Проданный смех - Наталья Корнилова Страница 6

– Ну не перебралась же, – логично заметил Родион и закончил бесполезный разговор: – Маша, хватит рассуждать на тему, что было бы, если… Оперируем фактами. Ты мне нужна, я тебя нашел. Собирайся, мы уезжаем.

– В Москву? – недовольно сморщилась я. Надо же, как саму себя сглазила! А вроде глаза не карие. Размечталась – как хорошо, что телефон отключила, как здорово, что все это будет длиться долго-долго, и все в таком духе…

– Нет, – неожиданно ответил Родион. – Здесь неподалеку кемпинг есть, поедем туда.

– Зачем? – подняв стакан, спросила я.

– Во-первых, там Валька с сыном. Ну а то, что во-вторых и в-остальных, я тебе по дороге объясню.

Кемпинг, разбитый прямо на побережье, представлял собой несколько палаток, возле которых тут же стояли машины владельцев. Среди них не было ни одной отечественной марки. Сплошь внедорожники немецких и японских производителей. Да и палатки были не советского типа, а настоящие брезентовые домики с пластиковыми окнами и, наверное, очень комфортабельные внутри. По крайней мере, они так выглядели. Однако приехавшие считали, что они отдыхают «дикарями». Рядом с домиками на траве стояли чайники с подключенными к горелке газовыми баллончиками, однако ни сковородок, ни прочих атрибутов «дикарского» отдыха я не заметила. Зато были бумажные коробки из-под пиццы, стаканчики из «Макдоналдса», и вообще было ясно, что «дикари» предпочитают цивилизованный фаст-фуд даже на отдыхе.

Родион остановил взятый им в аренду джип неподалеку от темно-зеленого домика с желтыми замками и тяжело вздохнул, завидев, как навстречу нам несется шестилетний пацан, с ног до головы перемазанный глиной. В волосах торчало перо, выдранное, должно быть, у какой-нибудь несчастной чайки.

– Папа! Машка! – Шульгин-младший, похоже, ни капли не удивился, увидев меня. – А-а!

Он кинулся в объятия, испачкав мне майку.

– Покрути меня! – потребовал он. – Как космонавта!

– Космонавты обычно более чистые, – заметила я. Но просьбу выполнила. Тапик – сокращенно от Потап – завизжал от восторга.

– Чего ты кричишь? – из домика высунулась встрепанная Валя. Озабоченно нахмуренное лицо тут же осветилось улыбкой при виде меня.

– Нашлась! Здорово, Машуль! Тапка! – строго крикнула она. – Посмотри, на кого ты похож! Машку вон всю извозил!

– Да она такая приехала! – заорал пацан, заговорщически толкая меня в бок.

Но строгий материнский голос сделал свое дело.

– Иди немедленно помойся! – велела Валентина. – Иначе в город не поедешь! Не ребенок, а свинтус, честное слово!

Потап скорчил рожицу, донельзя напомнившую мне ту, что только что появилась на лице Родиона, когда он увидел сына.

Смысл: «Даже на отдыхе ни минуты покоя!» Мальчик крикнул на прощание:

– Машка тоже как свинтус. Значит, она тоже не поедет?

И скрылся за кустами. В темно-зеленых ветках, облепленных мелкими неизвестными мне цветочками, просвечивала нежная гладь моря, усыпанная блестящими солнечными бликами. Потап с визгом и топотом присоединился к шумной компании детворы, которая копошилась у берега, и влетел в воду, вызвав тучу брызг и визга у двух близняшек в панамках. Они строили песчаный замок, а волна, поднятая Потапом, смыла всю постройку до основания.

– Не боишься его одного отпускать? – спросила я у Вали. – Ведь все-таки только шесть лет…

Валя устало махнула рукой:

– Тут у каждой семьи дети. Причем у нас-то хоть один, а у них по два, по три постреленка. Когда мы сюда ехали, нам специально посоветовали именно этот кемпинг. Если безумные родители, вроде нас, решаются взять детей с собой на отдых, им лучше ехать в такие же кемпинги, где тоже полно детей.

– Чем же лучше? – Я рассеянно разглядывала свою майку, прикидывая, смогу ли я ее отстирать. Потап измазал меня чем-то настолько таинственным, что эта субстанция даже не пахла, но липучестью обладала отменной.

– Во-первых, компания для малышей. Им не так скучно. Хотя у Потапа сейчас такой возраст, что ему нигде скучно не будет. Во-вторых, устанавливается дежурство. Сегодня, слава богу, не моя очередь. Кто-то из взрослых следит за детворой, пока она бултыхается. К тому же мы там на отмели огородили сеткой место, где дети будут в безопасности. Мелко, и вода теплая. Не представляю, что бы было, если бы мне пришлось целыми сутками быть привязанной к Потапу. И мне никакого отдыха, и ему докука.

– Понятно, – сказала я и поинтересовалась: – А где и чем ты стираешь?

– Нигде, – ответила подруга.

– То есть? – опешила я. – Вообще?

– Вообще. Одежды здесь не так много нужно. Целый день ходишь в купальнике, а его и без порошка, сама знаешь, можно стирать, просто ополоснуть пресной водой, и все. А твою майку надо либо в химчистку отдавать, либо оставить до лучших времен. Здесь не принято стирать в общепринятом смысле, так как мыльная порошковая вода тебе же первой испортит отдых. Грязная одежда много места не займет. Вернемся, постираем. А чем ты так измазалась?

– Тапка дружески обнял, – объяснила я. – А что это, понятия не имею.

Я переоделась в чистую рубашку, завязав ее узлом на животе, надела шорты, и сунула грязную вещь в пакет. Жаль, это была моя любимая маечка – ярко-оранжевая, с подсолнухом на груди и надписью: «No passaran». Я скомкала пакет, засовывая его в рюкзак. Экологичность поселенцев вызвала во мне приятное удивление. Не ожидала я от наших «дикарей» такой заботы о природе. Когда я вышла из домика, то увидела, как Валя снова тащит ненаглядное чадо к воде, чтобы как следует отмыть его на этот раз от песка. Чадо фыркало, визжало и брызгалось, пока Валентина не шлепнула его по заднице. После этого Потап покорно дал себя вымыть и вытереть. От меня не укрылась тоска в его взоре, когда он глянул на бесившуюся в воде детвору.

Но мама и папа настойчиво впихнули свежевымытое дитя в джип, я села на переднее сиденье, рядом с Родионом, после чего мы все отправились в город.

– Так что же вы хотели рассказать? – спросила я, когда мы выехали с проселочных дорог на ровную трассу.

– Недовольна, что тебя из отпуска выдернули? – хмыкнул Родион.

– Да что вы! – возразила я. – Очень рада. Служу родному отечеству, всегда готов и… Какие там еще лозунги в этом духе? Разве же мне может понравиться отдыхать? Я отвыкла уже, за три года безотпускной работы…

– Не ерничай, Мария! – ухмыльнулся Родион. Меня эта его непонятная улыбчивость стала порядком раздражать. – Дело, за которое ты возьмешься, не совсем обычное! А деньги, которые мы за него получим, вообще вдохновят тебя на такое!..

– Вы сказали, что возьмусь я! – тут же перебила я. – А деньги получим мы. Что это значит? Мы же до этого всегда работали вместе! Вы не будете со мной работать над этим делом?

Родион надел солнцезащитные очки и вздохнул:

– Почуяла несправедливость и раскричалась. Хоть бы выслушала!