Котов обижать не рекомендуется - Елена Михалкова Страница 6

Окружающие озадаченно переглянулись. Бунта фотографа никто не ожидал.

Первой подала голос Ниночка, двадцать три года, секретарь редактора.

– А Юзек Карш, всемирно известный фотограф-портретист, мог сфотографировать человека за пять минут так, что получался шедевр, – нравоучительно сказала она.

Ниночка всегда делала замечания с оттенком легкого превосходства. А Света всегда эти замечания проглатывала.

Но не в этот раз.

– Во-первых, не Юзек, а Юсуф, – сухо сказала она. – Во-вторых, вы можете обратиться к нему. Пусть он и снимает Стрельникову.

Ниночка открыла рот и закрыла. Только вечером того же дня она вспомнила, что в статье про Карша (Нина прочла ее дважды, чтобы при случае блеснуть эрудицией) упоминалось, что тот умер в две тысячи втором году. И почувствовала неприятную уверенность, что Морозова об этом отлично знала.

Редактор попробовал торговаться. Он даст фотографу пятьдесят минут! Пятьдесят пять! Час!

Света стояла на своем. Она сделает работу качественно или не будет делать вообще.

В конце концов отправили парламентера звонить Стрельниковой. Вернувшись, тот ликующе сообщил, что прима согласилась увеличить время аудиенции до полутора часов. И ни в коем случае не опаздывать.

Все вопросительно посмотрели на фотографа.

– Больше выторговать не получится, – предупредил парламентер.

Света подумала и нехотя кивнула.

Окружающие хором просияли.

– Я знал, что мы договоримся, – пробасил редактор. – Все будет в порядке. Даже не сомневайтесь.

Дружными возгласами сотрудники подтвердили его слова. Конечно, все будет в порядке! Не сомневайтесь, Светлана Валерьевна!

По комнате волнами разливалась убежденность: все будет хорошо.

И, оказавшись в центре волн, Света вдруг поняла, что зря ввязалась в проект.

Никаких разумных подтверждений этому чувству не было. Но на секунду она ощутила себя пловцом, оказавшимся в море далеко за буйками. И море спокойно, и буйки недалеко, и купальщики у берега беззаботны и крикливы… Но от кончиков пальцев до макушки тебя вдруг пронзает холод. Словно в синей толще воды бесшумно проскользнула тень с острым плавником на спине.

Собираться она начала заранее. Поставила на кровать сумку и уложила камеру, вспышку, дополнительные объективы и два отражателя. Котенок ходил вокруг, лез под руку и щекотал усами.

– Тихон! Не мешай!

Света вытащила из шкафа голубые джинсы и темно-синюю рубашку. На работу она всегда старалась одеваться так, чтобы выглядеть незаметной. В идеале фотограф должен сливаться с окружающим пространством.

«Тебе нужно быть серой мышью, – учил ее знакомый фотохудожник. – Люди опасаются тех, кто выглядит ярче их. Тебе ведь не хочется, чтобы они стеснялись и замыкались?»

Света приложила к себе рубашку и объявила голосом Уилла Смита из фильма «Люди в черном»:

– Я – серая мышь в подвале. Я – пепельная моль в шкафу! Мимикрия – вот мой девиз.

Кот, разлегшийся возле сумки, смотрел скептически. «Ничего себе моль – метр восемьдесят без каблуков, – читалось в его взгляде. – Лошадь ты на лугу. Выпь болотная».

– А ты не критикуй, – сказала Света. – Сам на кого похож? На глисту с усами.

Тихон потупился. За пару месяцев он вытянулся в длину, превратившись из нахохлившегося воробушка в полосатый шланг.

Деликатно пропиликал телефон. Звонил Дрозд – узнать, как дела.

– Если Тихон продолжит так расти, то вместо кота у меня будет такса. – Света прижала трубку ухом к плечу, натягивая джинсы. – Лешка, дружище, поругай меня сегодня как следует.

– Что у тебя?

– Одна актриса со сложным характером. Говорят, ест фотографов на завтрак.

Света усмехнулась, давая понять, что сама не относится к сказанному всерьез.

Лешка помолчал.

– Очень боишься? – негромко спросил он.

Света прикусила губу. Глупо притворяться перед человеком, с которым дружишь с седьмого класса.

– Ужасно боюсь!

– С тобой съездить? – предложил Дрозд. – Посижу в машине, пока ты работаешь. Стану посылать тебе мысленные лучи поддержки. У меня все равно первая половина дня свободна.

Света представила, как это будет, и вдруг поняла, что ей действительно было бы легче. Только Лешка знал о том, что с ней происходит, когда на нее кричат.

– Не получится, – с сожалением сказала она. – Я сегодня на такси.

– Почему не на своей?

– Фару разбили на стоянке. Пришлось отогнать в сервис, чтобы заменили.

– Когда такси?

– Через десять минут.

– Н-да, не успею.

– Ну что ты, Леш, я справлюсь! – От фальшивой уверенности в своем голосе Свете самой стало противно. – В конце концов, у меня всего полтора часа. Так что времени на рефлексии не будет.

– А где живет эта актриса?

– Где-то на Новорижском шоссе. Все, Лешка, мне пора бежать! Позвоню, когда все закончится!

– Ни пуха ни пера, – пожелал Дрозд.

– К черту!

Десять минут, десять минут… Света открыла компьютер и нахмурилась: Яндекс информировал, что город забивается пробками.

Света рассчитала время так, чтобы приехать на полчаса раньше. Лучше побродить возле дома Стрельниковой, чем опоздать.

Она обернулась к Тихону:

– Ты восхищаешься моей предусмотрительностью?

Но кот куда-то смылся.

– Тихон! Эй, животное!

Опять сражается с рулоном туалетной бумаги?

– Тишка, смотри у меня! – сурово сказала Света в пространство квартиры.

Если кот и услышал ее, то ничем этого не показал.

Телефон зазвонил снова.

– Здравствуйте-такси-заказывали? – скороговоркой проговорила диспетчер. – Задерживается машинка, придется подождать.

– Задерживается? На сколько?

– Минуточек на пятнадцать-двадцать.

– На двадцать минут?! – ахнула Света. – Я ведь заказала у вас машину три часа назад! Неужели водитель не в состоянии подъехать вовремя?!

– Пробки, извините, – холодно информировала диспетчер. – Отменяете заказ или будете ожидать?

Света быстро просчитала дальнейшие шаги.

Если позвонить в другую службу такси, ждать придется еще дольше. За двадцать минут подать машину в утренний час пик – нет, невозможно.

Если выбежать ловить частника, то неизвестно, на кого попадешь. Он может не знать адрес, они проплутают, и она опоздает.