Квартира в Париже - Люси Фоли Страница 6

В углу вешалка, на ней только куртка цвета хаки; припоминаю, видела ее на Бене. Может быть, даже в последний раз около года назад, когда он приехал в Брайтон и пригласил меня на обед, перед тем как снова исчезнуть из моей жизни. Я обыскиваю карманы и вытаскиваю связку ключей и коричневый кожаный бумажник.

Разве не странно, что Бен не прихватил их с собой?

Я открываю бумажник: в заднем кармане несколько евро. Прикарманиваю двадцатку, а затем, на всякий случай, еще и пару десяток. Все равно я бы попросила одолжить немного денег, будь он здесь. Верну ему… когда-нибудь.

Впереди, в отделении для банковских карт вставлена визитка: Тео Мендельсон. Парижский редактор, «Гардиан». И шариковой ручкой написано, видимо, почерком Бена (порой он присылает мне открытки на день рождения): ЗАИНТЕРЕСОВАЛСЯ ИСТОРИЕЙ! ХОЧЕТ ПОДРОБНОСТЕЙ.

Затем я перевожу взгляд на ключи. Один из них для скутера «Веспа», что странно, поскольку в последний раз я видела Бена за рулем старого «мерседеса» с откидным верхом. Другой ключ – тяжелый, антикварный, больше подходит для этого места. Я подхожу к двери и пробую ее: замок щелкает.

В глубине живота нарастает неприятное чувство. Может, у него еще один набор ключей, рассуждаю я. Это могут быть запасные, которые он собирался мне одолжить. Возможно, у него есть дополнительный ключ от «Веспы»: может, он даже куда-то на ней уехал. Что касается бумажника, то, наверное, просто носит с собой наличные.

Затем я нахожу ванную. Здесь особо рассказывать нечего, разве что у Бена вообще нет полотенец, что довольно странно. Я возвращаюсь в гостиную. Проход в спальню через закрытые французские двойные двери. Я направляюсь к ним, кот следует за мной как тень. На долю секунды я останавливаюсь.

Кот снова мяукает, словно спрашивая: ну и чего же ты ждешь? Я потягиваю вино. Вдыхаю поглубже. Распахиваю двери. Еще один вдох. Открываю глаза. Пустая кровать. Пустая комната. Никого. Выдыхаю.

О’кей. Я и в самом деле не ожидала, что обнаружу такое. Это не Бен. С Беном все в порядке; это я все напутала. Но когда однажды с тобой уже произошло такое…

Покончив с вином, я приступаю к обыску шкафов в спальне. Ничего интересного, единственное, что мне удалось узнать: большая часть одежды брата из «Акне Студиос» (кому в голову пришло назвать так марку) и «Эй. Пи. Си».

Вернувшись в гостиную, выливаю остаток из бутылки в бокал и подхожу к столу у больших окон. На столе нет ничего, кроме старой авторучки. Даже ноутбука. Мне казалось, Бен никогда с ним не расстается, даже когда мы обедали, он что-то печатал, ожидая заказ. Я думала, он вечно таскает его с собой повсюду.

Внезапно у меня возникает четкое ощущение, что я не одна, что за мной наблюдают. По спине бегут мурашки, кто-то точно впивается в меня взглядом. Я оборачиваюсь. Никого, кроме сидящего на кухонном столе кота.

Кот смотрит на меня несколько секунд, затем склоняет голову набок. Впервые я вижу, чтобы он сидел так спокойно. Он подносит лапу ко рту и облизывает. Именно тогда я замечаю, что и лапа, и белая манишка испачканы кровью.

ДЖЕСС

Я пытаюсь поймать кота, чтобы рассмотреть поближе, но он выскальзывает из рук. Может быть, он просто поймал мышь или кого-то еще? В одной из моих приемных семей была кошка, Сьюки. И хотя она была мелкой, но могла изловчиться и поймть голубя: однажды она вернулась как из фильма ужасов, вся в крови, а утром моя приемная мать Карен нашла обезглавленную птичку. Уверена, что где-то в квартире лежит какое-то маленькое мертвое существо, которое только и ждет, когда я на него наступлю. Или, может быть, кот убил кого-то там, во дворе – окна приоткрыты, должно быть, так он выходит из дома и возвращается обратно.

