Шифр Александра - Уилл Адамс Страница 6

Рик кивнул.

— Я и сам люблю путешествовать с удобствами.

— Подробное описание подготовки к переходу оставил историк Диодор Сицилийский. Тело Александра набальзамировали, положили в гроб из чеканного золота и покрыли несколькими слоями дорогих ароматных специй. Был заказан катафалк, на изготовление которого ушел целый год. Это был настоящий золотой храм на колесах длиной шесть и шириной четыре метра. Золоченые ионические колонны с акантом поддерживали высокую сводчатую крышу из золотых пластинок с драгоценными камнями. На крыше высилась золоченая мачта, сиявшая на солнце, как молния. В каждом углу — золоченая статуя Ники, богини победы, с трофеями в руках. Золотой карниз украшали козлиные головы, с которых свисали золотые кольца, поддерживавшие разноцветную гирлянду. Пространство между колоннами затянули золоченой сеткой, защищавшей гроб от палящего солнца и возможного дождя. Передний вход охраняли золоченые львы.

— Чертова прорва золота, — скептически заметил Рик.

— Не забывай, Александр был очень богат. Только из персидской казны он взял более семи тысяч тонн золота и серебра. Чтобы перевезти лишь это, потребовалось двадцать тысяч мулов и пять тысяч верблюдов. А знаешь, как они хранили все это золото?

— Как?

— Его плавили и заливали в горшки, которые потом разбивали.

— Черт возьми, — рассмеялся Рик. — Неплохо бы найти такой кувшинчик.

— Никто бы не отказался. И кстати, генералы не смели присваивать себе всю добычу. Александр щедро награждал своих воинов. Прижимистость — верный способ потерять доверие. Так или иначе, в конце концов все было готово. Катафалк получился таким тяжелым, что пришлось изобрести колеса с амортизаторами и специальные мосты. Впереди шли строители, прокладывавшие каравану дорогу, а тащили гроб шестьдесят четыре мула. — Нокс отпил пива и кивнул: — Да, шестьдесят четыре мула. На каждом позолоченная корона и инкрустированный драгоценными камнями ошейник. С обеих сторон свисало по золотому колокольчику. И в каждом колокольчике был золотой язычок. Вроде той подвески, что лежит у тебя в спичечном коробке.

— Кончай дурить, — недоверчиво пробормотал явно потрясенный Рик.

— Слушай дальше, — ухмыльнулся Нокс. — Дело в том, что катафалк со всем этим золотом и прочим растворился. Исчез без следа.

Строительная площадка отеля, Александрия

На письменном столе Мохаммеда эль-Дахаба стояла в рамке фотография дочери, Лайлы, сделанная два года назад, как раз перед тем, как она заболела. У него уже вошло в привычку посматривать на нее каждые несколько секунд. Иногда сердце наполнялось радостью, но еще чаще сжималось от горя. Мохаммед потер переносицу, прошептал короткую молитву. Он молился за нее раз по тридцать в день. Пока толку от молитв не было никакого, но ведь с верой всегда так: без испытания она — ничто.

Снаружи доносились совершенно неуместные звуки: крики, чей-то веселый смех. Он раздраженно выглянул в окно. Работа на участке остановилась; Ахмед плясал, как дервиш в день рождения Пророка. Мохаммед поспешил выйти. Аллах проклял его, наградив самой ленивой бригадой во всем Египте. Только дай повод! Он нахмурился, придавая себе грозный вид и готовясь отчитать нерадивых работников, но, едва увидев, что стало причиной остановки, позабыл все заготовленные для такого случая слова. Экскаватор, зачерпнув землю, обнажил винтовую лестницу, уходящую в глубь черного провала, скрытого поднявшейся густой пылью. Пожелтевшая, темная лестница выглядела очень старой, даже древней. Такой же древней, как и сам город.

