Отравление в пряничном домике - Инна Балтийская Страница 6

Приоткрыв рот, я уставилась в его злые глазенки. Гном усмехнулся и тихо произнес:

– Ну что же вы смутились, Земфира… Гадайте!

В строгом тоне мне послышался посвист кнута. Да, понятно, кто учил деток хорошим манерам. Ладно, Алиса давно уже взрослая, чего мне переживать за ее судьбу. Я разложила карты и обомлела. Точно на том же месте, что и у сына… Точно те же две карты! Может быть, я просто плохо перемешала колоду? Я как бы случайно задела ногой ножку стола. Карты рассыпались, а я объявила, что это верный знак: судьба утомилась от обильных расспросов, и гадание надо сворачивать. Если хозяин дома желает, я погадаю ему завтра.

Ювелир поморщился, но настаивать на немедленном гадании не стал. Гости потянулись к выходу. Улучив момент, я подошла к Алисе:

– Простите, но я должна вас предупредить. Мои карты… они могут соврать в чем угодно, но только не в этом. Если они предсказали гибель, это серьезно.

Хозяйка салона обернулась и пристально посмотрела мне в глаза. Затем ее губы слегка дрогнули в мимолетной улыбке:

– Не волнуйся, Полечка. – Свои настоящее имя из уст Алисы я услышала впервые. – Я прослежу за своим женихом. И сумею его защитить! – с непонятной мрачностью закончила она.

Веселье продолжалось полным ходом. Немного потусовавшись по дому, гости снова подтянулись в каминный зал, поближе к накрытому столу. Объедки с него уже убрали, расставили чистые тарелки, принесли новые салатницы. Насколько я поняла, и готовила и убирала одна-единственная женщина. Это же надо, в одиночку обслужить такую прорву! Богатый ювелир мог бы разориться и на горничную. Мне стало жаль кухарку. Пожилая, наверняка не очень здоровая, замотанная до полусмерти. По приблизительным подсчетам, она крутится, как белка в колесе, уже часа четыре. Что же мне делать? Идти восстанавливать силы после утомительного гадания, или хоть немного облегчить участь бедной старухи? Преодолев природную лень, я поплелась на кухню, от души надеясь, что вся стряпня уже закончена, и я смогу ограничиться лишь моральной поддержкой.

Увы, заглянув на кухню, я сразу поняла, насколько тащенной была моя надежда. Кухарка металась по огромному помещению, как угорелая. Она одновременно резала овощной салат, намазывала маслом белых хлеб, мыла бокалы и тарелки. Мне показалось, что у нее, как у индийского бога Шивы, по меньшей мере, восемь рук. От суматошных движений бабки у меня зарябило в глазах. Я поморгала, откашлялась и, перекрикивая шум непрерывно льющейся воды, предложила немного помочь. Бабку на секунду остановилась, и мне показалось, что сейчас она бросится мне на шею. К счастью, кухарка преодолела естественный порыв и просто сунула мне в руки огромный кухонный нож. Я тупо пялилась на холодное оружие, пока бабка с торжествующим видом не кивнула на гору огромных томатов и пузырчатых огурцов:

– Деточка, нарежь вот это. Вот и мисочка стоит.

Мисочка напоминала солидный тазик. В нем запросто можно было выстирать несколько комплектов постельного белья. Я вздохнула, но без возражений взялась за работу. Сама вызвалась, никто тут не виноват. Кухарка тем временем чем-то гремела, булькала вода, от плиты шел пар… Ох, чует мое сердце, после этого уик-энда мне неделю не очухаться. Я остервенело рубила ножом непокорные овощи, твердо пообещав себе, что, нарезав салат, тут же по-английски смоюсь из кухни. Наконец, гора на столе закончилась. Я огляделась: кухарка куда-то сбежала. Наверное, понесла гостям очередное приготовленное блюдо. Можно было уходить.

