Честь семьи Лоренцони - Донна Леон Страница 6

И, хотя Брунетти уже привык к своеобразным оборотам ее речи, он удивленно осведомился:

— Неужели месячную?

— Ну… — она слегка замялась. — Почти.

— А вы позволите поинтересоваться, что именно вы сочли нужным застраховать?

— Разумеется, не собственную жизнь, — ответила она со смешком, и Брунетти, осознав наконец, что именно он имел в виду, задав этот вопрос, поспешил добавить, что никакая компенсация не в состоянии будет возместить ТАКУЮ потерю.

— …Квартиру вместе с вещами, машину… плюс еще медицинская страховка. Я оформила ее три года назад.

— А ваша сестра об этом знает? — спросил он, размышляя о том, как медицинский работник из государственной системы здравоохранения отнесется к тому, что ее сестра платит немалые деньги, чтобы не пользоваться услугами этой самой системы.

— Как вы думаете, кто настоял на том, чтобы я оформила эту страховку?

— Но почему?

— Должно быть, потому, что она много времени проводит в больницах. Ей известно, что там у них делается. — Элеттра помолчала минутку, а затем добавила: — Хотя судя по тому, что она рассказывает, у них там ничего не делается. На прошлой неделе случилось вот что: одна из ее пациенток лежала в палате, а с ней вместе еще шесть женщин. Так вот, их не кормили целых два дня! А самое главное, никто так и не объяснил почему!

— И что дальше?

— К счастью, четырех пациенток в палате навещали родственники, так что они делили гостинцы на шестерых. Если б не это, они бы умерли с голоду.

Голос Элеттры задрожал; но она продолжала:

— Хочешь, чтобы тебе поменяли простыни, плати. Или пользуйся судном. Если оно у тебя есть, разумеется. Барбара сыта по горло всеми этими безобразиями, так что она сама посоветовала мне ложиться в частную клинику, если со мной что-нибудь случится.

— …Не знал, что у вас есть машина, — заметил Брунетти, удивляясь про себя, как кто-либо, живущий и работающий в городе, может позволить себе такую роскошь. Ни у него, ни у его супруги никогда не было собственного автомобиля; оба умели водить, хотя из рук вон плохо.

— Я держу ее у двоюродного брата в Местре. Он пользуется ею в течение недели, а я беру ее на выходные, если хочу куда-нибудь поехать.

— А квартира? — продолжал Брунетти.

Ему никогда даже в голову не приходило застраховать собственное жилище.

— У одной моей бывшей одноклассницы была квартира на Кампо-делла-Герра. Помните этот страшный пожар? Так вот, ее квартира была одной из тех, что сгорели дотла.

— Я-то думал, что представители из управы оплатили ремонт, — признался Брунетти.

— Они оплатили элементарный ремонт, — уточнила она, — а кто станет думать о мебели, одежде и тому подобных пустяках?

— А что, со страховкой лучше? — поинтересовался Брунетти, наслышанный о множестве чудовищных историй о том, как трудно выбить деньги из страховой компании, какими бы законными ни казались требования.

— Я предпочла бы иметь дело с частной компанией, а не с городскими властями.

— Да уж, это точно, — вздохнул Брунетти.

— Но… чем я могу вам помочь, комиссар? — спросила она, ставя точку в неприятном разговоре и одновременно отбрасывая тяжелые мысли об утратах и потерях.

— Я хотел бы попросить вас спуститься вниз, в архив, и попытаться найти что-нибудь по делу о похищении Роберто Лоренцони, — отвечал Брунетти, возвращая в комнату мысли об утратах и потерях.

— Роберто?

— Вы были с ним знакомы?

— Нет, но у меня в свое время был приятель, и его младший брат учился с ним в одном классе. Кажется, его фамилия была Вивальди… Это было сто лет назад.

— Он что-нибудь о нем рассказывал?

