Посмертная месть - Михаил Черненок Страница 6

— Люлькин сам был за рулем?

— Сам. Рядом с ним сидел неизвестный мне амбал в черной рубахе, а на заднем сиденье, за спиной Олега, еще какой-то хлыщ горбился.

— Не Куксин?

— На скорости не успел разглядеть.

— Из-за чего, по-твоему, Люлькин испугался поста ГАИ и повернул назад?

— Наверное, под градусом был. За Олегом такой грешок водится.

— Давно с ним знаком?

— Порядком. Никола Бормотов мне представил его как мастера «от скуки на все руки». Олег действительно во многих делах толковый специалист. И за что бы ни взялся, всегда делает на совесть.

— А Николая Бормотова откуда знаешь?

— Во время учебы в техникуме Никола занимался биатлоном. В молодежную сборную области входил. Перспективный был спортсмен. Зря бросил.

— Говорят, он оригинально женился…

— Почему «оригинально»?

— Вроде бы у какого-то коммерсанта жену отбил.

Красноперов улыбнулся:

— Во-первых, не жену, а любовницу, а во-вторых, тот коммерсант в слове «менеджмент» понимает лишь смысл последнего слога.

— Уголовник, что ли?

— Охранник. Точнее, вышибала в казино «Золотой петушок».

— Где такой игорный дом находится?

— В Кузнецке.

— Богатое заведение?

— Процветающее. И офис роскошный.

— Клиенты кто?

— В основном сытые богачи, братва из разных кузбасских группировок да так называемые «девушки сопровождения».

— Много их там бывает?

— Клиентов?

— Девушек — тоже.

— Порой не то что яблоку, пьяному негде упасть.

— Часто туда заглядываешь?

— Иногда забегаю, чтобы пивка выпить да с девочками пофлиртовать.

— В картишки не играешь?

— Нет.

— И рулетку не крутишь?

Красноперов вновь улыбнулся:

— У меня нет фонда растраты казенных денег, а свои собственные жалко на ветер бросать.

— На девочек не жалеешь? Они ведь за одни красивые глаза не «флиртуют».

— Не жалею. — Красноперов игриво подмигнул. — Жизнь, Вячеслав Дмитриевич, дается один раз. И надо прожить ее так, чтобы в старости было что вспомнить.

Голубев осуждающе покачал головой:

— О, времена! О, нравы! Даже советского классика перелицевали на свой лад.

— У каждого времени свои песни.

— Не сносить тебе, Всеволод, головы. — Слава посмотрел на торчавший из кармана малинового пиджака кончик антенны сотового телефона. — Ты постоянно таскаешь эту игрушку с собой?

— Постоянно. Без нее как без рук.

— Если увидишь Куксина, звякни дежурному милиции по ноль-два.

— Обязательно звякну. А за мою голову, Дмитриевич, не беспокойся. Она у меня не казенная, чтобы наплевательски к ней относиться.

— Смотри, Всеволод. Я тебя предупредил, дальше — дело хозяйское…

После разговора с Красноперовым Голубев решил побывать у матери Куксина, куда Никита вполне мог наведаться после отбытия наказания. Похожая на запущенный нерадивыми хозяевами старый хлев с обвалившейся замшелой крышей избенка Куксиных находилась на тихой улочке недалеко от милиции. Окруженное бурьяном убогое жилище могло бы послужить впечатляющей декорацией для нашумевшего в перестроечные годы фильма «Так жить нельзя».

Голубев хотел было отважно войти в избу, но металлическая накладка на покосившейся двери была прикручена к пробою алюминиевой проволокой. Сообразив, что в избе никого нет, Слава огляделся. На противоположной стороне улицы возле побеленного желтой известью шлакоблочного домика на скамеечке судачили две старухи возрастом явно за семьдесят. Одна полная, в бордовой вязаной кофте, что-то рассказывала. Другая, похожая на монахиню, в коричневом платье с закрытым воротом, слушая, кивала головой. Недолго раздумывая, Голубев подсел к ним и поинтересовался: живет ли кто в избушке Куксиных?

— Какая там жизнь, — махнув рукой, ответила полная старуха. — Не живут — маются, горемычные.

— Насчет их маяты, Фрося, не утверждай, — возразила похожая на монахиню. — Если своевременно опохмелятся, то живется им веселее, чем нам с тобой. На дняхКапитолиназабежала спозаранку соли попросить. Насыпала ей спичечную коробушку и говорю: «Солнце едва взошло, а ты уже водки выпила». Капка в ответ: «Ха-ха-ха! Баба Зина, это я чупа-чупса нализалась».

— Язык у Капитолины без костей, — усмехнулась Фрося. — Тоже как-то попрекнула ее, мол, чего ни свет ни заря водку хлещешь? Она не моргнув глазом: «Принцип жизни у меня такой, с утра выпью — весь день свободная».

— Капитолина — это хозяйка избы? — спросил Слава.

— Ну, Куксина. Еще двадцатилетняя дочка с ней обитает. Эмма…

— Наркоматка, — живо вставила баба Зина.

— Наркоманка, — поправила Фрося и продолжила: — Еще Солдат Солдатыч к ним приблудился.

— А это кто такой?

— Бог его знает. Крупный мужчина. Годами вроде ровесник Капитолины, лет пятидесяти. Носит солдатскую одежку, за что и прозвали Солдатом Солдатычем. Военную пенсию хорошую получает. Говорит, в какой-то заграничной стране воевал. Там, наверное, и умом тронулся. Какой пустяк ни спросишь, он сразу руку к козырьку: «Разрешите доложить?!» В темное время, когда выпивши, пугается автомашин пуще, чем черт ладана. Недавно после затяжного дождя улица наша раскисла от грязи. Кюветы доверху залило водой. Вечером, в сумерках, Капитолина под ручку с Солдатом Солдатычем вышли из хаты. Наверное, нацелились за недостающей бутылкой. В этот момент грузовик осветил их фарами. Солдатыч как рявкнет: «Танки справа! Ложись!!!» И вместе с подругой бултых в кювет!.. Кое-как на карачках оттуда выползли. Ох, и дала же Капа Солдатычу матерков! А он вытянулся перед ней и словно заводной: «Ат-ставить разговорчики! Ат-ста-вить разговорчики!»

— Голова у Солдатыча сильно не в порядке, — заговорила баба Зина. — Но Капка хвалилась, что по мужской части Солдат Солдатыч очень даже здоровый. По-моему, он без разбора сожительствует и с ней, и с Эмкой.

Фрося ухмыльнулась:

— Они ж втроем спят на одном топчане. Как там спьяну разберешься, где мать, а где дочка?..

— Гости часто у них бывают? — спросил Голубев.

— Раньше табунилась всякая пьянь да рвань. И наркоманы к Эмме заглядывали. Солдатыч всех отвадил. Теперь втроем гуляют. Эмма даже колоться перестала, на водку перешла.

— А Никита не навещает родительский притон?

— Никишка Куксин в заключении сидит.

— У него срок уже кончился.