Цветы абсолютного зла - Анна Данилова Страница 6

– Ладно, соглашусь… Но мне кажется, что этого листка в кармане Неустроевой не было…

– Как это?

– А вот так. Или же он был, но текст не имеет никакого отношения ни к ней, ни к убийце… Неустроева могла взять этот листок где угодно, в той же библиотеке, к примеру… Кто-то, предположим, что-то изучал в библиотеке, искал научную медицинскую литературу, затем сделал распечатку, может, неудачно… Неустроева пришла в библиотеку по своим школьным делам, ей надо было записать адрес, под руку попался никому не нужный листок, лежащий на столе…

– Неустроева… в библиотеке? Что-то с трудом верится.

– Но я же к примеру.

– Я согласна с тобой…

Хлопнула дверь, и в приемную вошел тепло одетый Корнилов. Меховая куртка, которую Земцова на нем ни разу не видела, делала его моложе и явно ему шла.

– Приветствую! – Он с улыбкой пожал руку Шубину и поцеловал в щеку поднявшуюся ему навстречу Земцову. – Неустроева, значит… Неплохо-неплохо… Вот только непонятно, кто вас, таких небескорыстных, мог нанять. У нее же родители – алкаши.

– Тайна, – развел руками Шубин, при этом лукаво щурясь.

– Тайна, значит, за семью печатями. Ну и бог с ней, с тайной-то… И что вам известно об этом убийстве?

– Шутите, Виктор Львович. – Юля открыла холодильник и достала банку пива. – Хотите?

– За банку пива, значит, собираетесь раскрутить старика Корнилова на секретную информацию?

– А у нас и рыбка есть…

– Нет, шучу. Рыбку не буду. Руки потом вонять будут. Неустроеву нашли позавчера, второго февраля рано утром, следовательно, убили первого февраля, вечером… Труп нашли в парке. Ей разбили голову, или она сама разбилась о каменный бордюр… Это вам Чайкин лучше расскажет…

– Ее изнасиловали?

– Нет. Но в крови обнаружен алкоголь… причем довольно много…

– Значит, результаты экспертизы уже есть?

– Что-то есть, а чего-то еще нет…

– Виктор Львович, какие-то проблемы? – Шубин закурил и предложил сигарету Корнилову. – Думаете, несчастный случай?

Они поняли друг друга без слов. Корнилов, понятное дело, не верил в благоприятный исход дела, не верил, что кто-то действительно будет искать убийцу дочери алкоголиков, в том числе он сам. Не тот уровень преступления… Не та громкость. Видимо, в прокуратуре был разговор о том, чтобы прекратить дело, но попозже, в свой срок, в соответствии с законом. И тут вдруг звонок из агентства. Появился шанс раскрыть дело чужими руками. Поэтому Корнилов так быстро приехал? И какое ему, в сущности, дело, кто нанял Земцову и Шубина? Главное, чтобы деньги заплатили и чтобы люди работали…

– Отец – кретин, тело дочери принес домой, представляете? Место преступления затоптано… Ни одной зацепки. Ничего.

– Поработаем… может, что и найдем… – сказала Земцова. – Опросим подружек, друзей, родителей…

– Опрашивали уже. Девчонка – пройдоха еще та. В семье вроде денег нет, а у нее только ботинки стоимостью пять тысяч… Это мне одна прокурорша сказала, у нее такие же…

– Она что, труп видела?

– Нет, она ко мне заглянула, а на ней такие же ботинки… точь-в-точь, как у Неустроевой. Красивые, я ей так и сказал, а она мне, мол, еще бы, пять тысяч отвалила… В таком духе разговор был…

– Понятно… Но я одно могу сказать: это Неустроевой подарил кто-то… Вряд ли сама купила, даже если бы деньги были… – с ходу определила Земцова. – На пять тысяч она бы купила себе много чего… Явно подарили… Это понимать надо…

– Значит, любовник был. Вот его и надо искать, – кивнул Корнилов. – Но если он способен подарить ботинки за пять тысяч, то он явно не из бедных, и сейчас, когда на него началась охота, как на главного подозреваемого – а он не может этого не понимать, – он сделает все, чтобы мы его не нашли… И свидетелей подкупит…

– Каких еще свидетелей?

