Донецкие повести - Сергей Богачев Страница 6

Очередная корпоративная вечеринка тоже ничего особого для Портного не предвещала. Немного протокольного веселья – потом он поедет к Инне. Ей было тридцать два, и судьба её явно не баловала. Она воспитывала восьмилетнего сынишку. Отца ребенка, когда Инна была на седьмом месяце, срочно решила вернуть первая жена, несколькими годами ранее его же изгнавшая. Мальчишка так никогда и не видел папу. Следующие её отношения закончились после рукоприкладства кандидата в мужья. С Сёмой у них все получилось удачно. Свидания два раза в неделю не были торопливыми – и огонёк, и тепло, и поболтать, и пошутить. Сёма слегка заботился об Инне, что было для него необременительно, не особо затратно и в определённой степени приятно. Компьютер, книги, велосипед, мяч, кроссовки для пацана – хоть какое-то конкретное доброе дело в его жизни.

Инна обладала уникальным для барышни качеством – она никогда ему сама не звонила, не была навязчивой, разбиралась в его делах, но при этом не лезла в душу с некорректными расспросами. Вместе с тем Инна была очень естественной, достаточно откровенной и лишенной жеманства. Спросишь, чем помочь, ответит без излишних ужимок.

Вечеринка явно задалась. Хороший виски, завладевший измотанными в течение рабочего дня телами, настроил всех на бесшабашное веселье. Тосты полились один остроумнее другого. Портной зашёл в кабинет, дабы одеться и потихоньку ретироваться. В этот момент перед ним стремительно возникла помощница Лиля. Семён не успел опомниться, как почувствовал горячий поцелуй. Он попробовал было дёрнуть «стоп-кран», включить тормоза с помощью дежурного выражения «не надо, что вы себе позволяете», но Лилина уверенность, нежные движения языка, которые он ощутил у себя в ухе, не оставляли шансов. «Молчи, молчи, я так давно ждала этой минуты…» Она настолько естественно подстроилась под его тучноватое тело, что начальник, позабыв враз обо всех своих железных правилах, не смог устоять. Оказалось, Лилия помнила почти все его шуточки, её умиляло в нем сочетание полноты и быстроты и резкости движений, озорные глаза. Но ведь есть много молодых и интересных…

– Сёмочка, мне, кроме тебя, никто не нужен. Я себя знаю. Ты дашь фору любому из этих недоразвитых самовлюблённых желторотых пижонов.

Первой жертвой отношений с Лилией стала домработница. Пряча глаза, Портной выплатил ей полугодовое жалованье, обещал всегда и во всем помогать.

Сложнее было разорвать отношения с Инной. Однако неизбежность этого шага являлась очевидной. Роман с Лилией набирал обороты, и расчувствовавшемуся Портному не хотелось омрачать его недомолвками и нечестностью. Семён ощущал себя полнейшей сволочью, хотя вроде и не имел каких-либо обязательств. А к Инниной преданности он привык и воспринимал её как нечто само собой разумеющееся.

Портной назначил ей встречу в ресторане. Инна выглядела замечательно: белоснежная, идеально сидящая блузка подчёркивала её природную красоту – здоровую, загоревшую кожу, некрашеный густой чёрный волос, красивую линию шеи и груди. В ушах золотились аккуратные золотые серьги – они стоили недорого, но это был один из первых подарков Семёна, и Инна подчёркивала, что дорожит им. Но, судя по тревожному взгляду, у неё было какое-то предчувствие. Любимые Сёмой ямочки на щеках, появлявшиеся одновременно с робкой улыбкой, то и дело пытались обратить на себя его внимание.

Он не любил этих тягостных разговоров и объяснений, как школьник, да и вообще любой человек, уличённый во вранье, не любит обсуждать противный самому себе, но уже совершённый поступок. Поэтому Портной, чувствуя, что вот-вот раскиснет и от этого будет ещё хуже, сходу обрушил на подругу заранее подготовленные фразы. Отведя взгляд погрустневших и повлажневших больших, а потому особенно выразительных карих глаз куда-то в пол, и бессмысленно передвигая положенный перед ней учтивым официантом нож, Инна не стала устраивать ему никаких сцен, даже попыталась скрыть своё огорчение, пожелала удачи и ни в чём не корила. Семён вручил ей банковскую карточку: «Здесь положено на твое имя пять тысяч, ежемесячно капают небольшие проценты, которые можно снимать. В жизни всякое бывает. Не злись на меня, прости и звони в случае возникновения любых проблем; чем могу, всегда помогу».

Через день, в пятницу, как и планировалось, к массивным воротам СФТ-банка подъехал инкассаторский микроавтобус. Стандартная процедура принятия ценностей в ячейку не заняла много времени, тем более что только Портной и курьер, сопровождавший груз, знали о содержании серебристого чемоданчика.

В помещении депозитария Семён Григорьевич в присутствии курьера переложил содержимое посылки в большой металлический ящик, который затем засунул в ячейку, оставив ключ у себя. Неукоснительно соблюдая инструкцию, сотрудник банка, отвечавший в эту смену за работу с клиентами, предварительно вышел из помещения депозитария, оставив посетителей наедине со своей тайной, пусть даже один из них был управляющим этого самого банка, – правила и их неукоснительное соблюдение являются залогом успеха любого финансового учреждения.

* * *

В предвкушении интересной работы Иван обычно ощущал прилив сил. Эти чувства были сродни тем, которые переживает охотник, с любовью готовящий своё оружие к завтрашней охоте. Вот оно, скоро начнётся. Черепанов относился к той редкой породе людей, которые получают удовольствие от преодоления трудностей, от борьбы и опасности. Всякая избирательная кампания сопряжена с круглосуточным нервным напряжением, и чем ближе день «Х», тем сильнее оно нарастает. Расход кофе и сигарет увеличивается пропорционально количеству листов, оторванных от календаря, красные от бессонницы глаза ещё впереди, но душевный трепет в предчувствии схватки уже овладел им.

Иван отметил, что «пассат» повышенной комфортности, верно служивший ему уже четыре года, не мешало бы поменять. Почему-то захотелось пересесть на «порше». И ещё он надумал подарить Ольге шубу и кольцо с красивым бриллиантом. С её возвращением Черепанов почувствовал огромный прилив сил. А главное, у обоих ушли некие внутренние сомнения. Теперь оба спешили домой, как на праздник.

Ольга окружила их быт множеством приятных и быстро вошедших в привычку традиций. Она первой просыпалась и приносила Ивану хорошо заваренный кофе с горячим тостом, обжаренным до такой степени, как он любил. А Черепанов, придя с работы, обязательно делал для неё морковно-яблочный сок по своему особому рецепту. По субботам с утра они дружно занимались хозяйством. При этом Ольга брала на себя спальню, стирку и глажку, а Иван – всё остальное. Потом они обязательно шли в кино и в излюбленное кафе на бульваре обсудить текущие дела. Даже ругаться они научились весело, не обидно, любя. Ольга обязательно звонила несколько раз в день – сказать, что любит, переживает, скучает. Несмотря на свою занятость, Черепанов старался её чем-нибудь приятным побаловать.

В их первом заходе на совместную жизнь как раз этого и не хватало. Начиналось всё романтично и красиво. Каждый хотел и был готов к счастью. Общность душ, целей. Казалось, они нашли, открыли друг друга и идеально подходят. Ему – пятьдесят два, ей – тридцать шесть. И всё было хорошо. Но наступил момент, когда каждый из них почувствовал, что партнёр ведёт себя не совсем так, как хочется другому. И захотелось вначале получить доказательства любви.