызвала у меня живой интерес безотносительно к той роли, которую она играла в неспешно развивавшейся драме. Мисс Гибсон обладала красотой того типа, который особенно привлекал меня, – исполненной достоинства и обещавшей роскошную зрелость. Мне понравились прямота и открытость Джульет, ее веселость, незаурядный ум и чувство юмора, и, хотя девушка держалась уверенно и строго, она никогда не утрачивала той женской мягкости, от которой мужчины, если они хоть что-то понимают в женщинах, теряют голову.

В общем, я обнаружил, что, если бы не Рубен Хорнби, я смотрел бы на мисс Гибсон с симпатией куда большей, чем обычная. К несчастью, Рубена Хорнби как главного героя драмы я не мог игнорировать; более того, трагичность его положения как человека, попавшего в беду, давала ему право на особую благосклонность мисс Гибсон. Неважно, что между ними, по словам Джульет, не существовало ничего, кроме старой дружбы; молодые леди редко способны беспристрастно оценивать свои чувства. Кажется, я начал понимать, от чего меня предостерегал Торндайк. Я вел себя эгоистично, находясь в плену своих чувств и эмоций, которые застилали мне глаза и мешали деловому общению с мисс Гибсон. Против своей воли я сделался соперником Рубена Хорнби и позабыл о том, что я – его доверенное лицо и, следовательно, обязан ставить его интересы выше всех соблазнов.

– Надеюсь, – сухо произнес Торндайк во время завтрака, заметив, что я веду себя как-то странно, – ваша немая сосредоточенность обусловлена делом Хорнби. Вы считаете, что тайна уже раскрыта, и готовы поделиться со мной результатами?

– Почему вы так думаете? – встрепенулся я, и мне показалось, что в глазах Торндайка вспыхнул недобрый огонек, а губы исказила насмешка.

Мне стало некомфортно от того, что мой ученый друг все это время наблюдал за мной, и я почти впал в отчаяние, как блоха, очутившаяся на освещенной подставке бинокулярного микроскопа.

– Дорогой Джервис, – улыбнулся Торндайк, – за пятнадцать минут вы не вымолвили ни слова, вы поглощали пищу, как автомат, не разбирая ни вкуса, ни запаха, и периодически строили такие гримасы кофейнику, что я забеспокоился, хотя, держу пари, кофейник был на вашей стороне, насколько я сужу по сделанному им официальному заявлению.

Я стряхнул задумчивость, взглянул на отражение в полированном серебре и, увидев свое искаженное то ли кофейником, то ли мрачными мыслями лицо, расхохотался.

– Черт знает, что на меня напало, – признался я, – извините ради бога.

– Ничего страшного, – усмехнулся Торндайк, – хотя я всячески пытался вернуть вас к действительности и заговорил лишь тогда, когда вы исчерпали возможности актера немого кино.

– Вас забавляет меня подкалывать, – слабо упрекнул я коллегу. – А в чем смысл?

– Смысла, конечно, немного. Я, скажем так, поглощал побочный продукт вашей умственной деятельности. О, к нам пожаловал Энсти!

Я услышал стук трости во внутреннюю дверь, а когда Торндайк вскочил и распахнул ее, раздался музыкальный голос, размеренные модуляции которого выдавали в его обладателе опытного оратора.

– Приветствую, дорогой друг! – воскликнул гость. – Не помешал вашим занятиям? – Джентльмен ступил в приемную и осмотрелся: – Вот оно что! Физиологическая химия и ее практическое применение. Исследуете свойства полосатого бекона и жареных яиц в компании еще одного ученого собрата? – И он поглядел на меня через пенсне так критически, что я растерялся.

– Это господин Джервис, о котором я вам рассказывал, – пояснил Торндайк. – Он – наш партнер в деле Хорнби.

– Эхо вашей славы достигло моих ушей, – протянул мне руку Энсти, – я слышал о вас много лестного и рад познакомиться. Как я вас сразу не узнал? Вы похожи на своего дядюшку, чей портрет висит в Гринвичской больнице.

– Энсти, вы – заправский шутник, – улыбнулся Торндайк, – но, по счастью, у вас случаются периоды просветления, и мы терпеливо ждем, когда наступит очередной из них.

– Терпеливо! – фыркнул эксцентричный барристер. – Это я должен набраться терпения, пока меня таскают по магистратам, полицейским судам и всяким клоакам беззакония, чтобы защищать грабителей, словно я – адвокат с Кеннингтон-лейн.

– Вы беседовали с Лоули, как я вижу.

– Да, и, по его мнению, нам не на что опереться.