Великое избaвление - Элизабет Джордж Страница 6

Ну, каково тебе это – оказаться той единственной счастливицей, которая может не опасаться за свою честь даже в присутствии всех покоряющего Линли? Да уж, нашу Барб никто не станет щупать в машине. Никто не пригласит ее поужинать вдвоем и «сверить записи». Инспектор Линли не повезет ее в свое поместью в Корнуолл «подумать вместе над запутанным случаем». Тебе нечего бояться, Барбара! Всем известно, что работа с Линли тебе ничем не грозит. За пять лет службы в одном отделе она убедилась, что красавчик инспектор избегает даже называть ее по имени, не то что похотливо касаться ее. Можно подумать, учеба в государственной школе и акцент простолюдинки – это заразное заболевание, которое может передаться Линли, если тот не сумеет тщательно избегать любых контактов с сержантом Хейверс.

Выйдя из уборной, Барбара побрела к лифту. В Скотленд-Ярде не было ни одного человека, к которому она испытывала бы такую ненависть, как к Линли. Этот человек словно по волшебству соединил в себе все то, что Барбара глубоко презирала: он учился в Итоне, был первым по истории в Оксфорде, выговаривал слова как положено выпускнику частной школы, а семейное древо уходило корнями в глубокую древность – чуть ли не к битве при Гастингсе. Светский человек. Блестящий ум. Очарователен – очарователен настолько, что все преступники Лондона готовы сами отдаться ему в руки, лишь бы душка инспектор не расстраивался.

Она в жизни не поверит, будто он и впрямь работает в Скотленд-Ярде потому, что хочет сделать свой вклад, хочет приносить пользу. Курам на смех! Его послушать, так карьера в городской полиции привлекает Линли больше, чем роскошная жизнь в поместье. Подумать только!

Двери лифта растворились, Барбара яростно устремилась в гараж. А ведь эту карьеру ему на блюдечке поднесли – все устроено, все схвачено, все обеспечено, с такими-то родителями и такими деньгами. Он купил себе эту должность, просто купил, он еще сделается и шефом полиции. Графский титул, с которым они все столько носятся, отнюдь не повредил его шансам на успех: за рекордно короткий срок Лиыли повысили в должности, и всем ясно, почему этот сержант так быстро стал инспектором.

Барбара направилась к своей машине, старенькой ржавой «мини», приткнувшейся в дальнем конце гаража. Хорошо быть богатым, титулованным, работать лишь ради забавы, возвращаться домой в особняк в Белгравии, а еще лучше – на уик-энд в Корнуолл, где ждут тебя дворецкие и горничные, повара и лакеи.

Подумай хорошенько, Барбара! Вообрази себя в подобном дворце! Как бы ты себя почувствовала? Сразу грохнулась бы в обморок или сперва тебя бы вырвало?

Швырнув сумку на заднее сиденье машины, Барбара с грохотом захлопнула дверь и включила зажигание. Колеса заскользили по бетонному полу. Добравшись до ворот гаража, Барбара неприветливо кивнула дежурному офицеру и выехала на улицу.

В выходные транспорта в центре мало. За несколько минут Барбара добралась с Виктория-стрит до набережной, а там легкий октябрьский ветерок охладил ее гнев, успокоил нервы, и женщина начала забывать о нанесенной ей обиде. Приятно было проехаться по этой дороге – прямо к дому Сент-Джеймса.

Барбаре нравился Саймон Алкурт-Сент-Джеймс, она почувствовала к нему симпатию в первый же день, когда увидела его на службе, десять лет назад. Двадцатилетняя девушка, только что получившая должность констебля с испытательным сроком, чувствовала себя крайне неуютно в этом сугубо мужском мире. Коллеги-полицейские, приняв пару рюмок, именовали своих сослуживиц «бабьим батальоном». А уж самой Барбаре за ее спиной давали прозвища и похлеще, и она это знала. Чтоб им всем гореть в аду! Всякую женщину, пытавшуюся проникнуть в следственный отдел, они считали отпетой идиоткой и «ставили на место». И только Сент-Джеймс, всего двумя годами старше Барбары, относился к ней как к равному напарнику, даже как к другу.

Теперь Сент-Джеймс имеет частную практику в качестве медицинского эксперта, но свою карьеру он начинал в Скотленд-Ярде. К двадцати четырем годам он считался одним из лучших специалистов по осмотру места происшествия, он был расторопным, наблюдательным, проницательным. Он мог выбрать любую специальность – работу следователя, патологоанатомический отдел, административную службу, но все оборвалось восемь лет назад, когда он вместе с Линли отправился в ту безумную поездку по сельским дорогам Суррея. Оба приятеля были вдрызг пьяны, и Сент-Джеймс не пытался затушевать этот малоприглядный факт. Однако, как всем было известно, Линли, сидевший в ту роковую ночь за рулем и потерявший управление на крутом повороте, счастливчик Линли не получил и царапины, а его ближайший друг, Саймон, превратился в калеку. Сент-Джеймс мог бы тем не менее продолжать службу в Скотленд-Ярде, но после катастрофы он предпочел уединиться в родовом особняке в Челси, где и провел отшельником целых четыре года. Запишем это на счет Линли, с угрюмым удовлетворением подумала Барбара.

Просто не верится, что Сент-Джеймс сохранил дружеские отношения с этим человеком, но так оно и было, а пять лет назад некое странное событие еще больше укрепило их отношения, вынудив Сент-Джеймса вернуться к любимой профессии. Запишем и это на счет Линли, нехотя отметила Барбара.

Для «мини» нашлось свободное местечко на Лоренс-стрит, а оттуда Барбара прошла пешком по Лордшип-плейс до Чейн-роу. Здесь, поблизости от реки, белая лепнина и резные наличники украшали дома из темного кирпича, и черная краска подновляла старое железо оконных и балконных решеток. Когда-то Челси был деревней, улицы здесь остались узкими, нависающие своды платанов и вязов превращались осенью в красочный свод. Дом Сент-Джеймса стоял на углу, примыкая к высокой кирпичной стене, ограждавшей сад. Барбара уже различала шум веселой вечеринки. Чей-то голос, перекрывая другие звуки, надсаживался в тосте. Загремели приветственные клики. Старинная дубовая дверь в проеме стены была наглухо закрыта. Тем лучше, Барбара вовсе не хотела вторгаться на праздник в полицейской форме, точно она явилась произвести арест.

Завернув за угол, она обнаружила, что другая дверь высокого старинного особняка открыта навстречу дневному солнцу. Сюда тоже доносились отзвуки смеха, чистый звон серебра и фарфора, легкие хлопки пробок, вылетавших из бутылок шампанского, а где-то в глубине сада играли на скрипке и флейте. Повсюду справляли свой праздник цветы – и вдоль крыльца, перила которого оплели розовые и белые розы, источавшие опьяняющий аромат, и даже на балконах вился вьюнок, раскидывая во все стороны разноцветные цветы-граммофончики.

Затаив дыхание, Барбара поднялась по ступенькам. Стучать не стоило: хотя кое-кто из гостей, толпившихся у двери, одарил удивленным взглядом запоздавшую гостью, топтавшуюся у крыльца в столь неуместном здесь наряде, никто из них ее не окликнул.

Чтобы отыскать Линли, догадалась Барбара, ей придется проникнуть в парадный зал. От этой мысли у нее все сжалось внутри.

Она готова была уже потихоньку ретироваться к своей машине и прихватить оттуда старый плащ в надежде замаскировать форменную одежду, слишком туго облегавшую бедра, натягивавшуюся на плечах и у ворота, но тут совсем рядом послышались шаги и смех. Сержант Хейверс посмотрела на лестницу, которая вела в зал. Женщина, спускавшаяся по ступенькам, продолжала оживленную беседу с кем-то, остававшимся на верхнем этаже.