Естественное убийство. Невиновные - Татьяна Соломатина Страница 6

– Нет, Саша. Она умерла сама, но вены для этого она себе не вскрывала. Я, разумеется, не рискну сказать на все сто, но уверен, как минимум, на девяносто девять и девять, что воды в лёгких не будет. Так что это и не утопление. Она умерла от кровотечения. Все ремесленно-протокольные подробности выяснят на секционном столе и в лаборатории. Но должен быть ребёнок. Или его тело… – Всеволод Алексеевич с треском содрал перчатки, вышел из комнаты и быстро спустился вниз.

– Олег, вы обнаружили жену?

– Да, я прилетел… приехал… Зашёл в дом. Позвал Настю – никакого ответа. Она всегда выходила меня встречать, даже если я не звонил…

– В этот раз вы ей не звонили? – перебил Северный.

– Нет. Я не хотел её беспокоить.

– Во сколько точно вы её обнаружили? «Около часа» при таких обстоятельствах…

– Я что, должен был смотреть на часы?! – взвизгнул Олег. – Ещё в ежедневник прикажете вбить, да? Я увидел жену в таком виде, а вы…

– Какой у неё был срок? – спокойно перебил его Северный.

– Она считала, что уже пора…

– Вы знали, какой у неё срок? В неделях! – Всеволод Алексеевич повысил голос.

– Нет! Она не наблюдалась у врача… Я пришёл, позвал. Ни Насти, никого… Я поднялся наверх, зашёл в её спальню и… – Олег снова начал всхлипывать. – Я увидел там…

– И что вы сделали?

– Я сразу позвонил Леониду Николаевичу…

– Вы не кинулись к жене, не стали её тормошить? Не вызвали «Скорую»? Не искали ребёнка? Возможно, что его ещё можно было спасти. Плацента не в ванне, а на полу. Пуповина перерезана. Сомневаюсь, что ваша жена, коль скоро она уже рожала в воду, стала бы вставать из ванны и перерезать пуповину. Она бы таскала на себе новорождённого вместе с плацентой до полного и окончательного загнивания последней! И я сильно сомневаюсь, что она, даже перерезав пуповину самостоятельно, встала из ванны, вышла, куда-то спрятала ребёнка, а затем снова улеглась в воду. Тут был кто-то ещё! С вашей женой кто-то был! Плод, новорождённый, ребёнок – называйте как угодно! – не мог испариться! – Всеволод Алексеевич посмотрел на подозрительно чистый костюм зятя господина Корсакова.

– Разве ребёнок не утонул? – несколько растерянно спросил безутешный муж. И тут же продолжил взбешённо: – Я испугался и позвонил Леониду Николаевичу. Я не подумал о ребёнке. Настя в последнее время была немного не в себе, как-то слишком, знаете ли. Ставила на место шишковидную железу, открывала каналы ясновидения и… – Олег всхлипнул. – Не важно! Я испугался, позвонил… И – да! – я переоделся. Не знаю почему! Я ещё и кофе выпил, пока ждал. Я не помню, что ещё делал…

– Вы не нашли ребёнка, Всеволод Алексеевич? – раздался ровный голос Корсакова.

– В том-то и дело, что нет… Вызывайте уже милицию-полицию, Леонид Николаевич. Я останусь, пока они не приедут, разумеется. И они, и коллеги. Где у вас можно курить?

– На террасе. И на задней веранде.

Северный вышел через заднюю дверь.

