Инспектор и бабочка - Виктория Платова Страница 6

Не слишком удачная шутка, но таков уж инспектор Субисаррета в период спячки, длящейся от «Джаззальдии» до «Джаззальдии»: не самый остроумный на свете человек. И с юмором у него туговато, в противовес Альваро. Альваро может изящно пошутить и выдать фразу, больше похожую на афоризм кого-нибудь из давно умерших великих. И неуклюжая шутка Икера ни за что не осталась бы безнаказанной, ни за что…

Только не в этот раз.

– Я знаю, где ты работаешь, потому и обращаюсь к тебе. Скажи, ты мог бы найти человека?

– В принципе?

– В принципе найти может любой и любого. Имея на руках определенную информацию. Но я говорю о частностях, которые существенно затрудняют поиск.

– То есть… Определенной информацией ты не обладаешь?

– Не обладаю.

– Но ей могу обладать я? – ввернул Икер первое, что пришло в голову. – Вернее, человек, связанный с полицией… И тот, кого ты намереваешься найти, попадал в ее поле зрения?

– Да нет же! – Альваро как будто даже рассердился на непонятливость Икера. – Поле зрения полиции здесь совершенно ни при чем. Может ли полицейский инспектор найти человека по имени?

– Только по имени? Или есть еще и фамилия?

– Тогда все было бы слишком просто, тогда и разговора бы не возникло.

– А, кроме имени, есть еще что-то?

– Образец почерка…

– Вряд ли это поможет делу… Речь идет о какой-то расписке? – Почему в голове Икера вдруг забрезжила странная идея с распиской?

Альваро перестал быть похож сам на себя – вот почему. Не связано ли это с какой-нибудь малоприятной историей, вроде той, что обычно случается с доверчивыми интеллектуалами? И вообще – творческими людьми, не способными отстоять свои интересы в одиночку. Если приглядеться, в окружении таких людей обязательно найдутся не только женщины, пейзажи и друзья-полицейские, но и парочка мошенников, готовых погреть руки на чужом таланте. Когда-то у Альваро был агент, некий Рамон Гонсалес, мутный тип, вызывавший у Икера стойкую неприязнь: блудливые маленькие глазки, вечно мятые костюмы, дешевые галстучные заколки и перстень на мизинце – он делал Рамона похожим на мафиози средней руки. Из тех, что пожизненно отсиживаются в тюрьмах вместо своих боссов. А то, что по прощелыге Рамону плачет тюрьма, стало ясно после того, как всплыли его махинации с переводом денег от проданных картин. Но устраивать скандала Альваро не стал, ограничившись разрывом деловых отношений, и с тех пор вел свои дела сам.

– Тебя кто-то надул? – напрямую спросил Икер.

– Господи, о чем ты? Что за идиотские предположения?

– Тогда толком объясни мне, в чем дело, чтобы идиотских предположений не возникало.

– Это не телефонный разговор.

– Можем увидеться после матча, – сдался, наконец, Субисаррета. – Если не хочешь у Хавьера, найдем место поспокойнее, и ты мне все расскажешь.

– Отлично. Я перезвоню.

Но Альваро не перезвонил.

Несмотря на обещание и даже несмотря на то, что «Барса» нащелкала «Манчестер» по носу. Молчание Альваро было тем более странным, что именно он являлся инициатором встречи. Засунув в задницу смутное недовольство происходящим, Икер решил отзвониться сам, но ответом ему служили лишь длинные гудки. Выслушивать их у Икера не было никакого желания, да и объяснение телефонному молчанию всегда найдется: поговорив с другом, Альваро вполне мог вернуться в мастерскую, она служила продолжением его большой запущенной квартиры на улице Сан-Роке. Такой вариант не только не исключается, он – самый вероятный из всех возможных.

Успокоив себя столь нехитрым способом, Икер отправился спать, мысленно сделав ставку на то, что Альваро объявится через час-другой, максимум – завтра с утра.

И – проиграл.

Утро четверга закончилось и плавно перетекло в день, но вестей от Альваро все еще не поступало. И лишь ближе к четырем, когда Икер, слегка задавленный ежедневной бумажной рутиной, и думать забыл о вчерашнем нелепом разговоре, Альваро, наконец позвонил.

– Вчера я кое о чем тебя просил… – сказал он.

– Я помню.

– Забудь об этом.

– Что-то случилось?

– Может быть, а может быть, и нет…

– Может быть, все-таки объяснишь, что происходит?

– Когда вернусь.

– Из Мадрида?

– Из Брюгге.

– А это где – Брюгге? – Икер даже не попытался скрыть удивления.

– В Бельгии.

– Странно… Ты же говорил, что в пятницу должен быть в Мадриде. У тебя вроде бы открывается выставка и все такое…

– Да? – теперь уже удивился Альваро.

– А теперь вдруг всплыл какой-то Брюгге… С тобой все в порядке?

– Более чем… Поэтому я и улетаю в Брюгге. Через полчаса.

– А Мадрид?

– К черту Мадрид! Мне нужно быть в Брюгге, и я там буду – в Брюгге…

– Это как-то связано с тем именем? С образцом почерка? – В Икере неожиданно пробудился полицейский инспектор.

Кажется, Альваро еще что-то сказал ему, но из-за шума и электронных голосов на том конце провода (объявляли посадку на какой-то рейс) он так и не услышал – что именно. Впоследствии, уже после того, как Альваро пропал, затерялся в крошечном, как доска для карманных шахмат, Брюгге, Икер так и не простил эти чертовы электронные голоса. Основная часть вины лежала на них, из-за них Субисаррета, возможно, не услышал самого главного. Чего-то такого, что пролило бы свет на последующее исчезновение. Но тогда он просто проорал в трубку:

– Что, что? Повтори!..

– Мне пора, я позвоню из Брюгге. Может быть…

– А может быть, и нет, – проворчал Икер. – Позвони хотя бы когда вернешься…

Альваро не вернулся.

Он не позвонил ни из Брюгге, ни из какого-либо другого места. Никто и никогда больше не видел художника Альваро Репо́льеса, нигде. Ни живым, ни мертвым. Два дня, взятые Икером за свой счет и проведенные в чертовом Брюгге, тоже ничего не дали. Доподлинно было известно, что, прибыв в этот средневековый городишко, он поселился в пансионе с претенциозным названием «Королева ночи», больше соответствующим борделю, чем гостинице. Владелица пансиона, полусонная фламандка средних лет, долго не могла взять в толк, чего хочет от нее симпатичный молодой человек из Сан-Себастьяна и почему он трясет перед ее носом полицейским удостоверением. Такие штуки со мной не пройдут, – заявила хозяйка, это Брюгге, а не какой-нибудь вшивый Чикаго, так что засунь свою бумажку подальше, сынок.

И лишь когда Икер последовал ее совету и отпустил пару дешевых комплиментов «Королеве ночи», согласилась поговорить.

Да, человек по фамилии Репольес останавливался здесь полгода назад, она хорошо его запомнила, и на фото – он самый, только прическа другая.