Расколотый берег - Питер Темпл Страница 6

— Конечно.

Кэшин вернулся к Кэрол.

— Много полиции едет, — сказал он. — Долгое будет утро.

— Я работаю только до четырех.

— Уложимся. Какой он был?

— Отличный! И хозяин хороший. Я давно его знала и делала все, как ему нравилось. К Рождеству он мне всегда доплачивал как за целый месяц.

— И никаких проблем?

Она внимательно взглянула на него карими глазами с маленькими желтыми точками на радужке.

— У меня тут был порядок, как в аптеке, — ответила она. — Какие проблемы?

— Значит, вам незачем было его убивать?

Кэрол негромко усмехнулась:

— Мне? Да это все равно что рубить сук, на котором сидишь. Мне еще двух ребятишек поднимать — родила поздно. А другой работы здесь все равно нет.

Тем временем занималось раннее зимнее утро и было совсем тихо — только пели птицы, проезжали машины по шоссе да где-то тарахтел трактор.

— Господи, — проговорила Кэрол, — до меня только сейчас начинает… Может, сделать кофе?

Кэшин был совсем не против, но ответил:

— Не надо пока. Ничего нельзя трогать. А то меня с дерьмом съедят. А вот покурить мы с вами покурим.

Курение — одна из слабостей. Жизнь по большей части — слабость. Сила — это, скорее, исключение. Дым от их сигарет поднимался к золотым от утреннего солнца листьям.

Вдалеке послышался слабый звук. «Вот идиоты! — подумал Кэшин, — все сирены включили».

— Кэрол, теперь у вас возьмут показания полицейские из Кромарти, по полной программе, — сказал он. — Следствие будут вести они, но если вы вдруг захотите мне что-нибудь рассказать, то позвоните, договорились?

— Договорились.

Они всё сидели на ступенях.

— Если он выживет, — заговорил Кэшин, — то только потому, что вы вовремя пришли на работу.

Кэрол помолчала и спросила:

— Как думаете, мне будут платить?

— Конечно. Пока все не прояснится.

Они слышали, как машины то поднимались по склону, то заворачивали и сирены выли все громче. И вот они плотным строем ворвались во двор и затормозили, да так резко, что из-под колес полетел гравий.

Пассажирская дверь первой машины распахнулась, и из нее вышел высокий мужчина средних лет с гладко зачесанными назад темными волосами — старший следователь Рик Хопгуд. Они с Кэшином были немного знакомы. Хопгуд двинулся им навстречу. Кэшин стоял неподвижно.

С востока уже тарахтел вертолет.

— Смену принял, — сказал Хопгуд. — Можешь возвращаться в Порт-Монро.

Глаза Кэшина застлала жаркая красная пелена. Ему очень захотелось как следует заехать Хопгуду. Но он промолчал, проводил взглядом вертолет, обошел вокруг дома и принялся наблюдать, как машина опускается на пыльный утоптанный выгон. Врач «скорой помощи» уже был там и ждал. Из вертолета вышли трое, разложили носилки. Обогнув конюшню, они прошли в дом.

— Обидно? — раздался рядом голос Хопгуда.

— Да нет. С чего бы? — ответил Кэшин.

— Ну извини, не хотел.

Кэшин посмотрел на него. Хопгуд улыбался, обнажая большие желтоватые клыки.

— Какие тут обиды, — отозвался Кэшин.

— Вот и хорошо, — сказал Хопгуд. — Обратимся к тебе за советом, если что?

— Полиция у нас одна, так что на здоровье.

— Все бы так, — заметил Хопгуд. — Ну, не пропадай.

Санитары вынесли носилки; на них, весь обвитый трубками, лежал Чарльз Бургойн. Никто не спешил — они уже сделали все, что можно. Носилки погрузили в вертолет, женщина из бригады «скорой помощи» спокойно перекинулась несколькими словами с коллегой из города.

Врач закрыл дверь. Вертолет завис, развернулся в сторону города, замигал огнями.

Кэшин распрощался с Кэрол Гериг, сел в машину и поехал обратно, по аллее стройных пирамидальных тополей.

* * *

— Ну что, нашли его?

— Пока не знаю, миссис Аддисон, — ответил Кэшин. — А вам-то откуда известно?

— Слушаю радио, знаешь ли. Что с нами происходит? Напасть на старика прямо в его постели. До чего мы докатились!

Сесиль Аддисон, как всегда после обеда, сидела в кресле у камина, держа в левой руке сигарету, а правой то дотрагиваясь до длинного носа, то проводя по зачесанным назад седым волосам. Компания в Кромарти, в которой она работала, отпустила Сесиль «на выпас» в Порт-Монро. Она появлялась в конторе в половине десятого утра, просматривала газеты, выпивала первую за день чашку чая, встречалась с клиентами, чаще всего чтобы оформить завещание, доставала всех подряд и уходила домой пообедать и выпить вина.

Возвращаясь в контору, она имела обыкновение просто так, без предупреждения, заглянуть к кому-нибудь по дороге.

— Садись, — пригласила она. — Мир совсем обезумел. Читал?

У нее на столе лежали газеты. Кэшин развернул «Вестник Кромарти». На первой же полосе крупные буквы заголовка кричали:

ОСТАНОВИТЬ ВОЛНУ ПРЕСТУПНОСТИ!

Население выступает за введение комендантского часа

— Комендантский час! — презрительно фыркнула Сесиль. — Разве это выход? Что же теперь, к добровольцам из «Бдительных соседей» [3]обращаться, что ли? Будет каждый старый идиот совать свой нос, куда не надо. Фашисты чертовы!

Кэшин прочел статью: гневный митинг местных жителей, предложение ввести комендантский час для подростков, эпидемия взломов и краж из машин, пять вооруженных налетов за два месяца, резкий рост хулиганских нападений, разгромленные витрины на аллее Китобоев, рост нарушений закона в поселке, время решительно действовать и так далее, и так далее…

— Это в аборигенов метят, — продолжала Сесиль, — как всегда. Несколько лет пройдет — и все заново. Можно подумать, всякое белое отребье по субботам только и делает, что в церкви поет. Знаешь, за сорок четыре года, что я работала в суде здесь, в Кромарти, аборигенов на моих глазах принимали по полной чаще, чем я ходила обедать.

— Не в полиции, надеюсь? — спросил Кэшин.

Сесиль расхохоталась так, что зашлась в кашле. Кэшин терпеливо ждал.

— Я бы промолчала, — наконец заговорила она. — Но теперь скажу: я всю жизнь голосую за либералов. А с тех пор как у этого несчастного листка сменился хозяин, он только и делает, что агитирует за возвращение либералов в Кромарти. И если это случится, черным не поздоровится.