Полиция на похоронах. Цветы для судьи (сборник) - Марджери Эллингем Страница 6

Глуповатое лицо мистера Кэмпиона озарилось.

– О! Так я же их видел! Мы с Маркусом вместе учились в Кембридже, как вы знаете. Я не раз заставал на дороге торжественную процессию. Но ведь это было тысячу лет назад!

– Если вы помните серого коня, так это тот же самый. Пекер. Незаменимый Пекер. Итак, на чем я остановилась… Ах да. Мы все живем в старом доме дедушки Фарадея на Трампингтон-роуд, сразу за городом. Такой большой особняк в форме буквы «Г», что стоит на углу Орфей-лейн. Вокруг возведена высокая каменная стена. Миссис Фарадей хочет сделать ее еще выше, потому что в наше время пассажиры двухэтажных автобусов могут заглянуть внутрь.

– «Обитель Сократа», – произнес мистер Кэмпион.

Она кивнула.

– А вы откуда знаете?

– Ну что вы, это же достопримечательность. По крайней мере, раньше была – когда я учился. Да-да, я хорошо помню дом. Итак, теперь расскажите о дяде Эндрю.

Его гостья сделала глубокий вдох.

– Все случилось на прошлой неделе, за ужином. Мне неловко это говорить, но вы, думаю, поймете. Моя двоюродная бабка со всеми домочадцами обращается одинаково: как с нерадивыми детьми. А поскольку они уже в возрасте и довольно обидчивы, то без конца вступают в перепалки. Все, кроме тети Китти. Она просто милая беспомощная старушка. Тетя Джулия ею распоряжается, как хочет. Заодно она пытается помыкать двумя дядями, и те ее на дух не переносят, как и друг друга. Бывает, они по нескольку дней подряд ругаются и препираются, слушать это невыносимо. В ту субботу как раз произошла такая ссора, и она бы разразилась прямо за столом, если бы не миссис Каролина: ссоры за едой у нее под строгим запретом, как утренние чаепития или музыка по воскресеньям.

Так вот, за ужином – восемь блюд сменяют друг друга в полной тишине, ну, вы представляете, – когда обстановка накалилась почти до предела и дядя Уильям, плюнув на материнские запреты, вот-вот ударил бы дядю Эндрю ложкой по лбу, когда тетя Китти тихо рыдала над салатом, а тетя Джулия была на грани истерики, прямо посреди гостиной что-то оглушительно грохнуло. Я такого грохота в жизни не слышала. Тетя Китти завизжала, как маленький паровоз и выскочила из-за стола. Дядя Уильям громко выругался. Тетя Джулия едва не ударилась в истерику, а дядя Эндрю выронил вилку. Миссис Фарадей спокойно сидела за столом и постукивала по нему пальцами. У нее твердые костлявые пальцы, и звук получается такой, словно она надевает на них маленькие наперстки из слоновой кости. Она тихо сказала: «Сядь, Китти», а потом повернулась к дяде Уильяму и изрекла: «Как нехорошо! Ты прожил в моем доме столько лет, а до сих пор не усвоил, что я не терплю непристойностей за столом. Пора бы вам всем запомнить, что каждые пятнадцать лет в часах падают гири». Дядя Уильям только пробормотал: «Да, матушка», и до конца ужина никто больше не произнес ни слова.

– После ужина вы открыли дверцу напольных часов и увидели, что гири в самом деле упали, – сказал мистер Кэмпион. – Вот так работают настоящие ищейки – быстро.

Джойс кивнула.

– В деревянном дне была порядочная вмятина. Я спросила Элис – горничную, которая проработала в доме чуть ли не всю жизнь, – и она подтвердила, что со дня последнего падения гирь как раз минуло пятнадцать лет. А еще в тот вечер она была последней, кто видел гири, – они бесследно пропали! Знаю, вам это покажется ненужной подробностью, но я рассказываю все по порядку, иначе и сама собьюсь, и вас запутаю.

Тут она была вынуждена остановиться: в гостиную вошел Лагг в великолепном сером кардигане. Он катил перед собой сервировочный столик, заставленный множеством его излюбленных яств.

