Букет прекрасных дам - Дарья Донцова Страница 6

— Вава, — коротко сказала Нора, — я плачутебе деньги, следовательно, могу заставить делать все, что угодно.

— Ну…

— Не ну, а слушай, — резко перебила меняхозяйка, — с завтрашнего дня ты начинаешь сбор информации. Я будуговорить, куда и к кому идти, понял?

Можно ли спорить, когда на тебя с бешеной скоростью несетсябронетранспортер? Я кивнул.

— Вот и отлично, — повеселела Нора, — завтраи начнем.

На этой фразе моя работодательница вынеслась в коридор изаорала:

— Лена, черт тебя побери, где мое какао?

Я смотрел на захлопнувшуюся дверь. Бывают же такие дамы!Просто ведьма на помеле. Ведь великолепно знает, что я терпеть не могу, когдакто-нибудь зовет меня дурацкой кличкой Вава. Вот наберусь окаянства и выложу ейэто прямо в лицо.

Утром я покинул дом ни свет ни заря. В карман пиджакаположил крохотный диктофончик, в отличие от Арчи, с которого предлагалось братьпример, у меня не слишком-то хорошая память, лучше подстрахуюсь техникой.

Путь мой лежал к Насте Королевой, ближайшей подруге Риты.Это у нее на вечеринке была в день своей смерти внучка Элеоноры. Настя, как иее покойная приятельница, считается студенткой, только мне кажется, что назанятия она ходит так же, как Рита, раз в неделю, к третьей паре. И еслиМаргарите Нора никогда не дала бы умереть с голоду, то на что рассчитываетНастя, мне непонятно. Богатых родственников у девушки нет. Воспитывает ееодинокая мать, неделями мотающаяся по командировкам. Поэтому глагол«воспитывать» тут совершенно ни при чем, Настя растет, словно лопух впридорожной канаве, и мне всегда казалось, что она не лучшая компания для Риты.

Но, как вы понимаете, моего мнения по этому вопросу никто неспрашивал, а Нора позволяла Рите практически все. Она ее баловала совершеннобез меры, тот же, кто говорил о Маргарите нелицеприятную правду, мигомстановился для Элеоноры врагом. Холодная, расчетливая в сфере бизнеса, онасовсем теряла голову, когда речь шла о внучке. Впрочем, если быть справедливым,то Риточка вовсе не была такой уж противной. Избалованной, да, частенькокапризной, вздорной, ленивой. Но, с другой стороны, доброй, готовой помочь людям,отзывчивой и совершенно не жадной. Хотя, если разобраться, денег у нее всегдабыло столько, что Рита не знала, куда их деть, и потом, она их не зарабатывала.А то, что легко достается, мигом тратится.

Припарковавшись около дома Насти, я поднялся на четвертыйэтаж и позвонил в звонок. Сначала за дверью царило молчание, потом послышалсясонный голосок.

— Кого черт принес?

— Открой, Настенька.

— Да кто там?

— Иван Подушкин.

— Сейчас, — ответила девица и загремела замками.

Через секунду дверь отворилась, и на пороге предсталаНастасья во всей красе своих восемнадцати лет.

Мне недавно исполнилось сорок, но для Анастасии я глубокийстарик, ее мать моложе меня на два года, поэтому девушка воспринимает меня какнекое бесполое существо. Настя стояла в коридорчике в коротенькой рубашонке,открывающей ее круглые коленки, довольно глубокий вырез не скрывал стройную шеюи высокую грудь.

— Здравствуйте, Иван Павлович.

— Добрый день, дорогая, — ответил я.

— Случилось еще что-то? — поинтересовалась Настя,зевая.

— Можно пройти?

— Ступайте, конечно, — милостиво разрешилахозяйка, — только не пугайтесь, гости вчера были, убрать не успела.

Хорошо, что она меня предупредила, потому что при видедикого беспорядка я сумел удержать возглас укоризны. Комната походила на трактир,который после трехдневной гулянки покинули гусары. Повсюду: на столе, стульях,даже на полу — стояли грязные тарелки с объедками, чашки и стаканы. Пустыебутылки батареей выстроились у балконной двери, а из железных баночек,заменявших тут пепельницы, просто вываливались окурки. В квартире отвратительновоняло. Я курю, но вонь от окурков просто не переношу, поэтому предложил:

— Настенька, мне кажется, лучше открыть форточку.

— Ни за что, — отрезала девица, — похоже, япростыла, голова болит, и глаза прямо щиплет.

Я хотел было возразить, что это следствие того, что онапровела ночь в затхлой атмосфере, вдыхая застоявшийся воздух, но удержался: вмои планы не входило злить Настю.

Устроившись в засаленном кресле, я осторожно спросил:

— Что ты думаешь по поводу кончины Риты?

— Ужас! — воскликнула Настя. — Всех ихпоубивать надо.

— Кого?

— Пьяных, которые за руль садятся.

— Почему ты решила, что Риту задавил пьяный?

— А кто еще? — захлопала глазами девица. — Напоминках все говорили про это. Шофер нализался, и тут ему, на беду, попаласьРитка. Я бы ему яйца оторвала, ублюдок!

Выпалив последнюю фразу, Настя схватила халат и накинула егона плечи.

— Холодно что-то.

Я посмотрел в ее опухшее лицо и вздохнул. Похоже, девчонкумучает жестокое похмелье.

— Скажи, Настенька, у тебя в тот день было многогостей?

— Ну… — забормотала девушка, — Толянприходил, еще Наташка заглянула, а больше никого, тихо посидели, и ведь невыпили ничего, так, ерунду, детскую дозу, всего-то грамм по сто на рыло вышло.

— По сто чего? — решил уточнить я.

— Так водки, конечно, — пояснила Настя, — унас была одна бутылочка.

Да уж, и впрямь ерунда. Рита обладала редкой устойчивостью калкоголю и могла безболезненно выпить море горячительных напитков. Очень хорошопомню, как несколько месяцев назад Элеонора с шумом отмечала свой деньрождения. Моя хозяйка не кокетка и возраста своего не скрывает, поэтому,недолго сомневаясь, сняла банкетный зал в гостинице «Украина» и собрала двестипятьдесят человек. Естественно, было полно журналистов. Я знаком со многими изборзописцев и совершенно не удивился, когда ко мне, шатаясь, подошел НиколайЛьвов из газеты «Финансовое право».

— Слышь, Ванька, — еле ворочая языком, спросилНиколаша, — скажи, вот эта телка кто?

Я проследил за его корявым пальцем и увидел весело смеющуюсяРиточку с тарелкой снеди в руках.

— Это внучка хозяйки, Маргарита. А что случилось?