Я умер вчера - Александра Маринина Страница 6

И вдруг оказалось, что Вику это не устраивает. Я ей мешаю, иона хочет, чтобы меня больше не было. Почему бы не развестись? Куда проще идешевле. Но она не хочет развода. Что ж, я ее понимаю. При разводе придетсяделить имущество, от квартиры до чашек из английского сервиза. Она не хочетделить, она слишком хорошо помнит, как трудно и долго все это добывалось. Онахочет все сразу. Наверное, она с ужасом каждый вечер слышит, как я открываюдверь. Опять я явился. Меня опять не убили. Бедная… Устала ждать, наверное.

– Саша? – послышался из комнаты ее голос. – Как тыпоздно.

Она вышла в прихожую в халате, наверное, уже собираласьложиться в постель. Подошла ко мне, привычно подставила щеку для поцелуя, а яточно так же привычно наклонился и поцеловал ее. Запах духов неприятно ударил внос. Что за дурацкая привычка пользоваться духами после душа! Черт возьми, аведь мне всегда это нравилось. Раньше нравилось. И запах ее духов нравился, ито, что ими пахла наша постель.

– Саша, что случилось? – встревоженно спросилаона. – Телефон весь вечер разрывается, все спрашивают про сегодняшнийэфир.

– Ничего не случилось, – я не смог сдержатьраздражения, и слова мои прозвучали, пожалуй, излишне резко.

– Но все говорят, что это было что-то невероятное! Жаль, яне видела, я как раз в это время домой ехала. Хоть ты мне толком объясни, что утебя произошло.

– Ничего особенного. Не обращай внимания. Просто сегодняпришлось работать в прямом эфире, и гость программы выглядел не лучшим образом.Вот и все.

Она бросила на меня косой взгляд и обиженно отвернулась.Якобы обиженно. Конечно, раньше я никогда с ней так сухо не разговаривал. Ивообще, все, что касалось моей и ее работы, всегда обсуждалось нами живо изаинтересованно. Мы очень дружили. Так, во всяком случае, мне казалось. Я исегодня, несмотря ни на что, с удовольствием поделился бы с Викой подробностямиоб интервью с кинопродюсером, но понимал, что ей это не нужно. И обида ее –наигранная. Ни капельки она не обиделась. Ей должно быть абсолютно безразлично,что происходит у меня в студии. Ее теперь интересует только одно: как скоронанятый ею человек избавит ее от моего тягостного присутствия.

Честно сказать, меня это тоже интересует. Правда, снесколько другими нюансами, но интересует.

Со стрессом, вызванным фактом вторжения воров, ЮлияНиколаевна Готовчиц справилась относительно легко. Ничего не украли – и славаБогу. Замок, правда, сломали на входной двери, но это и починить недолго.Однако наблюдая за мужем, она начинала тревожиться все больше и больше. БорисМихайлович Готовчиц, доктор медицинских наук, практикующий психоаналитик, напопытку кражи отреагировал явно, по мнению супруги, неадекватно. Он нервничал,был непритворно испуган, чем и зародил в душе Юлии Николаевны не только тревогу,но и подозрения, причем далеко не самые приятные. Вывод, который она сделала,заключался в том, что у Бориса есть какие-то неучтенные семейным бюджетомценности, которые все-таки пропали, но о которых он не смеет признаться ниработникам милиции, ни ей самой.

Юлия Николаевна всегда старалась быть добросовестнымналогоплательщиком, неприятностей на свою голову не искала, поэтому всефинансовые дела семьи вела сама, строго следила за всеми получаемыми мужемгонорарами, заполняла налоговую декларацию и лично следила за тем, чтобыдекларация эта была вовремя представлена в инспекцию по месту жительства. Онахотела спать спокойно. Слишком много неспокойных ночей пришлось ей, дочерикрупного торгового работника, провести в детстве. Папочкины махинации в конце концовзакончились плачевно, и путь в тюремную камеру был прерван веревочной петлей,которую отец в преддверии неминуемого ареста накинул на собственную шею. Именнотогда четырнадцатилетняя Юля сказала себе, что больше никогда не допустит всвоей жизни ничего, мешающего спокойному существованию. Родителей, какизвестно, не выбирают, но уж свою-то жизнь человек строит сам.