– А вот и закуски, – с простительной гордостью произнес он. – Креветки в горшочках, паштет из анчоусов, яйца и превосходная ветчина. Я заварил чаю. Сам-то я люблю какао, но вам заварил чаю. Приятного аппетита.

Кэмпион жестом попросил его удалиться, и Лагг ушел, по дороге бурча что-то про неблагодарных хозяев.

– Из вашего описания «Обители Сократа» я делаю вывод, что Лагга туда лучше не пускать, – заметил мистер Кэмпион.

Джойс мрачно взглянула на него.

– Да уж, пожалуй.

За едой она продолжила свой рассказ. Лицо у нее было оживленное, но нервы давали о себе знать: заподозрить ее во лжи или любви к распространению сенсационных слухов было невозможно.

– Дядя Эндрю исчез в воскресенье. Если бы вы были хорошо знакомы с укладом нашей жизни, то поняли бы, что это само по себе удивительно. В воскресенье все домочадцы находятся под неусыпным наблюдением миссис Каролины, и если уж кто захочет незаметно исчезнуть, то выберет для этого другой день. В тот раз был мой черед ехать с ней в карете. Миссис Каролина до конца мая катается в «Виктории». Мы выезжаем минут за двадцать до остальных, а они потом делают еще круг по окрестностям, чтобы приехать на место после нас. В то воскресенье тетя Джулия и тетя Китти были уже дома, когда мы вернулись. Миссис Каролине это пришлось не по душе: она убеждена, что автомобильные прогулки идут им на пользу. Оказалось, дядя Эндрю и дядя Уильям пошли домой пешком. Опять странность: эта парочка всю неделю была на ножах. Миссис Каролина заинтересовалась случившимся и выразила надежду, что после такой прогулки они наконец научатся жить в мире, как подобает джентльменам. К обеду они оба не явились, хотя тетя Китти до последнего тянула с началом трапезы. Конечно, миссис Каролина была недовольна.

Когда подали второе, в столовую вошел дядя Уильям, запыхавшийся и очень злой. Он был весьма удивлен тем, что дяди Эндрю до сих пор нет за столом. Если верить его рассказу, они с Эндрю пошли разными дорогами: последний хотел отправиться пешком и выбрал какой-то безумный маршрут – вроде бы через Шипс-грин, если не ошибаюсь. В конце концов они разругались и разошлись.

Джойс умолкла и виновато поглядела на мистера Кэмпиона.

– Вы же знаете, из-за какой ерунды порой ссорятся люди, которые друг друга недолюбливают.

Он понимающе кивнул, и она продолжала:

– Дядя Уильям не очень-то вдавался в подробности ссоры, потому что размолвки такого рода всегда стыдно вспоминать. Но, как мы поняли, виноват был дядя Эндрю. Он хотел вернуться домой через Гранчестерcкие луга – это огромный крюк. Дядя Уильям замерз и проголодался, поэтому вскоре не выдержал и заявил (или якобы заявил): «Отправляйся хоть ко всем чертям, я пойду один». Они расстались, и Уильям пришел домой, а Эндрю – нет. Больше мы его не видели. Он просто исчез – бесследно. Уехать дядя не мог, у него не было денег: в церкви ему даже нечего было положить в блюдо для пожертвований, пришлось брать в долг у тети Китти. Миссис Каролина ему много не дает, иначе он все спускает у букмекеров.

– Еще не факт, что денег у него не было, – вставил мистер Кэмпион. – Он ведь мог выиграть на скачках. Иногда такое случается, знаете ли.

– Нет, нет, тогда он еще ничего не выиграл! – пылко запротестовала Джойс. – Я вам не все рассказала. Моя двоюродная бабка считает, что ставить деньги на лошадей не только безнравственно и глупо, но и в первую очередь неприлично. Чтобы не выслушивать ее бесконечные нотации по этому поводу, мы все скрывали от нее дядино увлечение, как могли. Но время от времени она устраивала ему жуткие головомойки. Дядя Эндрю в какой-то момент терял терпение и начинал язвить, так что она, окончательно взбеленившись, отправляла его в свою комнату – подумать о своем поведении. Как несносного мальчишку. И он уходил. Вам, наверно, странно все это слышать… – виновато произнесла она.