Проклятье Адмиральского дома - Наташа Ридаль Страница 6

– Видите ли, Эмили, в прошлом семестре я изучал действие лауданума на человеческий организм. Это лекарство представляет собой опиумную настойку на спирту и, по моим наблюдениям, лишь временно оказывает успокоительный эффект, а при частом употреблении способствует скорее обострению истерии, нежели ее затуханию. Я бы советовал отказаться от использования лауданума ввиду вызываемых им негативных последствий.

Эмили рассмеялась и пристально посмотрела на Джозефа:

– Вам следовало стать доктором, а не преподавателем английской литературы.

– Литература – моя единственная любовь, отвечающая мне взаимностью.

– Вот как? А хотите знать, что люблю я?

Джозеф кивнул, улыбаясь. Он догадывался, что в темноте Эмили скорее почувствовала, чем разглядела его ответ.

– Адмиральский дом, – произнесла она слегка изменившимся голосом. – Это мой пиратский корабль. Мы стоим на квартердеке – палубе в кормовой части галеона. Теперь идите за мной!

Они спустились ниже: здание располагалось ступенями, и здесь Уолш, присмотревшись, увидел две пушки, поблескивающие холодным металлом в свете луны. Эмили говорила с таким воодушевлением, что на мгновение показалась Джозефу ребенком, не желающим взрослеть, беспечным и счастливым, как все дети.

– А это шкафут, где обычно находится капитан или вахтенные офицеры. Не удивляйтесь! Сто лет назад дом купил лейтенант Фонтейн Норт, соорудил на крыше две палубы и, вероятно, действительно по праздникам салютовал из пушек. Дядя Чарльз играл с нами тут, когда мы были детьми. Уильям неизменно становился капитаном, я – коком, а дядя Чарльз – квартермастером, который по пиратскому обычаю избирался командой и мог оспаривать решения капитана. Я приносила с кухни бутерброды и лимонад, и, взяв на абордаж очередной испанский корабль, мы притворялись, что пьем ром и делим добычу.

– А какая роль отводилась Дональду? – поинтересовался Уолш.

– Он уже тогда воображал себя гением и не снисходил до игр с нами. Правда, Уильям считал, что он попросту боится высоты, – Эмили повернулась к Джозефу и добавила будничным тоном. – Думаю, нам следует вернуться в гостиную.

Соседи, приглашенные на прием, разъехались, в окнах Адмиральского дома погас свет, и его силуэт темным сгустком застыл на фоне ночного неба, как огромный кит, выброшенный на берег. Тучи затянули небосвод, вскоре по стеклам застучал дождь.

Чарльз Стаффорд чувствовал, что не сможет заснуть и слишком взбудоражен, чтобы читать. Он сидел в кресле с раскрытой книгой на коленях, думая о том, как мальчишкой запускал в весенний ручеек кораблик, сделанный из скорлупы грецкого ореха. В то время слова «одиночество» и «разочарование» были просто набором букв, расставленных в определенном порядке.

За годы брака эмоционального сближения с женой не случилось, и постепенно Чарльз начал ощущать пугающую пустоту и бессмысленность своего существования. Поначалу он воспринимал дружескую поддержку Джейн как должное, но однажды поймал себя на мысли, что, ничем не заслужив ее, желает большего. Он хотел, чтобы она нуждалась в нем так же сильно, как он в ней. В воображении Чарльза возникали новые и всё более смелые сцены, в которых он добивался взаимности, обещая то, чего никогда не сумеет исполнить. Как может он обещать, что сделает Джейн счастливой? Связь с женатым мужчиной не принесет ей ничего, кроме бесчестья. Даже если она не отвергнет его, ее счастье будет столь же несовершенным и кратким, как плавание кораблика из ореховой скорлупы.

Разумеется, Джейн ни о чем не подозревала. Но в этот раз, когда она стояла рядом в полутьме столовой, робко касаясь его пальцев, он ощутил отчаянную потребность признаться ей в своих желаниях. Он устал от неопределенности, навалившейся на его плечи тяжелым сумраком дождливой ночи. Пусть сама Джейн прогонит его или утешит, это будет ее выбор, а он наконец облегчит душу.

Отложив книгу, Чарльз вышел из комнаты, спустился на второй этаж и быстро пересек коридор, который соединял дом с пристройкой.

Во флигеле жили только Джейн и Найджел, слуги приходили сюда днем из основного здания. Спальни Андервудов располагались на втором этаже, поэтому Чарльз в считанные секунды оказался у двери женщины, в чьей власти было сделать его счастливейшим из мужчин. Собираясь с духом, Стаффорд потянулся к ручке и в этот миг отчетливо услышал мужской голос, низкий и хрипловатый от страсти:

– Что ты так долго возишься с платьем? Если ты сейчас не покажешься из-за ширмы, я сам сорву его с тебя! Ну же, Джейн, я уже допил свой бокал и больше не в силах терпеть.

– Я почти готова, дорогой…

Чарльз отпрянул от двери. Прислонившись к обоям, с годами практически утратившим орнамент, он ослабил галстук и прикрыл глаза, а когда минуту спустя отделился от стены, решение было принято.

Хезер, осторожно ступая по ковру, благополучно преодолела путь от двери до кровати и нырнула под одеяло. На секунду, длившуюся вечность, Артур перестал храпеть, затем привычный дребезжащий звук возобновился, и его жена выдохнула с облегчением.

Не прошло и десяти минут, как в спальню постучался Окли, камердинер Стаффорда, впервые за время службы утративший присущее ему хладнокровие. Громкий стук в дверь разбудил не только Артура, но и его соседей, которые не поленились выглянуть в коридор, чтобы узнать, в чем дело. Извинившись, Окли попросил хозяина немедленно пройти во флигель.

– Который час? – осипшим спросонья голосом пробормотал Стаффорд-старший.

– Без четверти семь, сэр. Простите сэр, но дело не терпит отлагательств. Горничная Лотти собиралась убрать комнаты в пристройке и нашла в прихожей мертвого мужчину. Похоже, он упал с лестницы и свернул себе шею, сэр.

Взлохмаченный Артур ринулся во флигель и чуть не столкнулся с младшим братом, жалея, что нельзя проснуться сразу завтрашним утром, оставив все неприятности позади. Уильям не раздумывая поспешил за отцом, а Джозеф Уолш, которого никто не остановил, последовал за ними, движимый любопытством.

Миновав коридор в пристройке, камердинер почтительно застыл наверху узкой деревянной лестницы, ведущей в прихожую. Артур и Джозеф спустились первыми.

У нижней ступени лицом вниз лежал человек в расстегнутом фраке. Рядом с входной дверью стояла растерянная хозяйка, обнимая рыдающую Лотти. Увидев Джейн, Чарльз непроизвольно вцепился в перила и медленно перевел взгляд на распростертое на полу тело. Джозеф, не нащупав пульса, выпрямился и сказал:

– Он мертв уже несколько часов. Нужно позвать полицию.

– Кто это? – спросил Уильям, стоявший позади отца. – Давайте его перевернем!

– Лучше не стоит, – возразил Джозеф.

– Это Гэри Лоусон, – мрачно произнес Артур. – Я узнаю его перстень.

Джейн подняла глаза на Чарльза. Словно почувствовав ее взгляд, он снова посмотрел на нее, едва заметно отрицательно качнул головой и отвернулся.

Конец ознакомительного фрагмента