Танец семи вуалей - Наталья Солнцева Страница 6

Москва

Последняя пациентка покинула кабинет Оленина в девять вечера.

Закончив прием, он устало потянулся и позвал Симу.

– Тебя подвезти?

– Если вас не затруднит… – робко кивнула она, помня о разбитом зеркальце.

Интересно, существует ли способ обезвреживания плохих примет?

– Сегодня тебе пришлось задержаться допоздна, – сказал доктор. – Я за тебя отвечаю. Не люблю эти длинные подземные переходы после часа пик. Там болтается всякая шпана.

Она поблагодарила, пряча радостную улыбку, и пошла собираться.

В машине Юрий Павлович молчал. Он будто забыл дневной инцидент с макияжем и не прочитал Симе обычную нотацию. Она сама понимала, что краситься нужно дома, а не на работе. Но времени катастрофически не хватало. Она хотела поступать в медицинский, по вечерам готовилась к экзаменам, а утром не могла себя заставить встать. А ведь когда-то же и погулять нужно, и отдохнуть. Поэтому Сима наверстывала упущенное в приемной господина Оленина. Выкручивалась как могла.

По утрам доктор приходил тютелька в тютельку – видно, сам был не прочь поспать. Естественно, он торопился и не обращал на ассистентку внимания. Зато пока длился первый сеанс, Сима успевала привести себя в порядок и представала перед шефом во всеоружии своей красоты.

Раньше ей это сходило с рук. Но в последнее время Оленин будто с цепи сорвался. Стал раздражительным, нервным и придирчивым. Ему самому не помешал бы сеанс психоанализа.

– Что притихла? – сердито спросил он, будто читая ее мысли. – Дуешься?

И поскольку девушка не нашлась что ответить, назидательно произнес:

– Обижаться вредно, дорогуша.

– Я не обижаюсь… – соврала Сима.

С утра сыпал мелкий, как белая пыль, снег. Дорога была скользкой, и Оленин сбавил скорость. Сегодня у него выдался напряженный день. Особенно изматывали его сеансы с Айгюль. После ее ухода хотелось выпить. Он не держал в офисе спиртного и не мог дождаться, когда доберется домой и позволит себе расслабиться.

Интересно, куда она исчезает, повернув в чертов проулок? Прячется в одном из подъездов? Или живет в тех домах? Некоторые улицы Москвы, где еще сохранился дух старины, обладали собственной неповторимой аурой и существовали как бы в нескольких измерениях. Там тени прошлого обретали видимость и плотность, а время текло по особым законам. Оленину всегда казалось, что не только психика людей пронизана сетью темных лабиринтов, но и большие города с многовековой историей живут двойной жизнью. И, скользнув в какую-нибудь сумрачную подворотню, можно очутиться в другой Москве…

Он увлекся и проехал на красный.

– Ой! – испугалась Сима.

Она не знала правил дорожного движения, но сообразила, что доктор их нарушил, по сигналам других водителей.

Оленин выругался, оглядываясь, нет ли поблизости вездесущих гаишников. Если попал в обзор видеокамеры, штрафа не избежать. Проклятие!

– Все в порядке, – успокоил он ассистентку, которая приготовилась к худшему. – Мы почти приехали.

Он высадил Симу у ее дома на Маросейке со словами:

– Позвони, чтобы тебя встретили…

– Зачем?

– На всякий случай. Темно уже, поздно.

– У нас во дворе фонари…

Оленину сегодня все не нравилось – собственная рассеянность, наивное бесстрашие Симы, угрюмые ночные улицы, твердые пласты снега вместо весенней зеленой травки. Какой же это апрель, если до сих пор приходится надевать теплую куртку?

Он старался быть внимательным и следить за светофорами. Это Айгюль выбивает его из колеи. Может, отказаться от сеансов и вернуть ей деньги?

Насмешливое смуглое лицо Айгюль с раскосыми очами предстало перед ним так явственно, что он зазевался и пропустил зеленый. Ему опять сигналили возмущенные водители. Он застопорил движение на полосе и затылком ощущал гневные взгляды и несущуюся в его адрес отборную брань.

Оленин жил на Красносельской. У него не было гаража, и приходилось оставлять машину во дворе под окнами, так, чтобы видеть ее из кухни. Этим вечером привычное место оказалось занятым.

– Что ж за день такой…

Ворча, доктор припарковался впритык к ржавому «Жигулю», который давно пора было сдать на металлолом, и красной иномарке. Не хватало только поцарапать чужой автомобиль…

У подъезда к Оленину подошли двое парней в одинаковых черных шапочках, надвинутых на глаза, и попросили закурить. Доктор мгновенно представил, что сейчас начнется: его свалят на землю и будут бить ногами, пока он не отключится… а потом обчистят карманы и убегут.

– Я не курю, ребята, – вежливо ответил он, оглядываясь по сторонам.

Как назло, во дворе не было ни души. Никто не выгуливал собачек, ни одна парочка не целовалась на грязных после зимы скамейках. Черт…

– Здоровье бережешь? – усмехнулся один из парней, дохнул пивом и смачно сплюнул. – Ну, береги, береги…

Они повернулись и, вопреки ожиданиям доктора, вразвалку зашагали прочь.

Оленин с облегчением приложил брелок к кодовому замку. Железная дверь подъезда открылась, и он нырнул в темноту. «Опять лампочка перегорела», – подумал доктор, и тут на его голову обрушился удар. Не слишком сильный… он даже не потерял сознание. Лежа на холодном полу, он пытался рассмотреть напавшего. В темноте было слышно громкое сопение.

– Ты че творишь, сучий сын? – выкрикнул мужской голос. – Че творишь?! Думаешь, тебе все позволено?

– Вы… кто? – выдавил Оленин и получил в ответ град ударов в бока и спину.

Он скорчился, закрывая руками голову. Мысль о том, что ему отобьют почки и сделают инвалидом, привела доктора в отчаяние.

– Х… в пальто! – грубо прохрипел голос. – Я по твою поганую душу!

– Что вам… надо? Денег? Возьмите портмоне… в кармане…

– Пошел ты со своими деньгами…

Несколько новых ударов отбили у Оленина охоту говорить. Зато агрессор, наоборот, осыпал доктора ругательствами и оскорблениями. Он не намеревался грабить свою жертву.

– Я тебя убью, падла… – хрипел голос. – Убью! Но не сразу! Хочу, чтобы ты помучился… Зверюга! Есть же такие ублюдки…

– Вы… меня… с кем-то путаете…

Невидимый враг раскатисто захохотал, наградив Оленина сильным пинком в поясницу.

– Ты сдохнешь, тварь! – злобно процедил он. – Сдохнешь, как собака! Клянусь…

Оленин не сомневался, что неизвестный способен выполнить свое обещание. Он не убивал доктора только потому, что решил растянуть удовольствие.

– Побежишь в ментовку – тебе кранты! – предупредил его из темноты голос. – А так, может… протянешь еще месяц-другой…

Он издевался над Олениным, чувствуя свое превосходство и полную власть над поверженным противником. В заключение невидимка нанес ботинком удар доктору в лицо, и хотя тот успел закрыться руками, рассек ему бровь. Теплая кровь потекла по затоптанным плиткам парадного.