Ядовитые стрелы Амура - Людмила Ситникова Страница 6

– Меньше слов, больше дела.

Стараясь не смотреть вниз, Катарина ступила на широкую доску. Один шаг, второй, третий… В принципе ничего страшного – плевое дело. На середине пути Ката уже была готова громогласно провозгласить себя непризнанной акробаткой, как вдруг ее сумочка, соскочив с плеча, плюхнулась в вязкую жижу. Вскрикнув, Ката пошатнулась и… последовав за сумкой, мешком свалилась вниз.

Приземлилась Копейкина удачно, конечно, если в данном случае можно говорить об удаче. Но везение состояло уже в том, что ее лицо соприкоснулось всего-навсего с противной грязью, а не «поцеловалось» с толстой трубой, проходившей в метре от места падения.

Бывшие секунду назад синими джинсы и блузка превратились в жалкое подобие одежды, причем приобрели цвет детской неожиданности. Катарина сидела в глиняной каше, ища глазами свалившуюся с правой ноги туфлю, одновременно с этим собираясь вот-вот расплакаться.

Ну почему, почему именно с ней это случилось?

Размазывая по лицу грязь, Копейкина разревелась.

Над канавой наклонилась головка в цветастом платочке.

– Господи Иисусе, – запричитала бабулька. – Страхи-то какие.

Затем пенсионерка задала самый «умный» вопрос из всех возможных в подобной ситуации:

– Ты упала, милая?

– Да, – сквозь рыдания ответила Ката.

Бабушка озвучила второй вопрос под стать первому:

– Вылезать планируешь, касатка?

– Хотелось бы.

– А ты случаем нам трубу не проломила?

«Замечательно. Вместо того чтобы поинтересоваться моим самочувствием, бабка спрашивает о трубе».

– Помогите мне выбраться отсюда, – взмолилась Копейкина.

– Да как же я помогу, ласточка? Ты погодь, сердешная, я сейчас Филипповне звякну.

Полагая, что с помощью неизвестной Филипповны она вылезет из канавы, Катарина поднялась на ноги.

Бабулька тем временем кричала в сотовый:

– Тася? Приветик, Никифоровна на связи. Да, да, да. Как ты там? На даче была? Огурцы посадила? Что ты говоришь? А мы уже весь огород засадили. Зять две машины навоза купил, теперь мы с удобрением. Летом все деревья и кусты подкормлю. А вы-то подкармливаете? А чем, Тась? Ну… это несерьезно, ты лучше…

– Про меня, про меня скажите, – пищала Ката, тщетно пытаясь выбраться из царства грязи.

– Таська, бери ноги в руки и дуй на улку. Тут деваха одна в яму угодила. Ага. В ту самую. Как-как, по мостику решила путь укоротить – и хрясь… по уши в дерь… в грязюке. Жду.

Опустив телефон в карман, пенсионерка заявила:

– Тася уже бежит.

– А она кто?

– Подруга моя.

– И чем она мне поможет?

Никифоровна не успела ответить, по другую сторону канавы нарисовались два парня.

– О-ба-на! – воскликнул рыжий. – Витек, глянь, тетка рухнула.

– Супер!

– Олежек, Витя, – залебезила бабка, – помогите ей.

– Щаз, разбежались. У меня брюки светлые.

– А у меня кроссовки новые.

Пока Никифоровна сокрушалась, а Ката из последних сил старалась не умереть от свалившегося на ее голову позора, Олег начал снимать несчастную на камеру мобилы.

– Ты чего делаешь? – взвизгнула Копейкина.

– Тебя снимаю.

– Зачем?

– В Интернет потом запущу, пусть все полюбуются.

– Не смей!

– А ты отними, – веселился Олег.

– Прикольно будет, – ржал Витька.

Минут через десять у канавы остановились две дамы лет сорока. Начались новые охи-ахи. И вот наконец прибежала Филипповна. Если вы когда-нибудь видели стоящую на задних лапках болонку, вы поймете, как выглядит подруга Никифоровны. Метровая старушенция с ручками, напоминающими тростинки, заголосила:

– Мать честная! И как ее угораздило-то?

– Ты Федотовне позвонила? – вопрошала Никифоровна.

– И ей, и Степановне, сейчас они притопают.

Копейкина топнула ногой, отчего ту моментально засосало в жижу.

– Вы издеваетесь? Я же прошу о помощи, неужели трудно что-нибудь придумать? Мне холодно, и я… я… сейчас умру.

– В диспетчерскую надо бежать, – подала стоящую мысль миловидная шатенка.

– Точно. Пусть лестницу принесут.

– Так бегите.

Нанести визит в диспетчерскую, которая, к слову сказать, находилась в первом подъезде этого же дома, вызвался щупленький паренек в черной бейсболке.

Потянулись позорные минуты ожидания. Собравшийся по обе стороны канавы народ в количестве двадцати человек сочувственно взирал на Кату, давая ей одновременно дурацкие советы.

– Ты попрыгай, – зачем-то крикнул толстый дед.

– Нет, лучше встань на трубу, – голосила Филипповна.

– Вы несете чушь, господа, – прокаркала пышногрудая дама. – Ей необходимо бросить веревку.

– Чтоб повеситься? – веселились Олег с Витьком.

– Милая, тебе там уютно? – ангельским голоском спрашивала Никифоровна.

Вернувшийся парень в бейсболке отрапортовал:

– Пока никого нет. Сказали, чтобы вы сидели тут и никуда не уходили, лестницу принесут в течение дня.

Катарина застонала.

– Классно выдал, – толкая в бок сурового супруга, усмехнулась крашеная блондинка. – Никуда не уходите. А куда она уйти-то может?

– Ее надо покормить, – предложила Никифоровна.

– У меня семечки есть, – оживился дед.

– А я за бутербродиками сгоняю, – поддержала безумную идею Филипповна.

Катарина уже не реагировала на советы бесчувственных сограждан. Пусть делают что угодно, она будет тихо сидеть и ждать помощи. В течение дня так в течение дня. В любом случае это куда лучше, чем, скажем… э-э… через месяц.

Представив на секунду, как зеваки бросают в канаву еду, Катарина рассмеялась: «Ну чистый зоопарк».

Долгожданный мужичок с лестницей причапал через сорок минут. К тому времени половина собравшихся, насытившись видом грязной Катки, отбыла восвояси. Остались самые любопытные: престарелые подружки, дед, постоянно ржущие Витек с Олегом и миловидная шатенка. Та самая, которая озвучила мысль о диспетчерской.

Глянув вниз, мужик выругался:

– Какого лешего тебя туда занесло?

– Упала, – еле шевелила губами продрогшая Копейкина.

– «Упала», – передразнил живчик. – Дура! Не вишь, ремонтные работы здесь идут. Лень дом кругом обойти? Корова!

– Вы лестницу опустите?