Я с сомнением посмотрела на гору салата. У бедной бабки явные нелады со вкусом. Сынок ювелира постоянно ругал ее, и, надо признать, за дело: половина блюд была чудовищно пересолена, а вторая половина – вообще без соли. Так что посолю-ка я салатик сама. Затем дождусь кухарку, сообщу, что блюдо доведено до кондиции, и с чистой совестью удалюсь. Я начала открывать дверцы кухонных шкафов, надеясь отыскать пачку соли. Увы, я натыкалась на горошек красного и черного перца, питьевую соду, пакетики гвоздики, кориандра… Соль как корова языком слизнула. Решив так просто не сдаваться, я стала поднимать сиденья кухонных стульев, затем открыла ящик большого квадратного стола. Соль так и не нашлась, зато в столе обнаружилась большая запечатанная серая пачка с четкой надписью «Крысиный яд».

Я устало плюхнулась на стул и задумалась. Похоже, всю соль кухарка уже извела. Но какое, однако, легкомыслие, прямо в кухонном столе хранить яды! Сослепу да с усталости не мудрено и перепутать. Перепрятать отраву, что ли? Ну да, завтра, к примеру, хозяин решит крыс потравить, а пакет не найдет. Решит с перепугу, что его в пищу употребили. Со страху еще инфаркт получит. А я виновата буду. Нет уж, оставлю все как есть. Только вот от разносолов в этом доме на всякий случай лучше отказаться. Перейду на бутерброды и пирожные. Я без особого сожаления бросила несоленый салат на произвол судьбы и быстро удалилась. Зашла в каминный зал, подсела к столу. На сей раз мое появление не привлекло ничьего внимания. Даже Анжелика не взглянула в мою сторону. Ага, значит, урок пошел впрок. Моя голова слегка кружилась, глаза буквально смыкались. Гул разговоров и громкий смех начали потихоньку отдаляться, и на какое-то время я просто отключилась.

Пробуждение было ужасным. Мне почудилось, что к самым ушам подносят включенную бензопилу. Она жужжит, отчаянно извиваясь, и потихоньку вгрызается в голову. Я вскрикнула и открыла глаза. Но мой крик никем не был услышан. Его прочно заглушили крики и жуткий вой, доносящийся с сидения напротив. Анжелика выла, словно приснившаяся мне бензопила. Спросонья я не сразу поняла, в чем дело. Сначала с недоумением заглянула в широко распахнутый рот воющей девицы, затем обвела взглядом стол… Причина переполоха обнаружилась быстро. Хозяйский сынок уже не сидел за столом, а лежал лицом в тарелке салата. Надо же так напиться, мелькнуло в голове. С другой стороны, стоит ли так убиваться по этому поводу? Наверняка, такое с ним не в первый раз. И, скорее всего, не в последний.

Внезапно все затихли. Бледный как смерть ювелир поднялся с места, подошел к сыну, осторожно приподнял безвольно висящую руку. Дрожащими пальцами рванул манжет рубашки, нащупал пульс. Только тут до меня стало доходить, что дело явно не в опьянении. Хозяин дома пошатнулся и мутным взглядом обвел гостей.

– Ну, как он? – Вырвалось у кого-то.

– Не пойму… Не знаю…

– Надо поднести к лицу зеркало! – Очнулась я.

Подняв валяющуюся на полу сумочку, я достала пудреницу с зеркальной крышечкой, и, выскочив из-за стола, подошла к неподвижно лежавшему мальчику. Не решаясь приподнять его голову, я растерянно взглянула на хозяина. Он слегка вздрогнул, но аккуратно взял сына за волосы и осторожно потянул. От этого движения тяжелое тело вдруг соскользнуло со скамьи и откинулось назад. Старик пытался схватить его за плечи, не удержал тяжелого парня, и тот с глухим стуком рухнул навзничь. Сидевшие рядом девчонки истерически завизжали. Анжелика издала такой рев, что позавидовала бы любая пожарная сирена. Я тоже легонько взвизгнула, но быстро взяла себя в руки и присела на корточки рядом с неподвижным парнем. Осторожно поднесла пудреницу к самому носу. Но зеркальце и не думало запотевать.