Третье пророчество - Олег Вакуловский Страница 59

– Нет, я о другом, – сказал Потоцкий. – Пора нам с вами заканчивать затянувшуюся историю с Фатимой, вам не кажется?

– Скоро мы закончим все наши истории, – несколько загадочно и твердо сказал тролль и плеснул себе новую солидную порцию виски. – Совсем скоро, Эндрю.

«Интересно, что же у него такое случилось?» – подумал Потоцкий, наблюдая за пьющим шведским троллем.

В зал зашла Ингела в аккуратном белом переднике, и вдруг Потоцкий с любопытством заметил, что тролль посмотрел на нее каким-то новым, заинтересованным, взглядом. «Ну и дела!» – чуть было не присвистнул Потоцкий. Неужели все так плохо, что швед решил напиться и вдобавок еще приударить за собственной домработницей? Нет, что бы там у него ни случилось, это не было похоже на модель поведения Эрика Густавссона в кризисной ситуации.

Тем не менее ошибиться было невозможно – Ингела явно чем-то притягивала теперь внимание хозяина, хотя он и старался этого особенно не показывать.

Дальше события в резиденции Бюро на Холменколлене и вовсе развивались по непривычной для Потоцкого схеме. Во-первых, тролль даже не подумал его останавливать, когда Потоцкий захотел прокатиться перед сном по Осло. Только отправил его, конечно, на машине со своим водителем. Во-вторых, в эту ночь Ингела так и не появилась в спальне у русского, хотя он уже почти привык к ней. Наконец, в-третьих, когда Потоцкий начал было раскланиваться с Эриком, прощаясь до завтра, тролль каким-то особенным проникновенным голосом вдруг сказал:

– Дорогой Эндрю, простите, что я отнял у вас столько времени, но я вовсе не шутил про дневник сестры Люсии. Что же касается его стоимости, то, как я уже вам сказал, это будет приемлемая для вас цена.

– А именно? – поднял глаза Потоцкий.

– Мне нужно сотрудничество.

– Простите?

– Сотрудничество по некоторым направлениям, в которых работает ваша организация «Феникс». Так сказать, кое-какие научно-технические новинки и все такое.

– И вы считаете, что такое сотрудничество и есть приемлемая для меня цена?

– А почему нет, Эндрю? – слегка пьяным голосом сказал тролль. – Я же собираюсь передать вам, может быть, самую главную тайну всего прошлого века. Разве она того не стоит?

Судя по количеству выпитого троллем виски, он постепенно уплывал в какую-то иную реальность, мало связанную с тем, что происходило здесь, на земле. С другой стороны, отдал должное Потоцкий мудрости тролля, оттуда ему было куда удобнее вести переговоры о таком предмете, как третий секрет Фатимы.

– Поговорим об этом тогда, когда я пойму, сколько она весит – ваша главная тайна человечества, идет?

– Конечно, – тряхнул головой тролль. – Но смею вас уверить, она очень много весит, она способна перевернуть все наше хрупкое спокойствие... Знаете что, Эндрю? Выпейте со мной. Выпейте так, как вы, русские, это умеете. С вами чертовски приятно выпивать...

В этой последней просьбе шведа Потоцкий отказать ему не смог.

* * *

Когда Андрей Потоцкий уехал на прогулку по вечернему Осло, Эрик Густавссон позвал Ингелу и попросил сварить ему кофе покрепче. Она с удивлением посмотрела на хозяина – никогда раньше она еще не видела, чтобы он вот так выпивал.

– С вами все в порядке? – вежливо спросила она.

– Девочка моя дорогая... – вдруг слегка дрожащим голосом сказал тролль и как-то жалобно посмотрел на нее.

У Ингелы перехватило дыхание, как будто она сильно-сильно раскачалась на опасных качелях. Знал бы он, как долго она ждала от него этих слов...

