Там, где обрывается жизнь - Михаил Март Страница 6

— Да, да, я слышал, у них лучшая практика.

— Дело не в этом. По испанским законам не требуется согласие родственников на изъятие органов у погибших или умерших.

— В чем тогда проблема?

— В доноре. У тебя редкая группа крови. Один из тысячи может быть твоим донором. В любом другом случае ты и часа не проживешь после пересадки.

— Каков же выход?

— Идти на жертвы. Забыть о чистоплюйстве.

— Говоришь загадками.

— Донор ходит у тебя под носом. Твой младший брат. Здоров как бык. Никчемная, никому не нужная личность.

— Убить Юру?

— Ты же хотел убить отца? На раздумья нет времени.

— Но как же…

— Когда подойдет твоя очередь, ты будешь жить в Испании, на вилле отца. Юра тоже приедет в Испанию, но ему не повезет. Он попадет под машину, и его искалеченный труп доставят в клинику без документов. Неопознанная жертва.

— И кто все это подстроит?

— Люди найдутся, ты останешься в стороне.

— Ты ставишь меня в тупик.

— В тупик тебя поставила болезнь. Другого выхода нет.

— Фирма завещана мне?

— Без права распоряжаться финансами. Но финансового директора ты можешь назначить нового, если с нынешним что-то случится.

— И все подозрения падут на меня.

— С какой стати? Ты же ничего не знаешь о наследстве, остаешься генеральным директором. Твердое алиби тоже не помешает.

— Как распределены доли?

— Глупо. Тебе и брату по тридцать процентов. По десяти — вашим женам, на тот случай, если вы их бросите. И двадцать процентов Дашке. Бешеные деньги.

— Ее долю можно оспорить в суде.

— Бесполезно. Она ничего не получит по другой причине.

— Это по какой же?

— Она убийца твоего отца.

— Ты серьезно?

— Серьезней не бывает.

— Что причитается тебе?

— Воспоминания о том, как твой папаша меня насиловал, и мои акции в его фирме. Большего я недостойна.

— Ты его ненавидела?

— С годами привыкла. И даже жалела.

— Если твой план сработает, ты станешь финансовым директором фирмы, а пока оставайся управляющей имением и делами отца. Как нынешний глава семьи я имею право отдавать подобные распоряжения.

* * *

Главврач психиатрической больницы профессор Трубников имел огромный авторитет в медицинских кругах и считался лучшим специалистом в своей области. В шестом часу вечера он вернулся в свой загородный дом, где его ждала Валентина Сергеевна Кайранская, пятидесятидвухлетняя бездетная дама с утонченными манерами. Та самая третья жена покойного олигарха, брошенная в психушку еще в восемьдесят четвертом году прошлого века. О ней давно все забыли. Доктор Трубников не нашел никаких подтверждений диагноза, с которым поступила Валентина. Мало того, он влюбился в пациентку и через полгода выпустил ее на свободу. Зная о коварстве и всемогуществе ее мужа, он, еще не имевший сегодняшнего веса, подстраховался. Под именем Кайранской в больнице числилась бездомная женщина, страдающая амнезией. Родственников найти не смогли, и Трубников положил ее в больницу по медкарте Кайранской. Маневр рискованный, но оправданный. За много лет бездетную третью жену Кайранского никто не вспомнил.

Валентина переехала жить к Трубникову, и они были по-своему счастливы. Он ее любил, она оставалась ему благодарной.

— Какие новости? — спросила Валентина, накрывая на стол.

— Поймать твоего бывшего на двоеженстве не получилось. Умер, не успев жениться в четвертый раз.

— Жаль. Всю жизнь я мечтала о мести.

— За страдания получишь достойную компенсацию. Профессор достал папку, извлек из нее листок бумаги и протянул Валентине.

— Что это?

— Твое свидетельство о браке. Теперь ты вдова. Других законных жен не существует. Половина наследства принадлежит тебе, невзирая на завещание умершего.

— Ты уверен?

— Я верю своему сыну, он первоклассный юрист.

— Это он выкрал свидетельство?

— Максим выдержал огромный конкурс, прежде чем стать адвокатом Кайранского. Он выигрывал все его тяжбы с конкурентами и был любимчиком Дмитрия. Он любит тебя, Валя, как родную мать.

— Какая я ему мать. Он моложе меня на двенадцать лет.

— Ровно на столько, на сколько я старше тебя, что не помешало нашему сближению. Достатка у нас хватает, я решился на это из уважения к тебе, чтобы ты могла вернуть себе чувство достоинства, восстановить оскорбленную честь. Через полгода твое появление будет как ядерный взрыв.

— Я очень на это надеюсь!

* * *

Васильчиков положил удостоверение на стол.

— Документ официальный. Через три месяца его срок заканчивается. Вы довольны?

Олег достал из чемодана несколько папок, пакет с фотографиями и негативы.

— Подчиняюсь приказу главного редактора. Но если честно, то вы моей работы недостойны.

— Хорошая работа. Только не знаете, Олег, кто дал наводку вашей редакции, кто отбирал вашу кандидатуру и кто вас страховал в Испании. Знали бы вы правду, ваша история не представлялась бы вам столь романтичной.

Васильчиков убрал материалы в портфель и ушел.

* * *

Где-то на задворках, в тихом уютном кафе, сидели секретарь покойного олигарха Виктория Мамонова и жена Юрия Галина. Они пили кофе и тихо беседовали.

— Ты знаешь, Галя, я всегда к тебе относилась с теплотой, — говорила Виктория Львовна.

— Я вижу, вас что-то беспокоит.

— Твоя безопасность. У Дмитрия Николаевича имелся штат коммерческой разведки, по-другому это называется промышленным шпионажем. В последний год, когда здоровье его ухудшилось, он перепрофилировал отдел — ему всюду мерещились убийцы. Ребята поработали на славу. Они следили за всей семьей и есть интересные результаты. Мы продолжим наш разговор после того, как ты встретишься с одним из сотрудников.

— Это важно?

— Очень. Завтра в девять вечера встретишься с ним в кафе «Аист». Он сам к тебе подойдет. Если за тобой не будет слежки, отведет тебя в штаб-квартиру и покажет кое-что. Потом мы с тобой созвонимся.

— Я сделаю все, как вы сказали.

— Умница. Только не подавай виду… Что бы ты ни узнала удивительного и странного, ты должна оставаться спокойной. А теперь ступай домой.

Сидевший у окна Олег проводил Галину взглядом, взял свой бокал с пивом и пересел за столик Виктории.