Готический храм - Вероника Ульянова Страница 59

– Едешь?

Андрей недовольно посмотрел на отца и отвернулся.

Удав немедля сел в машину, и она быстро отъехала.

– Максим никогда меня не простит, – прошептал Дима.

Дима мог сказать: он меня убьет или еще что, но сказав именно это, дал понять Андрею, что не смотря на первоначальную задачу сливать о Максиме информацию, Дима привязался к нему.

– Поможешь мне его спасти? – спросил Андрей.

– Я сделаю все, что ты скажешь.

– Поехали, найдем его.

Им пришлось час бежать по лесу, наконец они вышли на опушку, где Андрей спрятал машину. В дороге Дима рассказал Андрею, что Зеленый тоже работал на Удава и, так сказать, присматривал за Андреем. Они гнали под сто восемьдесят, Дима позвонил Максиму спросить, где он. Андрей и Дима влетели в коридор его новой квартиры, которую Максим купил для сожительства с Дианой. Оба запыхались, были грязными, выглядели странно до смешного: Дима в костюме официанта, а Андрей в камуфляже, даже лицо разрисовано. Андрей смотрел на Максима серьезно, а на Диму грозно и презрительно и даже как-то злорадно, а Дима был в крайнем ужасе, бросал жалобные взгляды на Андрея, дрожал всем телом, на Максима смотрел исподлобья. Максим даже выглянул на лестничный пролет, не гонится ли кто за ними, и тогда только закрыл дверь.

– Что с вами? – вдруг Максим осознал самое подозрительное и пугающее обстоятельство, – Почему вы, блять, вместе?!

– Максим, тебе нужно срочно уехать из страны, – взял вожжи в свои руки Андрей.

– Вот, блять, взял и сразу пошел вещи собирать, – рассмеялся Максим. – Какого черта происходит?

– Нет времени объяснять.

– Ты серьезно думаешь, что просто скажешь мне уехать из страны, бросив все, и я поеду? Ты думаешь после всего, что между нами произошло – я вообще буду тебя слушать? Ты вошел в мою квартиру, только потому что Дима с тобой.

– Этот? – презрительно кивнул головой Андрей на Диму.

Но тут взял в руки себя, а потом и дело Дима:

– Максим ты мне веришь?

Андрей рассмеялся.

– Ближе к делу, – проскрежетал Максим.

– Тебе нужно уехать из страны, – сказал Дима.

– И ты туда же. Кто из вас, что натворил?

– Это не мы натворили, а ты. Если ты не уедешь – тебя убьют. Всех, с кем ты работал скоро убьют.

Максим помолчал, потом несколько раз медленно кивнул головой:

– А ты знаешь это потому…

– Потому что я на них работал.

– И почему же перестал?

– Потому что я думал, что они строят собор, какой я сам всегда мечтал построить, но оказалось, что они строят его из человеческих костей.

– А ты не предполагал этого? Дима, ты как ребенок. А я по-твоему не на костях храм строю? Весь мир построен на костях прошедших поколений, – перед Максимом пронеслась картина его разговора с Алиной, только тогда он был на месте Димы, а Алина была им.

– Им все равно, чьи это кости. Чем же тогда мы отличаемся? – задал вопрос Дима, не надеясь услышать ответ.

– И кто же пошел в расход?

Дима помедлил и выдавил из себя, смотря не моргающими воспаленными глазами навыкате, допуская первейшую ошибку врущего человека – палил, верят ли ему в онлайн режиме.

– Один близкий мне человек, ты его не знаешь.

Андрей сжалился над Димой, положил руку на его плечо и сказал:

– Мы отличаемся.

На Максима Андрей посмотрел грозно.

– Так значит все серьезно? – Максим поспешил разрушить воцаряющуюся идиллию между Димой и Андреем.

– Очень, нужно собираться сейчас же.

– Хорошо, но мы еще разберемся, Дима, так просто я этого не оставлю. А ты знал, -обратился Максим к Андрею, – о нем?

– Нет, узнал сегодня.

– Понял, пойду собираться.

Максим пошел в комнату, слышно было как он открывал и закрывал шкаф, ящики, он не суетился. И тут оба, Андрей и Дима поняли: то, чего они боялись больше всего – вопроса об Алине, как же уехать без нее, как же моя маленькая сестричка останется, может взять ее с собой, а где она? – вопроса о ней не было. От этого им обоим стало непередаваемо тоскливо. Чувство вины, чувство ответственности показались легчайшими минутными переменами настроения в сравнении с безразличием к жизни девушки. По факту ни одному из троих особо не было до нее дела, никто из них не страдал по ней. Андрею и Диме изначально казалось, что они переживают, что это трагедия, через призму номинального отношения брата к сестре и их настоящую любовь к Максиму, но поняв, что ему все равно – они отчетливо почувствовали, что им так же все равно. Они думали только о Максиме, но не о Алине. Почувствовав себя бездушными тварями, они в ужасе замолчали. Нечего было сказать, ничто не могло исправить, хоть немного пригляднее сделать ситуацию, их черствость. Потом синхронно они вдруг посмотрели на Максима, ведь это он – брат, это он должен страдать больше всех, он – самый худший из присутствующих. Но он в отличии от них не чувствовал себя злодеем. Кто же из них настоящий злодей, тот, кто косвенно виноват в смерти девушки или тот, кому все равно? Кто же этот парень перед ними? Максим, лучший друг, человек, которого они обожали, готовы были ради него на многое… что у него там внутри, есть ли у него сердце? Если в его душе нет места родственнице, любящей его, преданной ему, то куда уж им быть там. Если их не станет, будет ли он скучать по ним, мелькнула ли у него хоть мысль о том, что впереди разлука с друзьями, как он будет без них жить, увидятся ли они… Но в том, что душа была у них, сомневаться не приходилось, и они не могли вычеркнуть лучшего друга из сердца только потому, что у самого этого друга сердца не было. Они с трудом отбросили губительные мысли и посвятили данный момент одному – как все-таки спасти Максима.

Через семь минут Максим был готов, он стоял с сумкой перед парнями.

– Прощайте, – произнес Максим безэмоционально. Но посмотрел на каждого долгим тяжелым взглядом, ни Дима, ни Андрей не поняли, что он выражал, как ни старались.

Все уже было решено, но Дима не сдержался и вынес на поверхность тело:

– Почему ты не спросил, не убьют ли Алину, не в опасности ли она?

Максим молчал.

– Я позабочусь об Алине, – обижено и разочарованно ответил Дима на незаданный вопрос, – Спасу ее. Можешь не беспокоиться о ней.

Максим даже слегка удивленно посмотрел на Диму:

– Это она о тебе позаботится.

Подтекст сказанного был явно непозитивный, похоронный голос – будто Максим вынес Диме приговор. И тут Дима понял, что есть еще один человек, которому вроде как Алина должна была быть дорога, теоретически, по определению, но как он понял теперь – ничто не факт, и в смутных чувствах он заметил, что даже жаждет, чтобы Артура весть о смерти Алины заставила страдать. Иначе, он был уверен, сойдет с ума. Дима сказал Максиму: «Прощай» от всего сердца, быстро обнял его, лишь бы тот не успел оттолкнуть, и убежал.