– Да тех же подружек ее, которые могли видеть его с ней. К тому же они где-то встречались… на какой-то квартире, в гостинице, там тоже могли быть свидетели…

– А она точно имела любовника? – спросила Земцова. – Вы же сами сказали, что ее не изнасиловали… Может, у нее вообще не было мужчин…

– Позвони Чайкину, он тебя просветит… – рассмеялся Корнилов.

– Что это вы все загадками говорите? – не выдержала Земцова.

– Да она вела активную жизнь, предохранялась, пила противозачаточные таблетки… Не дура, в общем.

– Понятно. Значит, надо искать любовника. Идти в школу, побеседовать с подружками, одноклассницами, с учителями…

– Ты еще скажи, к классному руководителю, – усмехнулся Шубин. – Да брось ты, Юля, никто тебе ничего толкового не расскажет. Думаю, в школе она была одна, а за пределами школы – совершенно другая… Обычное дело.

– Где тело? Еще в морге?

– Да. Можете поехать, взглянуть… Завтра ее уже заберут, а послезавтра – похороны.

– Сколько ей было?

– Семнадцать.

Юля вдруг почувствовала, что Корнилов чего-то не договаривает или просто не хочет делиться информацией, все намекает на Чайкина, словно сам не видел документов с результатами вскрытия. Она посмотрела на Шубина, и он, мельком взглянув на нее, тоже, кажется, все понял. Да, Корнилова, может, и не интересовало имя клиента, то есть человека, обратившегося в агентство, чтобы за деньги найти убийцу девочки, но такса-то была известна, а потому он ждал своих процентов. Камелина оставила Земцовой конверт с долларами. Шубин, прямо тут же отсчитав положенную Виктору Львовичу сумму, спрятал конверт снова в сейф.

– Ну что, поедем в морг? – тотчас оживился Корнилов. – Я уже выпил пива, так что поеду с вами… Потом кто-нибудь из моих ребят пригонит мою машину…

Чайкин встретил их бледной и совершенно трезвой, постной физиономией.

– Ба, Леша, это так на тебя не похоже, – подтрунил над ним Шубин, с трудом вдыхая тяжелый трупный дух, ударивший им в нос, едва они переступили порог морга. Он, как и Земцова с Корниловым, был вынужден прикрыть нос платком.

– У нас электричество отключали, – Чайкин развел руками. – Причем надолго. За какие-то там… – он поднял кверху указательный палец, – неуплаты… Проходите… Гостями будете.

– Так, может, ты потому такой, что тебя водка не берет, запах отрезвляет?! – не унимался Шубин.

Но Чайкин уже давно не обращал внимания на подобные шутки. Он действительно в очередной раз решил начать новую жизнь и бросить пить. Работа, которой он посвящал все свое время, ему, несмотря ни на что, нравилась. Вот только характер его стал заметно портиться – ему вдруг стало казаться, что хороших людей на свете становится с каждым часом все меньше и меньше, и что он, Чайкин, пожалуй, один на всем белом свете об этом и задумывается, взвешивая целыми днями на специальных весах человеческие внутренности… Такая вселенская несправедливость постепенно превращала его в мрачного, отчаявшегося и какого-то неутешного пессимиста, что стало выражаться в его постоянно дурном настроении и желании сказать какую-нибудь гадость самым близким… По мнению Земцовой, у Чайкина просто разлагался мозг от того количества спиртного, что он вливал в себя на протяжении последних десяти лет. «Удивительно, как он сам еще не попал на свой же стол», – вырвалось как-то у нее, когда речь зашла о Леше, к которому прежде она питала исключительно теплые и благодарные чувства. Ее искренние переживания по поводу разрушающегося здоровья Чайкина постепенно сменились на раздражение, которое она с трудом скрывала, чтобы не испортить отношения с ним окончательно и не навредить тем самым их совместной работе. А потому все чаще и чаще высказывалась на эту тему лишь в присутствии придерживавшихся такого же мнения коллег – Шубина и Жени. Но, как бы то ни было, они все еще работали вместе, и вряд ли какой-либо человек в случае ухода Чайкина мог бы заменить этого талантливого и своего в доску судмедэксперта, готового ради общего дела даже преступить закон… Сколько в их практике было случаев, когда требовалось срочное проведение экспертизы и не было времени ждать официальных результатов работы профессионалов из НИЛСЭ, и Чайкину приходилось не только производить вскрытие трупа, но и самому, в своей собственной маленькой лаборатории, делать сложные анализы.