Покинуть Париж и уцелеть - Алена Белозерская Страница 6

– Да, – Полина стала с удвоенной скоростью укладывать вещи, – мы решили жить вместе.

– В первый раз он бросил тебя как ненужную вещь и теперь бросит. В этом я не сомневаюсь. Хотя у тебя, видимо, абсолютно отсутствует гордость, раз ты допускаешь подобное отношение.

– У тебя тоже, иначе ты не устроил бы эту беспомощную сцену ревности, – она вжала голову в плечи, ожидая расправы за подобное высказывание.

Наказания не последовало, наоборот, Люк громко рассмеялся, будто остался доволен неожиданной смелостью жены.

– Мои адвокаты свяжутся с тобой, – сказал он, выходя из комнаты.

– Буду ждать с нетерпением, – сквозь зубы произнесла Полина, вывезла чемоданы в прихожую и поставила их у двери. – Люк, – она зашла в гостиную и остановилась перед диваном, на котором сидел муж и без интереса наблюдал за движущейся картинкой в телевизоре. – Я заберу остальные вещи позже. Ты не станешь возражать, если они еще некоторое время побудут здесь?

– Как пожелаешь.

– Люк, – снова позвала его Полина, уже жалобно, с горечью, – пожалуйста, посмотри на меня.

Он послушался, поднял голову, внимательно вглядевшись в женщину, которую когда-то полюбил с первой встречи и уже вряд ли сможет разлюбить. Высокая красавица со светлой кожей, темно-серыми, почти черными глазами, каштановыми волосами, всегда элегантная, зовущая, – Люк не знал, как будет жить без Полины, но также не представлял, что простит ее вероломное предательство.

– Ты плохо выглядишь, – сказала она, дотронувшись пальцами до его волос. – Не похож на себя. Разбитый, хмурый…

– Считаешь, я должен радоваться твоему плевку в душу? Прости, не могу.

Он снова осмотрел ее, словно пытался запомнить навсегда, отчего Полине стало неимоверно больно. Виноватые, оттого вдвойне горькие слезы покатились по щекам, и она быстро смахнула их. Люк, не отрываясь, продолжал разглядывать ее. Волосы собраны в тугой узел на затылке, легкий макияж, подчеркивающий живость и молодость лица, одетая в простую бордовую блузу и узкие брюки, она выглядела великолепно и прекрасно знала об этом.

– Уходи.

– Мсье Леммер заберет мои вещи, – она указала в сторону чемоданов. – Прости, Люк. Я не хотела, чтобы все закончилось таким образом.

– Уйди, иначе… – угрожающе прошипел Люк, и Полина, не дожидаясь продолжения, выбежала из квартиры.

У лифта она остановилась и перевела дыхание. Затем спустилась вниз, попросила консьержа доставить вещи в Lancaster Paris и вышла на улицу, решив прогуляться по городу, так как возвращаться в отель не хотелось. Там ее никто не ждал, а одиноко грустить в комнате Полина не собиралась. Конечно, нужно было паковать чемоданы, ведь она решила уже завтра вылететь в Москву, но Роман так и не перезвонил, и Полина не знала, как охарактеризовать его молчание. Может, он снова передумал быть с ней? «Третьей отставки» она точно не переживет, но и не простит, как две предыдущие.

Перейдя шумную улицу, Полина свернула в узкий тихий переулок, где находился ее любимый ресторанчик, уже несколько столетий принадлежащий милому семейству, старательно хранившему традиции, доставшиеся в наследство от предков. Простые и одновременно изысканные блюда, подаваемые здесь, не менялись на протяжении десятилетий. Рецептуру усовершенствовали лишь однажды, еще до войны. Первой или Второй мировой, никто не уточнял, но связано это было с посещением сего места некой королевской особы, заявившей, что блюдам не хватает остроты и аромата, а шеф-повар не обладает должной фантазией в оформлении яств. Все немедленно исправили, посчитав, что такой важной персоне нельзя не доверять. Быстро заменили повара, а новый полностью изменил гастрономическую концепцию ресторана, однако уже через несколько недель все вернулось на круги своя, ибо постоянные посетители, разочарованные экспериментами, начали покидать заведение. Старого шефа умолили вернуться, вместе с ними обратно пришли прежние клиенты, репутация заведения была восстановлена и тщательно охранялась по сей день.