Переглядываясь, Мохаммед и его люди думали об одном: кто знает, сколь долго эта лестница оставалась скрытой? Кто знает, к каким сокровищам она ведет? Александрия — не только один из величайших городов античности, но и хранитель утраченных богатств всемирного значения. Среди тех, кто взирал сейчас на провал, не было ни одного, кто не мечтал бы отыскать золотой саркофаг основателя города, Искандера аль-Акбара, Александра Великого. Молодые люди перекапывали городские сады; женщины шепотком рассказывали подругам о том, какое странное эхо слышится, если постучать в каменную стену их подвала; грабители проникали в древние резервуары и подземные хранилища старинных храмов и мечетей. И все же если он и был где-то, то, вероятнее всего, именно здесь, в сердце Александрии, Царском квартале. Мохаммед не относил себя к числу праздных мечтателей, но сейчас, глядя на глубокий провал и уходящую под землю винтовую лестницу, даже он ощутил небывалое волнение. Грудь словно сдавило обручем. Уж не чудо ли наконец?

Взяв у Фахда фонарик, он осторожно поставил ногу на верхнюю ступеньку. Мохаммед был крупный мужчина, и сердце у него ушло в пятки, когда лестница приняла на себя весь его немалый вес. Он спустился еще на несколько ступенек, держась спиной к внешней стене из грубо вытесанного известняка. Внутренняя стена, отделявшая лестницу от центральной колонны, была сложена из кирпичей, многие из которых вывалились, оставив после себя черные дыры, напоминавшие незакрытые участки огромной мозаики. Мохаммед бросил камешек и спустя пару секунд услышал, как тот ударился о скрытый в темноте пол. Спустившись ниже, он понял, что вся лестница целиком вытесана в скале! Открытие придало уверенности, и он продолжил нисхождение. Наконец ступеньки закончились, приведя к арочному порталу, за которым лежала большая круглая комната, заваленная по щиколотку песком, осколками камней и вывалившимися из внутренней стены кирпичами. Посреди комнаты, окружая основание центральной колонны, стояли четыре внушительных столба. В воздухе медленно, как планеты вокруг Солнца, кружились бледные пылинки. Они оседали на губах, щекотали горло.

Здесь было прохладно и удивительно тихо — приятный контраст с неумолчным шумом наверху, без которого невозможно представить ни одну строительную площадку. Из ротонды вели четыре арочных прохода — по одному на каждое направление стрелки компаса. Изогнутые скамьи с навесами в форме раковины были украшены резными изображениями горделиво выступающих богов, злобных медуз, быков с воинственно выставленными рогами, парящих в небе птиц, раскрывшихся цветов и вьющихся побегов. За первой дверью открывался темный уходящий вниз коридор, заваленный мусором и заполненный пылью. Мохаммед с отвращением сглотнул подступившую горечь и с опаской убрал закрывающий вход пыльный полог вековой паутины. Низкое боковое ответвление соединяло коридор с просторным высоким помещением. Катакомбы. Он подошел к левой стене, и луч фонарика высветил серовато-желтый череп. Мохаммед отодвинул его в сторону и обнаружил маленькую почерневшую монету. Поднял ее, рассмотрел, положил на место и посветил фонариком дальше. В углу — целая куча черепов, небрежно сдвинутых, чтобы освободить место для более поздних поступлений. Мохаммед поспешил отвести взгляд от неприятного зрелища и вернулся в главный коридор. Миновав еще четыре погребальные палаты, он спустился по короткой, всего двенадцать ступенек, лестнице, вышел к еще одному пролету и наконец достиг низшего уровня, где начинались грунтовые воды. Оглядевшись и не обнаружив ничего интересного, Мохаммед вернулся в ротонду. Ахмед, Хусни и Фахд уже рылись в мусоре, ползая по полу на четвереньках. Дальше они не ушли только потому, что другого фонарика ни у кого не нашлось, а это помещение было единственным, где хватало естественного освещения.