Кот, который зверел от красного - Лилиан Джексон Браун Страница 6

– Попробуйте «амур», – предложил Квиллер.

– О, вы просто чудо! – В восхищении она вписала слово в вертикальный столбец.

Подали курицу, и снова Квиллер без труда отказался от неё. Он задумчиво передвигал свою еду вилкой по тарелке и слушал говоривших.

– Вы представляете, трюфели продаются за семьдесят пять долларов фунт, – заметил Сорэл.

– Маунтклеменс был мошенником, вы знаете, его знаменитый раковый суп варили из консервированных продуктов.

– Чердак нашей «Мышеловки» доставляет мне бездну удовольствия. Я нашла там стопку старых писем и блокнотов, – сказала Джой Бейзилу Пенниману.

– Вы можете сыпать пшеничную муку почти в каждое блюдо, и это очень полезно для здоровья, – советовала Розмари Уайтинг.

– Все знают, что коктейль из креветок устарел, – объявила Хикси.

– Я знаю одного повара с тридцатилетним стажем, – сообщил рыжий.

Джой добавила:

– Вы будете поражены, если узнаете, что я нашла на чердаке. Это кого угодно выведет из равновесия.

Человек с бородкой оглашал кулинарный секрет:

– Я всегда тру сыр руками. А немного перемолотого мяса с голени улучшает вкус.

Маус во главе стола был погружен в изучение собственных творений, пробовал каждое, неподвижно глядя в пространство и шевеля губами и языком. Наконец он произнес:

– По-моему, запеканка немного передержана.

– Напротив, она великолепна, – уверила мисс Рун. Она повернулась к Квиллеру: – Мистер Маус великолепно готовит. Он открыл способ жарить молочного поросенка, не удаляя глазных яблок. Представляете!

– А вы знаете, – сказал Квиллер, повышая голос, чтобы привлечь всеобщее внимание, – что миссис Грэм тоже прекрасно готовит? Когда ей было семнадцать лет, она изобрела банановый торт и победила на конкурсе штата.

Джой очень мило покраснела.

– Юношеское вдохновение; торт из бананов, кокосовых орехов, клубники, шоколада, грецких орехов, алтея и взбитых сливок.

– Я не знаю, как она готовит, – сказал Макс Сорэл, – но гончар она первоклассный. Её руками сделано вот это. – И он дотронулся вилкой до своей тарелки.

– Спасибо мистеру Маусу, который сделал мне такой замечательный заказ, – сказала Джой, потупя взор.

Квиллер посмотрел на неотшлифованные тарелки серого цвета, обведенные по краям коричневым.

– И ты сделала все эти тарелки руками? Сколько?

– Полный набор на двадцать четыре персоны. Сорэл победно обвел глазами обедающих и обратился к Джой:

– Они великолепны, дорогая. Если бы я был миллионером, я бы попросил тебя сделать все тарелки для моего ресторана.

– Спасибо, Макс.

– И сколько это у тебя заняло? – спросил Квиллер.

– Мм… Трудно сказать… – начала Джой.

– Это ещё ничего, – прервал её Дэн Грэм громким голосом. – Когда мы жили на побережье, я создал комплект из шестисот тарелок для одной из кинокомпаний.

Его речь нарушила разговор. Все головы не медленно склонились над салатами.

– А вот Веджвуд, – продолжал Грэм, – так тот сделал девятьсот шестьдесят два предмета для Екатерины Великой.

За столом воцарилась тишина, пока Уильям не сказал:

– Кто-нибудь играет в бридж после обеда? Я хочу отвлечь ваши мысли от изжоги.

Вернувшись домой, Квиллер сообщил хозяйке, что переезжает. Она заплакала. Деньги за квартиру на месяц вперед, которые он дал ей за хлопоты, вызвали целый поток слёз.

Хотя плата за квартиру в «Мышеловке» была выше, чем на Цвингер-стрит, Квиллер убедил себя, что изысканная кухня более подходит его новому назначению, а кошкам понравится медвежья шкура. Однако он точно знал, какова истинная причина переезда.

Кошки спали, когда он вошёл. Он разбудил их. Коко, не открывая глаз, лизал нос Юм-Юм. Она лизала правое ухо Коко; Коко лизнул лапу, которая оказалась его собственной, а Юм-Юм лизнула своим шершавым языком ладонь Квиллера. Он дал им остатки моллюсков в желе, а затем позвонил Арчи Райкеру.

– Надеюсь, я не разбудил тебя, – сказал он, – ты не представляешь, кто снова появился в моей жизни сегодня вечером, – Джой!

Последовала настороженная пауза на другом конце линии.

– Джой Уитли?

– Она теперь Джой Грэм. Она замужем.

– Чем она занимается? Где ты видел её?

– Они с мужем художники. Приехали из Калифорнии.

– Джой – художница?

– Они занимаются керамикой. У них гончарная мастерская на Ривер-роуд, а я завтра же снимаю комнату в этом самом доме.

– Будь осторожен, – предупредил Арчи.

– Не делай преждевременных выводов. Что касается меня, то здесь все кончено.

– Как она выглядит?

– Прекрасно. Быстра, как и раньше. Она все та же увлекающаяся девчонка – сначала действовать, а потом думать.

– Она объяснила, почему…

– У нас было слишком мало времени, чтобы поговорить.

– Ну и новость, давай-ка я позвоню Рози и расскажу ей.

– Встречаемся завтра в полдень, – сказал Квиллер. – Я зайду в магазин «Кипер и Фаин» посмотреть новый костюм. Мне нужно обновить мой гардероб.

Он ослабил галстук и опустился в кресло, погрузившись в странные воспоминания: Джой опустила ленту в тесто на кухне у тетки; её волосы в швейной машине. Когда он был мальчиком, он писал стихи о ней. Квиллер встряхнул головой. Это было невероятно.

Во вторник утром – в воздухе радостно пахло весной – он купил новые ботинки и модный костюм. В полдень он обедал с Арчи Райкером, вспоминая прошедшие дни в Чикаго, когда они были молодыми репортёрами и ходили на свидания. После он заказал машину и перевез свои вещи в «Мышеловку».

Коко и Юм-Юм путешествовали в коробке из-под консервированного супа, с отверстиями для воздуха, и во время путешествия коробка колыхалась и прыгала, издавая вой и шипение. Коко, будучи хорошим стратегом, желая привлечь внимание, делал вид, что хочет убить Юм-Юм. Она всегда превосходно ему подыгрывала. Но Квиллер был знаком с их трюками и не поддавался на провокации.

Миссис Мэром, домоправительница, впустила Квиллера, нёсшего коробку. У неё было грустное лицо желтоватого оттенка, с невыразительными глазами. Усталой походкой она провела его через Большой зал, освещённый теперь дневным светом, падавшим из высоких окон.

– Я убрала в комнате номер шесть, – сказала она. – Уильям мыл стены на прошлой неделе. Он принесёт ваши вещи, когда вернётся из школы.

Потоки полуденного солнца лились через огромное окно.

Керамический пол блестел и переливался радостными отсветами; тёмная дубовая мебель сверкала полировкой. Рамы окон изумляли чистотой. Миссис Мэрон опустила холщовые шторы и сказала: