Бонус для монсеньора - Дарья Калинина Страница 6

– Отлично!

Но едва Кира, устав, присела на стул, как результат тут же сошел на нет. То есть не тут же, но когда она попыталась подняться, то всю процедуру ей пришлось повторять заново.

– Не можешь же ты каждый раз висеть на дверях, – вразумляла подругу Леся. – Иди к врачу! Я узнала телефон одного массажиста – остеопата. Он просто чудеса своими руками творит.

– Чудеса, говоришь? – откликнулась Кира и снова посмотрела на свое отражение в зеркале.

Оно лишний раз подтвердило, что чудо Кире сейчас совсем не помешало бы.

– Давай телефон! – решилась Кира. – Во всяком случае, хуже мне уже не будет!

– Это точно! – обрадовалась Леся, снабжая подругу номером телефона доктора-чудесника.

Ах, если бы подруги знали, как сильно они ошибаются! И если бы сама Кира умела предвидеть, какие последствия повлечет за собой ее визит к остеопату, то с клюкой ходить бы стала, а к нему – ни ногой! Но, как известно, задним умом мы все крепки.

И потому Кира, не подозревая дурного и даже, наоборот, полная радужных надежд, что скоро снова сможет нормально передвигаться и даже, при случае, сумеет гордо выпрямиться, отправилась к врачу за медицинской помощью.

Иван Алексеевич совсем не был похож на важного эскулапа, каким представляла себе его Кира. Он был молод, пожалуй, даже моложе ее самой. И у него были смешные оттопыренные уши. К тому же еще длинные руки и ноги, словно Иван Алексеевич так и не вышел из подросткового возраста. В общем, внешний вид его доверия не внушал. И Кира даже испугалась, что отдаст сейчас себя в эти самые длинные руки.

Но оказалось, что внешность обманчива. Иван Алексеевич был куда старше тех лет, на которые выглядел. И к своим тридцати с хвостиком годам уже успел защитить кандидатскую диссертацию. И теперь готовил новую научную работу по мануальному воздействию на позвоночник при лечении сахарного диабета у детей.

– Даже диабет лечите?

– Не лечим, но можем стабилизировать состояние таких тяжело больных людей, которые раньше делали себе инъекции инсулина по три, а то и четыре раза в день. А с нашей помощью сахар у них выравнивается. И если и скачет, то редко и невысоко.

Это произвело на Киру впечатление.

– А мне поможете?

– Посмотрим.

Под чуткими пальцами врача Кира расслабилась и почувствовала, как боль потихоньку проходит. А спине становится тепло и приятно. И хотя временами Кире приходилось тяжело, остеопат не только разминал, но и давил, и тянул, и стучал, Кира продолжала ходить к нему на сеансы. Потому что ей реально стало легче.

После первого же сеанса она сумела выпрямиться, о чем только и мечтала. И неизбежно почувствовала к доктору симпатию. Теперь он мог бы выглядеть и вообще школьником, отношение к нему Киры не изменилось бы. Ведь это именно он ее спас от унизительной боли, которая крутила Киру столько дней.

– Но вы поймите, одни сеансы вам не помогут. Нужно заниматься лечебной гимнастикой.

И на первом же сеансе Иван Алексеевич предложил Кире распечатки этих упражнений. И даже лично продемонстрировал ей, как их следует правильно выполнять. В общем, учитывая предательство следователя Еремея, отношения между Кирой и Иваном Алексеевичем катились своим чередом и, казалось, имели все шансы перерасти в легкий роман.

Однако со временем Кира стала замечать, что с каждым сеансом ее милый доктор становится все задумчивей и задумчивей. Причину этого странного состояния, Иван Алексеевич объяснил весьма загадочными событиями, которые происходили вокруг него.

– Понимаю, что это прозвучит нелепо и даже дико, но у меня… Кира, у меня пропадают пациенты!

– К-как-к эт-то? – проклацала зубами Кира, по спине которой как раз в этот момент ходил вибромассажер, выбивая на ней своими игольчатыми пальчиками частую дробь.

– Сам не понимаю. Но они исчезают!

– Просто перестают ходить к вам на сеансы?

– Если бы так! Но нет, они исчезают совсем!

Это было так странно, что Кира помимо воли, и несмотря на вибрацию во всем теле, заинтересовалась.

– Как же так? А куда же они деваются?

– Я не знаю!

– А их родные?

– Они сами в шоке. И пропадают преимущественно весьма пожилые люди.

– Телефон у них не поменялся? – предположила Кира, чтобы хоть что-то сказать. – Странно, конечно, что у всех разом, но чего только не бывает.

– Они бы могли меня предупредить. Ведь я обычно ездил к ним домой. А теперь их дома нет. Родственники не смогли мне сказать ничего вразумительного.

– Может быть, эти старички уехали? Не хотели шумихи и уехали потихоньку? По-английски?

– Видите ли… Передвигаться они или совсем не могли, или с огромным трудом. Поэтому я к ним и ездил. Нет, пожилым людям вдруг так резко сняться с насиженного места и уехать… Ведь это так странно, не правда ли?

– Ну, да. И многие пропали?

– Трое, – ответил доктор, снова принимаясь мять и тереть Киру уже голыми руками.

Но они у него были пострашней машинки, поэтому Кире стало не до пропавших пациентов. А еще у нее мелькнула мысль, что старички сбежали, чтобы их не мучили? Или деньги у людей кончились, сказать прямо им стыдно. Вот и прячутся. И Кира выбросила из головы мысль о пропавших стариках или старушках – бывших пациентах доктора Ивана Алексеевича.

Однако когда Кира пришла, верней, приехала (сегодня она отважилась впервые сесть за руль своего не совсем нового, но все же недавно приобретенного ею «Гольфа») к Ивану Алексеевичу в следующий раз, на нем буквально лица не было. Кира даже испугалась. Что с ним? Доктор сидел в своем кабинете за столом неподвижный, словно памятник. И судорожно сжимал в руках сотовую трубку.

– Что с вами? – воскликнула Кира. – Вы заболели?

– Четверо, – дрожащими губами произнес Иван Алексеевич. – Теперь пропало уже четверо моих пациентов.

– Было же трое?

– Сегодня пропал еще один. Лев Самуилович. С его диагнозом еще лечиться и лечиться. Он заплатил мне вперед за десять сеансов. И пропал!

– Если заплатил, еще найдется.

– Не знаю! Мы должны были встретиться с ним сегодня. Но только что мне звонила дочь. Она в большой тревоге. И сказала, что Лев Самуилович исчез еще днем и до сих пор не объявился! Так что она не уверена, стоит ли мне приезжать.

– Когда? Когда он исчез?

Казалось бы, невиннейший вопрос. Но на Ивана Алексеевича он произвел действие разорвавшейся бомбы. Он подскочил со стула и заметался по своему кабинету, порываясь рвать остатки волос на голове. Да, кроме оттопыренных ушей несчастный Иван Алексеевич являлся еще и обладателем внушительной блестящей плеши, которая занимала у него всю переднюю часть черепа и стремительно распространялась на затылочную.