— Не помню точно, но, кажется, он его недолюбливал.

— А вы не помните, почему?

Элеттра гордо вскинула голову и поджала губки; в любой другой ситуации это сразило бы наповал любого мужчину, но в данном случае она лишь предоставила Брунетти возможность в очередной раз полюбоваться безупречным овалом ее лица и новым оттенком ультрамодной губной помады.

— Нет, — ответила она. — Это было так давно.

Брунетти заколебался, стоит ли задавать следующий вопрос.

— Вот вы сказали «в свое время». А что, сейчас вы уже не поддерживаете отношения?

Элеттра одарила его лучезарной улыбкой. Ее позабавил и сам вопрос комиссара, и то, как неловко он выразился.

— Я крестная мать его первенца, — сказала она, — так что я запросто могу позвонить ему и расспросить его братца о том, что он помнит о школе. Я сделаю это сегодня же вечером, — Элеттра откинулась на спинку стула, — а сейчас я спущусь в архив и узнаю насчет материалов. Принести их вам?

Брунетти был благодарен ей за то, что она не спросила, зачем они ему понадобились. Он почему-то думал, что чем меньше говорить об этом, тем меньше вероятность, что это окажется Роберто.

— Да, если нетрудно, — ответил он и быстро прошел к себе в кабинет.

Будучи отцом двоих детей, Брунетти решил не звонить родителям Роберто, — по крайней мере не дождавшись результатов судмедэкспертизы. Исходя из того, что ему сообщил доктор Бортот и учитывая наличие кольца, маловероятно, что в конечном итоге обнаружатся доказательства, исключающие, что труп принадлежит Роберто Лоренцони. Но пока такая вероятность существует, Брунетти предпочел пощадить чувства семьи и не причинять им лишнюю боль.

В ожидании материалов дела он попытался вспомнить, что же произошло два года назад. Так как преступление было совершено в провинции Тревизо, расследование дела проводила местная полиция, невзирая на тот факт, что потерпевший был гражданином Венеции. В то время Брунетти расследовал другое дело, но он прекрасно помнил чувство бессилия, охватившее квестуру, когда дело было передано в Венецию и полиция тщетно пыталась найти похитителей мальчика.

Из всех возможных преступлений похищения людей с целью получения выкупа всегда казались Брунетти самыми отвратительными. Не только из-за того, что у него самого были дети; но из-за того, какую боль это причиняло близким потерпевшего; когда немыслимые деньги, требуемые в обмен на человеческую жизнь, не были получены, с заложником жестоко расправлялись. Или, что еще хуже, в большинстве случаев человека похищали, забирали выкуп, а в итоге все равно убивали. Как-то раз он присутствовал при эксгумации тела двадцатисемилетней женщины, которая была похищена и похоронена заживо в земляном подвале. Перед его глазами до сих пор стояла страшная картина: ее почерневшие руки, прижатые к лицу в предсмертной муке, в немой мольбе.

Брунетти не мог похвастаться знакомством с кем-либо из семьи Лоренцони, хотя однажды ему вместе с Паолой посчастливилось побывать на званом ужине, где также присутствовал граф Лудовико. Как это обычно бывает в Венеции, он частенько встречал графа на улице, но ни разу не заговаривал с ним. Commissario, который проводил расследование непосредственно в Венеции, был год назад переведен в Милан, так что Брунетти при всем желании не мог лично расспросить его о том, что ему удалось разузнать, а также о том, что он думает об этом деле. Он был уверен, что зачастую именно во время разговора с глазу на глаз, что называется, без протокола, могли открыться новые факты, могущие сыграть немалую роль, особенно на стадии пересмотра дела. Брунетти и сейчас допускал возможность того, что дело не будет пересмотрено: а вдруг в результате судебно-медицинской экспертизы выяснится, что тело, обнаруженное на поле, не имеет никакого отношения к Лоренцони? Но как тогда объяснить наличие кольца?