Как только муж Борис взялся за частную практику, ЮлияНиколаевна сразу же поставила вопрос ребром:

– Или ты даешь мне слово, что мы будем жить честно, или янемедленно ухожу и развожусь с тобой, – решительно заявила она. – Ясвое уже в детстве отбоялась, когда родители на каждый шорох по ночамвскакивали. Больше я этого не потерплю.

Ей казалось, что Борис Михайлович понял ее, во всяком случае,возвращаться к этому разговору им не приходилось. Муж не возражал, когда Юлиявзялась за контроль финансовых дел и отношений с налоговыми органами, и этопозволило ей быть уверенной в том, что он ничего от нее не скрывает. Неужеливсе-таки он утаивает часть доходов? И пускает эту «заначку» в коммерческийоборот, ввязываясь в сомнительный бизнес. А если не в просто сомнительный, апреступный? И вот теперь подельники устраивают с Борисом какие-то разборки.Никакого другого объяснения испугу и нервозности мужа Юлия Николаевна придуматьне могла. Тем не менее все ее попытки прояснить ситуацию ни к чему неприводили. В свободное от консультаций время Борис Михайлович подолгу сидел всвоем кабинете, методично перебирая книги и бумаги, будто что-то искал, но на вопросысупруги отвечал как-то невнятно.

– Боря, ну скажи мне честно, что у тебя украли? –ежедневно спрашивала Юлия Николаевна.

– Ничего, – рассеянно отвечал Борис Михайлович. –В том-то весь и ужас, что ничего.

– Я тебе не верю. Если ничего не пропало, то почему ты с умасходишь? И что ты все время ищешь? Ты не можешь что-то найти и думаешь, что утебя украли именно это? – допытывалась она.

– Да не ищу я ничего! – взрывался муж. – Оставьменя в покое.

– У тебя были деньги, о которых я не знала? Почему ты скрываешьот меня? Мы же договорились, Борис…

– Не было у меня никаких денег! Сколько можно повторять однои то же? Не было.

Юлия Николаевна обиженно замолкала и уходила в спальню,однако уже через некоторое время обида отступала под натиском тревоги. Ведь каквсе просто, если разобраться: в доме есть деньги, их при желании можно найти,это несложно, но они не тронуты. И драгоценности есть, тоже все целы, лежат насвоих местах. Так что же привлекло воров? Ответ очевиден: их интересовалисовсем другие деньги, наверняка куда более значительные по сумме и сомнительныепо происхождению. Более того, преступники знали, что эти деньги лежат отдельно,и знали, где именно. Какой отсюда вывод? У Бориса есть какие-то хитрые денежныедела, которые он ведет втайне от жены, и в этих делах есть, мягко говоря,хорошо информированные компаньоны, а грубо выражаясь – сволочные сообщники.Этого еще не хватало в хорошо устроенной и устоявшейся жизни Юлии Николаевны!Мало ей нервотрепки в школьные годы, так теперь еще нужно из-за мужниныхглупостей трястись от страха. Муж обманывает ее, это теперь яснее ясного.

Но не это самое плохое. Дело в другом. Тогда, много летназад, она была совсем ребенком, и что бы ни натворил ее отец, ответственностиза это не несла. Теперь другой разговор. Если вдруг окажется, что Борис нечиств своих денежных отношениях с государством, то вина падет и на нее. Ктоповерит, что она ничего не знала и ни в чем не участвовала? Не зря же говорят:муж и жена – одна сатана. И если случится скандал, то и она, Юлия НиколаевнаГотовчиц, будет замарана. Она, пламенный борец за налоговую дисциплину, она,депутат Готовчиц, журналистка, сделавшая себе имя на разоблаченияхнечистоплотных политиков. И прощай, репутация! Ну как же Борис этого непонимает? Ведь сколько раз говорила, просила, убеждала…