Клуб заграничных мужей - Мария Жукова-Гладкова Страница 6

Детина тем временем рухнул на пол, стукнувшись кастрюлей (не знаю, амортизировала она удар или наоборот), та с его башки слетела, я увидела еще более перекошенную морду, чем раньше (хотя пару минут назад мне казалось, что это невозможно), руки детины сжимали самое дорогое. Он стал с воем кататься по полу, отсекая мне дорогу к выходу. Тут мой взгляд упал на ряд кухонных ножей, за которыми я сюда и примчалась. Схватив самый большой, я сжала его в свободной руке, но не успела решить, что делать дальше: в дверном проеме возникла абсолютно голая Верка с небольшим топориком в руке.

– Ты в норме? – бросила она, глянув на детину, с воем катающегося по полу.

– Ага, – ответила я и попросила подружку как-нибудь изловчиться, чтобы стукнуть детину топорищем по голове. Тогда мы его свяжем и допросим: следовало все-таки выяснить, во что мы вляпались на этот раз.

Верка перевернула топорик, вслух посетовала, что он достаточно легкий, не то что русские топоры, которые ей доводилось держать в руках (в тех же целях, что и этот), заметила, что на иностранный пластик у нее надежды мало, но тем не менее мужику по затылку заехала, потом для надежности добавила ногой, но нога была обута лишь в домашнюю тапку, так что с ударом не очень получилось, но тут присоединилась я и уже подсвечником заехала детине все по тому же затылку. На этот раз сработало – он отключился.

– Веревку ищи, – крикнула я Верке, бросаясь к старой тумбе, стоявшей в углу, в надежде найти там что-нибудь подходящее.

Но подружка действовала нашим старым, уже опробованным в деле способом. Сорвав занавеску (тонкую и грязную, поднявшую столб пыли, от которой мы даже расчихались), она быстро разрезала ее на куски одним из ножей, помянув недобрым словом хозяина, который их плохо точит. Этими кусками мы и связали детину, правда, с его силушкой молодецкой не могли быть стопроцентно уверены в надежности пут. Хотя теперь могли спокойно приняться за поиски веревки: в первый после пробуждения момент парень останется связанным.

На кухне веревку мы не нашли, хотя и открыли все ящики.

– Может, ее здесь и нет? – робко высказала предположение Верка, а потом заметила: – Пойду-ка я оденусь. Что-то холодно.

Я поняла, что мне тоже холодно и что дом остыл. Я предложила сходить за простынями, разрезать одну и связать парня и ею. Оденемся потом. Все-таки нейтрализовать противника важнее.

Даже не дожидаясь моего приказа, Верка куда-то сбегала, быстро вернулась, мы вдвоем разрезали принесенный пододеяльник, добавили пут на тело детины, а также заткнули ему рот кляпом.

– Ладно, пошли одеваться, – сказала я.

Верка выходила первой. Сделав шаг в коридор, издала дикий вой, сотрясший стены и, пожалуй, донесшийся до Питера. У нее хватило сил заскочить назад на кухню, зажимая одной рукой раненое плечо. Другой она захлопнула дверь.

– Держи ее, Ланка! – заорала подружка.

Верка вопила истошным голосом, из коридора послышался дикий топот, дверь стали рвать на себя с другой стороны. Я держала изо всех сил, но они кончались. Себя ругала последними словами: как могла забыть про того парня, которого первым огрела подсвечником по башке? Надо было не резать по двести простыней, а сходить проверить негодяя. Сама виновата, дура!

– Взгляни, нет ли у этого в кармане какого-нибудь пистолета! – крикнула я Верке, кивая на детину, так и валявшегося на полу в бессознательном состоянии.

Подружка временно прекратила изображать из себя умирающую (инстинкт самосохранения у нее развит не хуже, чем у меня, а то и лучше) и, чтобы не лишиться жизни вообще, здоровой рукой обшмонала карманы детины. Она нашла лишь пачку небрежно свернутых купюр, которые придали ей сил – как и всегда, когда деньги попадают Верке в руки.