– Чёрт, тело ребёнка наверняка где-то там, в комнате. И скорее всего, это именно тело. Так что пусть уж лучше менты его обнаружат… – бормотал он про себя, доставая пачку, вытряхивая из неё сигарету и прикуривая. – Хотя… Да нет. Эти привратники Галактического Родового Портала, если что, – ноги в руки и в сторону. А если это всё-таки ещё живой ребёнок, а не тело? Смерть девушки предположительно наступила меньше двух часов назад. Это по времени обнаружения, звонков, приездов. Тайминг, так сказать, со слов. Но кто же людям на слово верит? Если по температуре тела, то ничего не скажешь. Водичка как раз, что называется, «комнатная». Сколько ей времени надо, чтобы остыть «с» – «до»? Со скольки до двадцати пяти по Цельсию? Может, там горячая вода была? Очень тёплая, в смысле. А то и подливал кто уже после? Да плюс закрытое помещение – эффект сауны… В общем, не столь важно. Плюс-минус совсем недавно. Тогда же, видимо, и ребёнка куда-то упаковали. Младенцы – они выносливые, хоть и хрупкие. Так что, если не колошматить ими о кафельные стены, то вынесут и достаточно долгое переохлаждение. В доме тепло. Но куда же могли его засунуть? На психозе фантазия такие кренделя выкидывает! Но это если сама родильница. Но рано для психоза… Да и ортостатические дела никто не отменял – стала бы она прыгать из ванны наружу и обратно, наверняка бы коллапс поймала. И сама бы тут на полу валялась, и ребёнка бы уронила. Тут бы был. А если не она? Кому здесь могло понадобиться, чтобы младенец тихо загнулся где-нибудь в коробке? В коробке… Вот чёрт!

Бросив сигарету, Всеволод Алексеевич быстро вернулся в дом. Взбежал на второй этаж и дальше – через Настину спальню в гардеробную. Следом тут же появился охранник Саша.

– Спокойно, молодой человек! – прикрикнул на него Северный. – Не думаете же вы, что я хочу порыться в нижнем белье покойной удовольствия ради?! Но не уходите, свидетели лишними не бывают. Стойте тихо и не шевелитесь. Даже не дышите!

Саша замер как вкопанный и, кажется, всерьёз собрался исполнить все приказания в полном объёме. Всеволод Алексеевич подошёл к обувному стеллажу, оглядел внимательно и прислушался. Тихо. Пробежался намётанным глазом по коробкам на стеллаже, потом по нескольким парам сапог, стоявшим на стойке внизу. И опять по коробкам.

– Так-так, вряд ли хозяйка ботфортов, которые иные девицы носят в Монако и летом в тридцатиградусную жару, будет хранить от них коробку, – пробубнил Северный про себя, снимая со стеллажа глянцевый малиновый бокс. – Тяжёленькая. Начинайте дышать, Саша. И поглубже – я открываю.

– Господи, боже мой! – по-бабьи взвизгнул охранник.

– Ну что вы, Саша, это не он, – Всеволод Алексеевич приложил ухо к грудной клетке, прощупал роднички. – Это, Саша, всего лишь младенец доношенный пола женского, весом около четырёх килограммов.

– Он… мёртвый?

– Друг мой, будь это создание земноводным – я бы сказал, что оно в анабиозе. Впрочем, это недалеко от истины. Знаете ли вы, Саша, что в белых жировых клетках новорождённых практически отсутствует жир? И младенцы вырабатывают тепло за счёт расщепления жировых молекул на жировые кислоты внутри бурых клеток, присутствующих исключительно вокруг, не вдаваясь в подробности, главных органов. Но жировые кислоты не покидают бурые жировые клетки, как в случае с клетками белыми, а остаются внутри них. И аденозинтрифосфорная кислота, полученная путём расщепления жировых кислот внутри, собственно, клеточных митохондрий сугубо внутри же и расходуется. Бурому жиру всё равно, что будет со всеми остальными органами, кроме тех, что он заботливо окружает. И в данном случае ему за такой махровый индивидуализм – низкий поклон. – Всеволод Алексеевич говорил, но это не мешало ему сосредоточенно осматривать детское тельце. – Так что, Саша, эта «мышь» всё ещё жива, хотя и в «спячке».

Северный достал мобильный: «Детскую реанимационную бригаду, срочно сюда!» – продиктовал адрес и сразу после этого взял ребёнка пятернёй поперёк живота. Ручки и ножки безвольно повисли. Он стукнул его по пяткам. Пощипал за щёки. Приложил палец к младенческому ротику. Младенец в ответ едва заметно загримасничал.