Лекарство доктора Сажина - Федора Кайгородова Страница 6

— С какой получки? — лениво пререкалась продавец. — Ты же не работал никогда! Отойди в сторону, Вася! Что вам угодно? — холодно-вежливо спросила она у Стаса.

Прижимая продукты к груди, и мимоходом пожалев и Ирочку, и выпивоху, Стас стрелой помчался домой, до работы оставалось полтора часа.

— Стас! Опять ты кладешь продукты в холодильник? — спросила тетя Тоня. — Ты бы его в комнату переставил.

— Ха, комната! — восхитился Вован. — Удивляюсь я вам, маменька. Одно движение Светкиного плеча — и нету двери!

Действительно, Стас видел, как лихая Светка вышибает дверь плечом. У него как-то раз ключ заело. Веселая девушка без промедления пришла на выручку — разбежавшись, она прыгнула, как пантера на дверь, и та мгновенно вылетела.

— И опять ты жаришь яичницу, Стас? Жениться тебе надо, вот что!

— Ага! — заржал Вован. — Обязательно! И привести жену сюда! В этот тараканий гадюшник! — с чувством воскликнул он. — А что? Где ж еще рай, как не в шалаше?

— Девушки нынче так избалованы, им все богатых подавай! — вздохнула тетя Тоня, не обращая внимания на дурацкие выходки сына.

— Не все, не все… — смеялся Вован, показывая на заспанную Светку.

Потягиваясь и вытирая глаза, Светка направлялась в туалет, как всегда в расстегнутом халате. Она как будто не замечала мужчин, потом долго объясняла, почему она не ожидала здесь никого встретить и лишь впоследствии запахивала халат, скрыв под ним худые ноги в синих пятнах.

Светка была из сильнопьющих. От какого-то гормонального дисбаланса у нее на лице густо росли волосы. Но, несмотря на это, к ней часто заглядывали мужчины. В такие дни мать ночевала на маленьком кухонном диванчике: у них с матерью была одна комната на двоих. Жалея мать, соседи не сердились на Светку.

Гораздо хуже было, когда Светка сама вместе с мужиком ночевала на кухне — почему-то приходила ей в голову такая фантазия. В такие дни она ощущала себя на полную катушку гулящей дамой и всю ночь напролет хихикала. Только тетя Тоня, отодвинув табуретку, которой подпирали дверь, отваживалась входить в помещение и ругать непутевую женщину.

Светка лениво огрызалась, лежа с сигаретой на маленьком диванчике.

— До чего же я все-таки добрая! — слышался хриплый ее голос. — Сколько мне ни делают зла, я все равно людям одно добро… одно добро…

Светкин монолог не встречал поддержки, и она черпала вдохновение в себе самой:

— Нет, до чего же я все-таки добрая! Вот вчера подруга увела у меня мужика. Что я сделала, теть Тонь? Нет, ты спроси, теть Тонь!

— Еще чего, буду я спрашивать! — возмущалась тетя Тоня.

— Вот и я говорю, что добрая. Я ей морду бить не стала, нет, не стала, вот я какая добрая! — торжественно заключает Светка, ожидая аплодисментов.

Но тетя Тоня со зверским видом закрывает кран и отчаливает в свою уютную норку.

Рассеянно слушая кухонный гомон, Стас густо посолил яичницу и, думая о своем, почему-то сказал:

— Вот как это бывает!

— Вот именно! — тут же подхватил тему Вован. — Я тебе расскажу, как это бывает. Помнишь очереди за водкой? Ну, когда у нас виноградники вырезали, выпендриваясь перед мировым сообществом?

— Помню, помню, — ответил Стас, чтобы остановить неуправляемый словесный поток Вована, но это еще больше того раззадорило:

— Стою я как-то в очереди. Давали тогда по два пузыря, а у меня кодла на улице, что нам литр? Очередь подошла, я заплакал и говорю продавщице: «Жа-алко!» Она спрашивает: «Кого?» «Папаню в шахте завалило…» — говорю, а сам реву навзрыд. Она сама чуть не плачет, тихонько спрашивает: «Сколько?» «Десять,» — отвечаю. Она бутылки в сумку складывает и спрашивает: «Куда же ты, горемычный?» Я слезы вытираю: «Пойду папаню откапывать!» — И Вован заливисто хохочет.

Стас уносит яичницу в комнату и возвращается за чайником, он представляет Ирочку в этой грубой обстановке и ужасается: «Нет-нет и нет! Это значит нет — никогда!»

Начинался рабочий день, и город спешил в столицу. На месте работали немногие — в основном, в гигантском подземном институте. «А кстати, чем она сама занимается? С виду похожа на школьницу. Почему я раньше ничего не слышал о племяннице из Минска?»

Улицы закончились и дальше вились лесные тропинки, Стас выбрал одну из них и зашагал в сторону института. Здесь когда-то шумел густой лес, но сейчас он поредел. Подмосковному городку отводилась роль легких огромного мегаполиса, но он справлялся с ней плохо. Лес все еще был зеленым, но он погибал, как старый больной человек: деревья ложились на землю и медленно умирали.

Именно под этим лесом находились подземные лаборатории, а не под самим городом, как иногда говорили. Бывшее оборонное предприятие 10 лет назад отдали науке. Тогда и пришел в институт Станислав Громов. Ассистент профессора Сажина — это звучало громко. Стас многому научился у этого нелюдимого человека: его увлеченности наукой, его исследовательскому терпению, его умению легко перешагивать через неудачи.

— Неудачи нужны человеку, как воздух, — любил повторять в те годы Сажин, — они закаляют, они создают стимул, они ведут человечество к прогрессу!

Уже в те годы Сажин был маститым ученым. За 10 лет они не один пуд соли съели, но и сейчас Громов признавался себе, что профессор — закрытая книга для окружающих, и даже для него.

Сворачивая на короткую тропу, Стас вдруг споткнулся: «Закрытая книга? Или ему есть что скрывать? Теперь вот еще и Ирочка!» Часто бывая в семье Сажиных, Стас хорошо знал обоих сыновей, был особенно дружен с Екатериной Сергеевной, не раз помогал ей в бытовых вопросах, но он впервые задумался: знал ли он самого доктора?

— Саша! Ты приготовил питательный раствор для биоферментов?

— Конечно! Александр Степанович! Только у нас кончаются пшеничные отруби.

— Я понял! Заявку подавал?

— Уже давно! Но толку нет! — ответил молодой лаборант Александр Кузьмичев, которому доктор Сажин всецело доверял.

— Я поговорю со снабженцем, — ответил профессор. — Видно, он не боится потерять место работы!

— А кто у нас дорожит местом? — спросил, входя в лабораторию, Петр Петрович. — На нашу зарплату не проживешь.

— Какая разница? — ответил доктор Сажин. — Ты бы лучше, Петр, мне сказал: как ведут себя трансферазы? В последних опытах они что-то бунтовали.

— Все нормально! — ответил ученый. — Мы изменили их количественное содержание в составе биофермента, и масса перестала вспухать, как тесто.

— Напрасно, — жестко ответил доктор. — Сначала надо было проверить действие именно этого состава на живых организмах. Как же вы сделаете научное открытие, если не проверите случайный результат?

— У нас все культуры в работе, — сухо возразил Петр Петрович и сел за микроскоп.

Конец ознакомительного фрагмента