Заказав бокал вина, Полина присела за любимый столик у стены и задумалась о Люке. Быть может, она совершила ошибку, уйдя от него? Или же нет, ошибкой был брак с ним, и эту оплошность, причинившую боль обоим, уже невозможно исправить. Посмотрев на бокал, который незаметно опустел, она подозвала официанта. Попросила принести бутылку вина, хлеб с сыром и мясную закуску, потом отменила мясо и сыр, оставила лишь вино. Через несколько минут паренек вернулся с бутылкой вина, наполнил бокал и удалился, а Полина, оставшись в одиночестве, не замечая веселого гула голосов посетителей, с горечью принялась вспоминать, что именно привело ее в этот ресторан и отчего на душе так, словно ее изгадили кошки.

В жизни Полины мужчины всегда были и, по всей видимости, останутся камнем преткновения. Из-за них она совершала ошибки, после сокрушалась, но постоянно наступала на одни и те же грабли. Ее любовные отношения проходили по сценарию, суть которого никогда не менялась. И в этом сценарии Полина всегда выступала в роли особы, разочарованной жизнью, несчастной и обвиняющей в личных горестях кого угодно, только не себя.

Началось все в восьмом классе, когда она безответно влюбилась в светловолосого дерзкого юнца, тихо вздыхала от невнимания, а после открыла свои чувства, но и пригрозила, что, если он не ответит взаимностью, очень пожалеет об этом. Внешность того мальчишки уже давно стерлась в памяти, помнилась лишь причиненная им обида. Он с детской жестокостью посмеялся над ее чувствами и рассказал обо всем своим друзьям. Сейчас та влюбленность казалась забавной, но тогда Полина ужасно страдала, и не только потому, что была отвергнута, а из-за невозможности поделиться с близкими своим детским горем. Подруг у нее не было, так как никто не хотел дружить с «замкнутой зазнайкой», какой считали ее в классе. С родителями отношения были прохладными, оттого что мать с отцом занимались собой, бизнесом и младшей сестрой Катей, на которую возлагали большие надежды, проча ей великое будущее пианистки-балерины-теннисистки. Девочка занималась во всех кружках, но так нигде и не преуспела. Старшие братья жили в другой стране со своим отцом и его новой семьей, и на их поддержку было сложно рассчитывать, хотя они обожали Полину и обещали прилететь в тот же день, когда сестра попросит о помощи. На Катю, к сожалению, подобная отзывчивость не распространялась, и Полина винила в этом их мать, Елизавету Карловну.

Эта роскошная особа, которая в свои пятьдесят пять выглядела лучше, чем некоторые в тридцать, дважды побывала замужем: первому супругу она подарила двух сыновей, второму – дочерей. Сергей Дмитриевич, отец Полины, ужасно ревновал жену к ее бывшему мужу, поэтому злился всякий раз, когда Елизавета Карловна общалась со своими сыновьями, которых с безразличием кукушки передала на воспитание первому мужу, когда решила выйти замуж во второй раз. Подобная несерьезность возмущала Полину, она не могла понять, как мама так легко смогла переключиться на новую семью. Елизавета Карловна и Сергей Дмитриевич никогда не вдавались в подробности своего прошлого, на вопросы отвечали неохотно, порой и вовсе окриком останавливали любопытство дочерей. Подобная холодность заставила Катю, младшую сестру Полины, отдалиться от братьев. Они редко встречались, а когда виделись, больше ссорились, чем мирно разговаривали. Зато Полина любила Майкла и Алекса, часто звонила им, ездила на каникулы в Лондон, где они жили с отцом, который искренне любил дочь своей первой жены. Эти необычные и нежные отношения служили поводом для приступов ярости и ревности со стороны отца. Сергей Дмитриевич не понимал, что девочка страдает от невнимания, которое со временем переросло в равнодушие, лишь по-детски злился, когда она в очередной раз просила отпустить ее в Лондон к братьям и Марку, первому мужу Елизаветы Карловны. «Предательница», – бросал он в лицо старшей дочери, не задумываясь, какую боль причиняет, и спешил к младшей, своей любимице.