Тихо, надо успокоиться. Меня немного трясет. Когда это бросилось мне в глаза, я подумала…

Нет. Я слишком устала. Просто нужно немного поспать.

Бен появится утром, расскажет, где он был, а я предъявлю ему, какой он козел, что бросил меня одну, и мне пришлось вломиться в квартиру, и это будет как в старые добрые времена, совсем старые, до того, как он переехал жить в прекрасную богатую новую семью и зажил абсолютно новой жизнью, пока меня перекидывали из семьи в семью, до тех пор, пока я не повзрослела и могла справиться сама. Уверена, с ним все в порядке. С Беном ничего плохого не случается. Он везунчик.

Я снимаю куртку и бросаю ее на диван. Стоило бы принять душ – уверена, я воняю. Немного пахнет потом, но в основном несет уксусом: невозможно работать в «Копакабане» и не вонять этой дрянью, мы пользуемся уксусом, чтобы отдраить бар после каждой смены. Но я слишком устала. Вроде бы Бен упоминал раскладушку, но что-то я ее здесь не наблюдаю. Поэтому я спрыгиваю с дивана и валюсь в спальне на кровать поверх одеяла, прямо в одежде. Я взбиваю подушки, пытаясь устроиться поудобнее. И тут что-то соскальзывает с кровати на пол.

Пара женских трусиков: шелковые, черные, кружевные, дорогие на вид. Господи, Бен. Мне не хочется думать о том, как они здесь оказались. Я даже не знаю, есть ли у Бена девушка. Мне становится грустно. Он – все, что у меня есть, а я столького о нем не знаю.

Но я слишком вымотана, чтобы предаваться размышлениям, поэтому я просто отбрасываю трусики подальше. Завтра я буду спать на диване.

ДЖЕСС

Мужской голос. Затем другой голос, женский.

Через несколько мгновений тишину разрывает крик.

Я сажусь в постели, напряженно прислушиваясь, сердце того гляди выскочит из груди. Через мгновение до меня доходит: звуки доносятся со двора. Я проверяю будильник рядом с кроватью Бена. Шесть: уже утро, но все еще темно.

Мужчина снова кричит. Но слов не разобрать, какой-то пьяный бред.

Я крадусь через гостиную к окнам и приседаю. Кот тычется мордой в бедро и мяукает. «Ш-ш», – грозно шиплю я ему, хотя мне и приятно чувствовать рядом его теплое тельце.

Я смотрю на двор. Там внизу стоят две фигуры: одна высокая, другая намного меньше. Парень темноволосый, она блондинка, длинные ниспадающие волосы серебрятся в холодном свете единственного во дворе фонаря. На нем куртка с меховой оторочкой, уже знакомая мне: этого парня я встретила за воротами прошлой ночью.

Их голоса становятся громче – они перекрикивают друг друга. Я почти уверена, что слышу, как она произносит слово «полиция». При этом его голос меняется – я не понимаю слов, но различаю угрозу в интонации. Он приближается к ней.

– Laissez-moi! [8] – кричит девушка, и теперь ее голос звучит иначе – скорее испуганно, чем сердито. Он еще на один шаг ближе к ней. Я так сильно прильнула к окну, что от моего дыхания стекло запотело. Я не могу просто сидеть здесь, слушать, наблюдать. Он заносит руку. Он намного выше ее.

Внезапное воспоминание. Рыдающая мама. Прости, прости: снова и снова, повторяет она как молитву.

Я подношу руку к окну и барабаню по стеклу. Хочу отвлечь его на несколько секунд, дать ей время убежать. Они оба обескураженно поднимают глаза, мне удалось привлечь их внимание, и я пригибаюсь, скрываясь из виду.