* * *

...До недавнего времени жизнь Ингелы Лунд, родившейся в средней норвежской семье в городе Осло, была совершенно стандартной и правильной. У нее были классные родители: мама – детский врач и папа – офицер криминальной полиции, она не болела тяжелыми болезнями, успешно занималась спортом, еще успешнее училась сначала в школе, а потом на филологическом факультете университета. Ингела Лунд в свои двадцать два года обладала очень даже недурной внешностью и пользовалась неизменной популярностью у парней-сверстников. Ей даже пару раз предлагали попробовать себя в качестве фотомодели, но издания, которые предлагали эту карьеру, были откровенно эротическими, и Ингела предложения вежливо отклонила. В будущем, после университета, она хотела себя попробовать на телевидении. Но как раз сейчас, когда она училась на третьем курсе, ей подвернулась удачная работа – в скандинавском филиале Международного бюро научно-технических исследований. Пусть она и была обыкновенной домработницей, но ей предложили такую зарплату, какую в Осло еще стоило поискать. Зато она сразу оказалась среди серьезных и воспитанных людей, работать с которыми было одно удовольствие. Пока для студентки третьего курса это была очень даже неплохая работа, что там говорить...

Все бы было ничего, но, как это часто случается с девушками, которые живут до поры до времени совершенно правильной и очень предсказуемой жизнью, у Ингелы произошло одно совсем неожиданное событие. Она влюбилась сразу и, что называется, «до кончика хвоста» в мужчину, который был старше даже ее собственного отца. В мужчину, занимавшегося делами, в которых она ничего не понимала. Наконец, она влюбилась в мужчину, который ей напоминал какого-то литературного или киношного злодея, хотя и обладал безупречными манерами и занимался более чем приличным бизнесом. Его звали, как вы уже поняли, Эриком Густавссоном, и он возглавлял крупную научно-техническую фирму, в которой она теперь и работала. Самое непонятное в этой истории любви заключалось в том, что именно неуловимое сходство этого почти уже пожилого господина со злодейскими персонажами и вызвало в спокойной норвежской девушке это сильное чувство. Таким образом, только в свои двадцать два года Ингела Лунд, воспитанием и внешностью скорее напоминавшая белокурого ангела, вдруг выяснила, что для полного ощущения жизни, если не сказать, для полного счастья ей ой как не хватало кого-то совсем из другой сферы, кого-то с маленьким хвостиком и копытцами. Ингела искренне удивлялась, почему она так устроена, – она, по своей молодости, еще просто не знала, что так устроены очень многие люди.

Господин Густавссон, витая в своих высоких научных сферах, казалось, и вовсе не обращал никакого внимания на новую домработницу. С одной стороны, это слегка задевало ее, с другой – она была терпеливой девушкой и верила, что время и привычка видеть ее каждый день, когда господин Густавссон приезжает в Норвегию, должны рано или поздно сделать свое дело. В нынешний приезд в Осло главы Международного бюро все происходило совершенно по-другому, не так, как раньше.

Он привез с собой этого очень симпатичного русского, который был совершенно нормальным человеком и даже свободно говорил на английском. Русский ей действительно понравился, но вовсе не из одной только симпатии она решила посетить его спальню. В дело вмешалась женщина. Присутствие непонятной женщины Ингела стала ощущать еще за пару недель до появления Потоцкого. Она никогда еще не видела ее, но по обрывкам разговоров Густавссона с его сотрудниками узнала о ее существовании. Потом она увидела ее на фотографии, которую шеф случайно оставил на письменном столе. Это была очень, слишком уж красивая женщина с огненно-рыжими волосами и зелеными глазами, настоящая ведьма, если вдуматься, особенно если учесть, что она, как успела понять Ингела, была еще и русской. Россия вообще была опасной и непредсказуемой страной. А рыжая русская с зелеными глазами – большей угрозы на свете нельзя было бы себе представить. К тому же шеф был не женат. Раньше это обстоятельство как раз очень устраивало Ингелу. Теперь она даже иногда жалела, что у него нет жены, а значит, эта русская ведьма еще как сможет прибрать его к рукам. В том, что коварные планы у ведьмы именно такие, Ингела особо не сомневалась. Во-первых, какая нормальная женщина, пусть даже и самая раскрасавица, пропустит такого мужчину, как Эрик Густавссон? Во-вторых, только появившись где-то здесь, в Осло, – она точно так и не знала, где именно, – русская постоянно поглощала внимание шефа. Это легко было понять по его звонкам, иногда очень нервным, по его срочным выездам из Холменколлена. И почему-то, заметьте, он ни разу еще не привозил рыжую женщину сюда, в главную свою резиденцию, как будто скрывал от лишних глаз. А чем это еще можно объяснить, кроме того, что ведьма уже околдовала его своими русскими чарами и подлыми приемчиками?