Я же поняла, что больше не могу держать дверь.

– Дай сюда подсвечник! – рявкнула я подруге, показывая на мое ценное орудие, оставленное на кухонном столе.

Верка подскочила ко мне, держа его здоровой правой рукой. В этот момент дверь распахнулась – и я с трудом удержалась на ногах. Но Верка, полная ярости, что какой-то негодяй испортил ее священное тело (рабочий инструмент), грудью пошла на мужика, к нашему счастью, не успевшего направить на нас пистолет, временно заткнутый за пояс (освободил руки, чтобы тянуть дверь на себя), и со всей силы врезала ему все тем же подсвечником по лбу.

Парень отключился.

Тут уже я взяла инициативу в свои руки, быстро разрезала простыню, связала пленного, заткнула рот кляпом, сбегала в спальню, где ночевала сама, убедилась в том, что там два трупа (Толю-то как жалко!), затем заскочила в комнату, где ночевала Верка, убедилась, что со Славой расправились точно так же, как с Толей, нашла аптечку, хранившуюся в доме, поняла, что там слишком мало лекарств, вспомнила, что мы с Веркой после всего, случившегося с нами в последнее время, стали возить с собой в машинах дополнительные средства, которые могут понадобиться в нашей бурной жизни, заскочила к Верке, так и сидевшей на кухне на табуретке, сказала ей, что выскочу на улицу, попросила чуть-чуть потерпеть.

– Только осторожнее, Ланка! – сказала подруга. – А вдруг они кого-то на улице оставили?

Я кивнула, прихватила у одного негодяя пистолет с длинным глушителем, в коридоре накинула кожаный плащ на голое тело, затем прошла в самую большую комнату (каминный зал), окна которой выходили как раз на ворота.

Припав лицом к стеклу, я смогла рассмотреть лишь очертания двух машин: по всей вероятности, джипа покойного хозяина и Веркиного «Сааба». Куда убийцы дели свою машину? Наверное, оставили за воротами. К моему великому сожалению, белые ночи еще не начались, а с освещением здесь туговато, вернее, вообще никак.

На всякий случай я решила не рисковать и идти не через дверь, а через окно. Это у нас вообще национальная традиция, раз уж мы в Европу через него лезли. Поняв, что длинный плащ мне мешает, я его быстро скинула, все-таки вернулась в спальню, где провела полночи, стараясь не глядеть на трупы, оделась (надо же когда-то), отнесла свою сумку в прихожую, из Веркиной взяла ключи от «Сааба», потом вернулась в каминный зал, легко открыла окно и спрыгнула перед «Гранд Чероки», чтобы большая машина в случае необходимости прикрыла меня от вражеских пуль.

Уже на улице прислушалась. Стояла полная тишина. Ни звуков шагов, ни проезжающих машин, ни музыки, ни голосов. Ночь. Летний поселок до начала сезона.

«Надо было взять фонарик», – подумала я. Но, с другой стороны, искать его где-то в доме… В моей-то машине он живет постоянно, но вот есть ли в Веркиной?

Я решила для начала прогуляться так.

Осторожно обогнув «Гранд Чероки», высунула из-за него свой любопытный нос, вспомнила, что слышала, как в ночи хлопнула дверца машины. Значит, она должна стоять где-то неподалеку.

Я двинулась к воротам, открыла их и в самом деле увидела, что трое негодяев оставили свой автомобиль за успевшим зазеленеть кустом. Я проследовала туда, поняла, что они приехали на темно-синей «Ауди», и убедилась, что в ней никого нет. Я со спокойной душой повернула назад, открыла Веркино авто, взяла из него аптечку и вернулась в дом. Дверь закрыла на щеколду. И почему Толя со Славой ею не воспользовались? Ну надо же быть такими идиотами… Да и мы хороши. Спать в незапертом доме! Или парни были уверены, что сюда никто не сунется? Никакие бомжи не полезут, увидев навороченный джип, а остальных не опасались?