Святая инквизиция - Елена Гордина Страница 6

Айрин автоматически срывала полынь и клала ее в корзинку, которую держала на сгибе локтя, а мыслями она была очень далеко отсюда. Девушка мечтала, как вырвется из родительского дома и начнет новую жизнь, свободную, где не надо скрывать от матери месячные, где от нее не будут требовать рожать по младенцу в год и где не будет места ее мерзким братьям и отцу, особенно Айрин не хотела видеть Вильяма, лучше никогда до конца своей жизни.

Набрав полные корзины полыни, они с матерью пошли глубже в лес, чтобы посмотреть, можно ли сегодня собрать и парочку баррасов. Но с еловой смолой не повезло, новая еще не успела застыть, а все остальное было ими же и собрано три дня назад.

Домой Айрин с матерью вернулись уже под вечер, еще пара часов – и наступят сумерки, а надо успеть приготовить ужин, перебрать полынь и повесить ее под потолок в хижине.

Отец и братья всегда приходили, как только стемнеет, на пивоварне ночью делать было нечего, а варить янтарный эль при свечах дело было неблагодарное. Поэтому и вставала семья в четыре-пять утра, чтобы к первым сумеркам успеть закончить все свои дела.

Айрин принялась развешивать полынь в хижине, мать стала готовить похлебку, когда женщины услышали крики, доносящиеся с дороги.

Они выбежали со двора и увидели, что отец и братья несут кого-то на руках.

– Что случилось? – Айрин и мать бросились к ним со всех ног.

– О боже, – только и смогла вымолвить Айрин, когда увидела обгоревших отца и двух братьев, третьего же, Джона, несли на руках, и он был без сознания.

– Что случилось? – повторила мать, в ужасе закрыв лицо руками.

– Кто-то поджег пивоварню, – закричал отец, – мы тушили сколько могли, но все сгорело! На Джона вылился кипящий эль, несите его в хижину.

Айрин не могла отвести глаз от ярко-красных ног брата, которые были покрыты волдырями, и эти чудовищные пузыри лопались прямо у нее на глазах, и из них текла кровь.

Отец, Вильям и Ян пострадали меньше, у отца были обожжены руки и лицо, Вильям лишился своей роскошной шевелюры и ресниц, а Ян заметно прихрамывал на правую ногу.

– Что случилось? – На шум из дома прибежали младшие. Эдгар и Скотти, увидевшие страшную процессию, начали реветь.

– Заткни их! – заорал отец на Айрин, но она продолжала стоять, не в силах пошевелиться. И только когда проходящий мимо нее Вильям свободной рукой отвесил ей пощечину, пришла в себя и бросилась к малышам.

– Ну, тихо, тихо, – она прижала мальчишек к себе, – не надо туда смотреть, смотрите на меня.

Малыши были страшно напуганы, у Эдгара глаза были выпучены от ужаса, а Скотти изо всех сил старался перестать реветь.

Джона занесли в дом, мать и старшие братья скрылись в хижине, а Айрин взяла за руку малышей и отправилась с ними доваривать похлебку, которую мать бросила, когда они услышали крики с дороги.

Бабку Зинаиду выписали через две недели, за это время Ольга успела принять еще несколько женщин, и все как одна хотели найти мужчину молодого, красивого, богатого и сексуального.

Одной клиентке было сорок шесть лет, но она точно хотела мужа молодого и успешного, потому что «она до сих пор выглядит лет на тридцать и душа ее молода».

Другая женщина имела троих детей от трех разных сожителей и очень долго сокрушалась перед Ольгой, почему ей так не везет в любви и почему на ней никто не хочет жениться.

Последняя женщина была в бальзаковском возрасте, звали ее Любаша, замуж она хотела выйти хоть за кого, причем с таким маниакальным желанием, что Ольга даже оторопела.

После той блондинки, первой ее клиентки, которой она зачем-то (сдуру) сказала правду, Ольга решила больше такого не допускать, теперь она всем женщинам предсказывала большую и чистую любовь, хороший секс и богатого мужа в ближайший год-два. Потому что когда говоришь приятные вещи за хорошие деньги, все остаются довольными – и клиентка, и сама Ольга. С правдой-маткой, которую она так неразумно выдала блондинке, было покончено раз и навсегда.

Бабка Зинаида из больницы вышла посвежевшая, инфаркт не подтвердился, ее подлечили и отправили на все четыре стороны.

– Завтра начну принимать клиенток! – Бабка с удовольствием копошилась на кухне, она, належавшись без дела в больнице, готовила на сегодня-завтра с настоящим удовольствием. – А то я уже одичала от безделья. А ты чем это время занималась? – спросила она внучку.

– Я? – Ольга валялась на диване и смотрела телевизор. – Я принимала твоих клиенток и предсказывала им счастье и любовь до гроба.

– Ну, этого лучше было бы не делать, – Зинаида сморщилась, – все-таки говорить одно и то же женщинам, причем за их же деньги, не очень хорошо.

– Можно подумать, ты поступаешь иначе! – беззлобно огрызнулась Ольга.

– Ну, у меня опыт и возраст все-таки, – бабка жарила на завтрак рыбу, – думаю, я и психолог неплохой, все-таки я иногда угадываю и говорю женщинам правду.

– А кому она нужна, твоя правда? – Ольга закурила прямо в комнате. – Они сюда не за правдой приходят, а за надеждой. Я вот первой клиентке тоже сдуру всю правду сказала, она такая расстроенная ушла, поэтому я и решила больше никому настроение не портить. Пусть хоть отсюда женщины выходят радостные, счастливые, разве это плохо?

В ответ бабка промолчала, она переворачивала рыбу, и та у нее на сковородке разваливалась на куски, поэтому Зинаида нервничала.

Когда в двери настойчиво постучали, Ольга с удивлением посмотрела на бабку:

– Че так рано? Ты во сколько клиентку ждешь?

– Да после обеда. – Зинаида нахмурилась, потому что стук не прекращался, а стал еще более настойчивым.

– Да иду я, иду. – Бабка поковыляла к двери, а когда распахнула ее, то охнула и сделала шаг назад.

– Участковый уполномоченный Пономарев Никита Андреевич, – представился мужчина в форме и протянул удостоверение бабке, – могу я поговорить с гражданкой Воротынцевой Зинаидой Матвеевной?

– Это я. – Бабка продолжала пятиться, и тогда к ней подошла Ольга. – А что случилось-то?

– Мне надо с вами поговорить, – мужчина закрыл за собой дверь, – я могу присесть?

– Конечно. – Ольга жестом пригласила Пономарева сесть за стол, а сама с опаской поглядывала на побледневшую бабку, переживая, как бы с ней опять приступ не случился.

– Примерно две недели назад у вас была вот эта женщина, – Пономарев достал из кармана фото и положил его на стол. Ольга сразу же узнала ту самую блондинку, которая десять лет ждала, когда к ней от жены уйдет любовник. – О чем она спрашивала? О чем вы с ней разговаривали?

– Я в больнице лежала, вчера только вышла. – Зинаида нехорошо посмотрела на Ольгу, как бы давая понять: «ну, я же говорила, что не надо было гадать моим клиенткам». – И вообще, с чего вы взяли, что эта женщина была у нас?