Человек, рисующий синие круги - Фред Варгас Страница 6

Адамберг прервал чтение, чтобы взглянуть на подпись под заметкой. «Это тот самый придурок, - пробормотал он. - Ничего толкового от него не дождешься»…

Скоро будут говорить о тех, кому выпала честь обнаружить синий круг у дверей дома, утром, когда люди идут на работу. Кто он, рисующий круги: бессовестный шутник или настоящий безумец? Если он жаждет славы, то он достиг своей цели. Его подвиги способны напрочь отбить у людей охоту всю жизнь добиваться известности: ему оказалось достаточно вооружиться синим мелком и побродить немного по ночному городу, чтобы стать в 1990 году самой популярной личностью в Париже. Если его поймают, то он, без сомнения, будет приглашен на телевидение для участия в передаче «Необычные явления в культуре конца II тысячелетия».

Однако наш герой неуловим, словно призрак. Никто еще ни разу не застал его в тот момент, когда он вычерчивал на асфальте широкие синие круги. Он занимается этим не каждую ночь и произвольно выбирает то один, то другой квартал Парижа. Будьте уверены, что многие из тех, кому не спится по ночам, уже вовсю стараются выследить загадочного художника. Удачной охоты!

Другая, более любопытная заметка попалась Адамбергу в одной провинциальной газете.

Париж вступил в борьбу с безобидным маньяком.

Всех это только забавляет, но сам факт представляется интересным. В Париже вот уже четыре месяца некто, вероятнее всего мужчина, по ночам рисует синим мелом круги диаметром около двух метров; этими кругами он очерчивает предметы, лежащие на мостовой. Единственными «жертвами» его мании стали старые, выброшенные за ненадобностью вещи, всякий раз разные; их он и заключает внутрь круга. Те шестьдесят эпизодов, что он уже предложил нашему вниманию, позволяют составить довольно странный список находок: дюжина крышек от пивных бутылок, ящик из-под овощей, четыре скрепки, два ботинка, журнал, хозяйственная сумка из кожи, четыре зажигалки, носовой платок, лапка голубя, стекло от очков, пять блокнотов, косточка от бараньей котлеты, стержень от шариковой ручки, одна серьга, кусок собачьего кала, осколок автомобильной фары, батарейка, бутылка кока-колы, железная проволока, моток шерстяных ниток, брелок для ключей, апельсин, флакон инсектицида, лужа блевотины, шляпа, кучка окурков из автомобильной пепельницы, две книги («Метафизика реальности» и «Готовим без труда»), автомобильный номер, разбитое яйцо, значок с надписью «Я люблю Элвиса», пинцет для выщипывания бровей, голова куклы, ветка дерева, мужская майка, фотопленка, ванильный йогурт, свеча, резиновая шапочка для плаванья. Скучное перечисление, однако оно показывает, сколько сокровищ может неожиданно обнаружить на тротуарах города тот, кто ищет.

Именно поэтому описанный нами случай заинтересовал психиатра Рене Веркора-Лори, постаравшегося пролить свет на эту загадку, именно поэтому теперь все обсуждают «предметы, увиденные по-новому», именно поэтому человек, рисующий круги, становится общей проблемой всех столиц мира, он заставляет предать забвению молодых людей с их гигантскими граффити на стенах городских домов, он легко побеждает в суровой конкурентной борьбе. Все безуспешно пытаются понять, что движет человеком, рисующим синие круги. Наиболее интригует то, что по внешней стороне каждого круга сделана надпись красивым наклонным почерком, принадлежащим, судя по всему, образованному человеку, всегда одна и та же фраза, вызывающая у психологов множество неразрешимых вопросов. Вот эта фраза: «Парень, горек твой удел, лучше б дома ты сидел!»

Текст сопровождался размытой фотографией.

Наконец, третья заметка содержала меньше точной информации и была очень короткой, однако в ней говорилось о находке, имевшей место прошлой ночью на улице Коленкур: снова был обнаружен большой синий крут, в нем - дохлая мышь, а по внешней стороне линии - все та же надпись: «Парень, горек твой удел, лучше б дома ты сидел!» Адамберг поморщился. Именно это он и предчувствовал.

Он сунул газетные вырезки под ножку настольной лампы и решил, что ему пора бы уже проголодаться, хотя и не знал точно, который теперь час.

Он вышел, долго бродил по еще мало знакомым улицам, купил булочку с чем-то, какой-то напиток, пачку сигарет и вернулся в комиссариат.

Пока он шел, он при каждом шаге чувствовал, как в кармане его брюк шуршит письмо Кристианы, полученное утром. Она всегда питала пристрастие к дорогой плотной бумаге, что было крайне неудобно, когда письмо лежало в кармане. Адамбергу такая бумага совсем не нравилась.

Ему следовало бы сообщить ей свой новый адрес. Ей не так уж трудно было бы наведываться к нему, поскольку она работала в Орлеане. Кроме того, в письме она намекала, что подыскивает место в Париже. Из-за него. Он покачал головой. Он подумает об этом после.

С тех пор как они познакомились полгода назад, так было всегда: он успокаивался на том, что «подумает об этом после». Для женщины Кристиана была далеко не глупа, даже, пожалуй, хитра, вот только слишком привержена некоторым предрассудкам. Жаль, конечно, но это не страшно, ведь такой недостаток вполне простителен, и не стоит желать невозможного. К тому же однажды, восемь лет назад, в его жизни уже была одна женщина - невероятная, блестящая, непредсказуемая, с нежнейшей кожей, ее звали Камилла.

Ее настроение мгновенно менялось от глубочайшей серьезности до полнейшего легкомыслия; дома у нее жила удивительно глупая обезьянка уистити по имени Ричард Третий. Камилла выводила ее пописать на улицу и всем прохожим, выражавшим неудовольствие, объясняла: «Ричарду Третьему нельзя писать дома».

От обезьянки пахло апельсинами - странно, ведь она наотрез отказывалась их есть. Иногда Ричард Третий забирался на Жан-Батиста или Камиллу и делал вид, будто ищет у них блох; на его мордочке появлялось выражение сосредоточенности, а движения лапок были на диво аккуратными и точными. Потом все втроем они почесывались, расправляясь с невидимыми жертвами на своих запястьях.

Но однажды любимая малышка Адамберга ушла. Он, профессиональный сыщик, конечно, не растерял своих способностей и мог добраться до нее; он искал ее целый год, бесконечно долгий год, а потом сестра ему сказала: «Ты не имеешь права, оставь ее в покое». - «Моя любимая малышка»,- повторил Адамберг. «Тебе хотелось бы снова ее увидеть?» - спросила сестра. Только ей, младшей из пяти его сестер, он позволял безнаказанно говорить о его малышке. Он сделал попытку улыбнуться и сказал: «Всем сердцем я хочу встретиться с ней, хоть на часок, а потом и сдохнуть не жалко».

В кабинете Адамберга ждал Адриен Данглар, его рука сжимала пластиковый стакан с белым вином, а лицо выражало борьбу противоположных чувств.

- У этого парня, Верну, не хватает пары сапог, комиссар. Таких невысоких сапог с застежками.

Адамберг ничего не ответил. Он не хотел еще больше огорчать и без того недовольного Данглара.

- Сегодня утром я вовсе не собирался производить на вас впечатление, - сказал комиссар. - Если Верну убийца, я тут совершенно ни при чем. Вы пытались найти его сапоги?