За все рассчитаюсь с тобой! - Джеймс Хедли Чейз Страница 6

– Я не хочу, чтобы ты подумал, что я занимаюсь этим с кем попало, – тихо прошептала она.

– Все в порядке. Я хочу, чтобы эта ночь принадлежала только тебе и мне.

– Я знаю, но хочу, чтобы ты поверил мне…

– Я никому не верю.

Она закинула руки мне на шею, глядя в глаза. Мы долго стояли обнявшись, и это было приятно. Затем я перенес ее в комнату и уложил на кровать.

– Подожди, – шепнул я. Я быстро разделся в ванной, надел шелковый халат и вернулся в гостиную. Подойдя к бару, я открыл его и обнаружил подарок Киллиано: четыре бутылки скотча, бутылку бренди и бутылку ликера. Прихватив бутылку бренди, я вернулся в спальню.

Она лежала в постели. Ее волосы рассыпались по подушке и сияли нимбом. Она улыбнулась.

Я наполнил два бокала и один протянул ей, отпив из второго. У бренди был отменный букет.

– За тебя и меня, – сказал я.

– Нет, только за тебя, – прошептала она.

– Нет проблем! А потом за тебя.

Я выпил.

Она поставила свой бокал на ночной столик, не прикоснувшись к напитку. Ее темные глаза внимательно следили за мной.

Я глянул на нее, чувствуя холод, прокатившийся по спине.

– Я должен был это предусмотреть, – только и успел сказать я. Спальня начала медленно кружиться, затем опрокинулась на меня. Мысль о подарке Киллиано была последней.

Я смотрел в потолок. Лампы постепенно гасли, как в кинотеатре перед началом сеанса. Я не мог даже пошевелиться, тело совершенно не слушалось меня. Я скорее почувствовал, чем увидел, что мисс Уондерли поднялась с кровати. Я хотел сказать ей, чтобы она была осторожной и не простудилась, но язык мой превратился в кусок тряпки…

Я слышал голоса – мужские голоса. Чьи-то чужие тени шевелились на стене. Я медленно погружался в темную бездну.

Я начал карабкаться по стенам темного колодца, пока не увидел слабый свет, едва брезживший на самом верху. Мне было нелегко это делать, но я старался, так как рядом кричала женщина. Внезапно я достиг края колодца. Солнце меня ослепило. Кто-то стонал, и внезапно я понял, что слышу собственный стон. Я попытался сесть, и мне показалось, что мой череп сейчас разорвется. Я схватился за голову обеими руками; матерно ругаясь, пытался успокоить боль. Женщина продолжала орать так, что кровь стыла в жилах. Несмотря на то, что пол ходуном ходил под ногами, мне все же удалось сделать несколько шагов. Казалось, меня поразила молния. Я дошел до двери спальни и выглянул в гостиную.

Мисс Уондерли стояла, вжимаясь в противоположную стену, совершенно голая, с широко раскрытым ртом. Увидев меня, она заорала октавой выше. У меня было такое ощущение, что голова моя забита ватой, но вопли девушки пробивались сквозь ее толщу, с трудом доходя до сознания. Я заскрипел зубами. С мисс Уондерли мой взгляд перешел на ковер.

Джон Херрик лежал на спине, а согнутые в локтях руки указывали в потолок, кулаки сжаты. Его лоб был разбит, и почерневшая кровь запачкала седые волосы, образовав зловещий ореол вокруг головы.

В дверь номера энергично стучали, кто-то кричал. Мисс Уондерли конвульсивно вдохнула воздух и вновь принялась вопить.

Я пересек гостиную и отвесил ей сильную оплеуху. Ее глаза закатились, и она, как сноп, повалилась на пол.

Дверь широко распахнулась. Мне показалось, что огромная толпа ввалилась в номер. Люди замерли, не сделав и двух-трех шагов. Они смотрели на меня, на мисс Уондерли, на тело Джона Херрика… Я смотрел на них. Тут были служащие отеля, детектив отеля, пара женщин в вечерних платьях, трое мужчин в пижамах, упитанный мужчина в пиджаке. Впереди стоял незнакомец в габардиновом костюме, чью мерзкую рожу я запомнил еще в казино. Женщины при виде тела принялись кричать. Я смотрел на них молча. Это почему-то обозлило типа в габардиновом костюме.

– Выбросьте этих сучек отсюда! – заорал он. – Быстро! Быстро! Вон!..

Коридорный клерк и детектив отеля остались, но всех прочих выпроводили из номера. Когда дверь за ними закрылась, тип в габардине повернулся ко мне.

– Что здесь происходит? – угрожающе спросил он, сжимая кулаки и выставив вперед подбородок. По идиотскому вопросу я сразу сообразил, что это коп.

– Я бы тоже хотел это знать, – устало сказал я. Слова с трудом выходили из меня, мне казалось, что рот набит большими круглыми камнями.

Двигаясь, словно он находился в церкви, детектив прошел в спальню и вскоре вернулся, неся покрывало. Им он стыдливо прикрыл мисс Уондерли, лежащую в неестественной позе.

– Кто он? – требовательно спросил тип в габардине, поворачиваясь к коридорному клерку. Служащего, казалось, сейчас стошнит, лицо бедняги позеленело.

– Это мистер Честер Кейн, – ответил он дрожащим голосом.

Эти слова, казалось, пробудили типа с мерзкой рожей.

– Вы уверены в этом?

Коридорный кивнул.

Тип повернулся, внимательно глядя на меня.

– Твоя репутация нам прекрасно известна, – сказал он. – Я Флаггерти, инспектор уголовной полиции. – С тобой покончено, Кейн! Больше тебе не отвертеться!

Я знал, что нужно что-то сказать, иначе этот коп пришьет мне убийство.

– Вы сумасшедший. Я не делал этого.

– Когда я нахожу мошенника с репутацией как у тебя рядом с телом убитого человека, нет необходимости проводить расследование, – ухмыльнулся Флаггерти. – Ты арестован, так что будет лучше, если начнешь рассказывать.

Я пробовал найти выход из создавшегося положения, но мозг напрочь отказывался соображать. Чувствовал я себя неважно. Боль толчками билась в голове.

Коридорный отвел Флаггерти в сторону и что-то зашептал. Но коп вначале не хотел слушать. Я услышал обрывок предложения, где упоминалось имя Киллиано. Казалось, это имя произвело впечатление на Флаггерти. Он с сомнением посмотрел на меня и пожал плечами.

– Хорошо, – сказал он коридорному. – Но это даром потраченное время.

Клерк вышел из номера. Он должен был пробивать себе дорогу сквозь толпу, которая собралась за дверью. Трое или четверо особенно настырных пытались проникнуть в номер, но Флаггерти захлопнул дверь перед их носом. Затем он подошел к окну и выглянул наружу.

Детектив отеля дотронулся до моей руки. Он подал мне бокал виски. Я взял и залпом выпил, так как это было именно то, в чем я нуждался. Протягивая ему пустой бокал, я заметил, что не мешает повторить. Парень снабдил меня еще одной порцией. В его глазах светились ужас и раболепство, и он глупо улыбался мне.

Совершенно неожиданно вата, которой, как мне казалось, была заполнена моя голова, исчезла. Боль прекратилась, и я почувствовал себя настолько хорошо, насколько это вообще было возможно в подобных обстоятельствах. Я попросил у детектива сигарету, и он дал мне ее. Его толстая волосатая рука дрожала.