Серебряные крылья - Камилла Лэкберг Страница 6

Вскоре все мы сидели на своих местах. Мама положила на папину тарелку ровно столько свинины, сколько, как она знала, он хочет. Бобы, картошка, жареный лук — все в точной пропорции. Папа смотрел в тарелку. Долго, слишком долго. Мы все трое знали, что это значит. Я, мама, Себастиан.

Мы сидели, словно замерев, запертые в тюрьме, в которой мы с Себастианом жили с рождения, а мама — с тех пор, как она повстречалась с папой. Мы сидели неподвижно, пока папа смотрел в свою тарелку. Затем, словно в замедленной съемке, он сгреб с тарелки еду. Свинину, бобы, лук и картошку. Ему удалось собрать в свой огромный кулак всего понемногу. Другой рукой он схватил маму за волосы — за ее прическу, которую она так долго делала, и ткнул еду ей в лицо. И медленно, тщательно размазал.

Мама не пошевелилась. Она знала, что ее единственная возможность — ничего не предпринимать. Но мы с Себастианом знали, что сегодня это не поможет. Глаза папы смотрели слишком холодно. Бутылка слишком пуста. Хватка за мамины волосы слишком крепка. Мы не решались поднять на нее глаза или посмотреть друг на друга.

Папа медленно поднялся. Стащил маму со стула. На лице у нее я увидела остатки свинины и бобов. Из духовки доносился запах сахара и корицы — там стоял папин любимый яблочный пирог. Я быстро рассмотрела все возможности, что папа будет делать. Все части тела, которые он может выбрать для атаки. Возможно, он вернется к тем местам, где уже побывал много раз. На руках у мамы было пять переломов. На ногах — два. Ребра сломаны трижды. Нос — один раз.

В тот вечер папа, видимо, ощущал творческий порыв. Со всей силы он своей мускулистой рукой быстро и жестко прижал мамино перепачканное лицо к столу. Зубы попали на край стола. Мы слышали звук, когда они сломались. Осколок зуба чуть не попал мне в глаз, но застрял в ресницах, а потом упал мне в тарелку. Между бобами.

Себастиан дернулся, но не решился поднять глаза.

— Ешьте! — прошипел папа.

Мы стали есть. Я убрала вилкой кусок маминого зуба…

___

— Кофе?

— Спасибо, нет. Мне, пожалуйста, еще шампанского и красного вина.

Керстин взяла бумажный стаканчик с кофе из рук стюардессы, которая отправилась принести то, что заказала Фэй.

— Как ты думаешь, кто это может быть? — озабоченно спросила та.

— Угадать невозможно. И бессмысленно тратить силы на догадки, пока мы не собрали дополнительную информацию.

— Не понимаю, как я могла быть такой наивной… Мне и в голову не могло прийти, что прочие акционеры могут продать свои доли, не поговорив со мной.

Керстин приподняла брови.

— А ведь я предупреждала тебя — большой риск продавать такую значительную часть предприятия.

— Да, знаю, — нервно пробормотала Фэй и огляделась, высматривая стюардессу, которая должна была вернуться с ее бутылками. — Тогда мне казалось, что это оптимальное решение. Среди всего этого — Як и Жюльенна, процесс, истерика в СМИ… И смерть Крис. Я обеспечила капитал и надеялась, что, оставаясь председателем правления, смогу контролировать ситуацию.

— В делах ни на что нельзя полагаться, — проговорила Керстин.

— Знаю, ты любишь повторять: «А что я говорила», — но давай возьмем паузу, хорошо? Поговорим о чем-нибудь другом. Я в таком стрессе от того, что приходится сидеть в самолете и не в силах ничего сделать или выяснить до завтрашних встреч… Достаточно того, что я ломала над этим голову все выходные.

Стюардесса вернулась с маленькой бутылочкой шампанского и бутылкой красного вина. Фэй взяла две пустые бутылки, стоявшие перед ней на столике, и отдала их в обмен на новые. Шампанское она открыла в первую очередь, а бутылку охлажденного в холодильнике красного положила между ляжек, чтобы согреть.

— Не забудь, у нас дела, — сухо проговорила Керстин и отхлебнула кофе, пока Фэй выливала шампанское в свой бокал.

— Как я уже говорила, встречи у нас только завтра. И я намерена с чистой совестью утопить свои горести в вине. Кстати, а разве тебе не надо выпить? Ты ведь боишься летать.

— Спасибо, что напомнила, мне только что удалось отогнать эти мысли… Нет, если я и умру, то умру трезвой.

— Совершенно нелогично. И не нужно. Когда я умру, я хочу умереть пьяной вдрызг. И пусть между ног у меня будет вон тот пилот…

Фэй подняла одну бровь, кивнув в сторону пилота, который как раз вышел из кабины и переговаривался о чем-то со стюардессами. Ему было на вид лет тридцать — темноволосый, с очаровательной улыбкой, а его фигура свидетельствовала о том, что он проводит много часов в спортивном зале.

— Знаешь, мне думается, пусть лучше пилот сосредоточится на том, чтобы вести самолет, вместо того чтобы предаваться мимолетному общению в туалете, — сказала Керстин с нервозным видом, и Фэй рассмеялась.

— Спокойствие, Керстин, именно для этого Бог и изобрел автопилот…

— Чтобы пилот успел совокупиться с пассажирками? Сомневаюсь.

Фэй допила остатки шампанского, открыла бутылку красного и вылила вино в тот же бокал.

Она любила Керстин, однако многое напоминало ей о том, что они принадлежат к разным поколениям. Крис прекрасно поняла бы, что имела в виду Фэй, и посмеялась бы вместе с ней — или даже начала бы поддразнивать ее, чтобы она с этим пилотом перешла от слов к делу. С тех пор, как они подружились в Торговом институте, Крис всегда была рядом с Фэй. Направляла ее, защищала, поддерживала — и критиковала самым честным образом. Теперь Фэй всегда носила браслет с надписью «FuckCancer» [5] как напоминание о Крис и о том, как тяжела эта потеря.

Керстин похлопала Фэй по руке. Как обычно, она прекрасно замечала, когда ее мысли устремлялись к Крис.

Фэй откашлялась.

— Квартиры, которые мы с тобой смотрели, будут доступны через несколько дней, — сказала она. — Поживем пока в «Гранд-отеле».

— Там мы ни в чем не будем нуждаться, — сухо откликнулась Керстин.

Фэй улыбнулась. Да уж, там они ни в чем не будут нуждаться.

— Иногда я вспоминаю первое время после развода, — проговорила Фэй. — Когда я снимала у тебя комнату. Как мы сидели с тобой после ужина и строили планы по поводу создания «Ревендж».

— Я еще тогда подумала, что ты потрясающая женщина, — сказала Керстин и снова похлопала ее по руке. — Такой ты и осталась.

Фэй заморгала, чтобы скрыть слезы, и повернулась к кабине. Пилот снова вышел, чтобы переговорить о чем-то со стюардессами. Глядя на него, Фэй подняла в воздух бокал и получила в ответ чуть заметную улыбку.

Несколько минут спустя пилот сообщил по громкоговорителю, что пора готовить самолет к посадке. Стюардессы обошли салон, собирая мусор, проверили, что все спинки кресел и столики подняты, все ремни безопасности пристегнуты.